– И много он успел адресов покрыть?
– На данный момент семь.
Вензель присвистнул.
– Что он все по ментам да по ментам? Нажимал бы по спискам, чтоб должность в Смольном сохранить. – Шрам отхлебнул из фужера кальвадос. Чем хорош бильярд: нужен тайм-аут – легко берешь, закуривая или отхлебывая. А Сергей сейчас еще и закурил. – Когда этот козел наконец начнет давить на замазанных списками людей? Он больше никуда не звонил?
– По дороге из «Волги» объект позвонил по телефону 987-53-64 и отдал распоряжение: «Перетрясти квартиру и офис Шрама и изъять все бумаги».
– Не понял! – очень удивился Шрам. – И это его главный ход?!
– Выйди, Волчок, – вяло процедил Вензель.
Волчка он выставил, потому что тот не был широко посвящен в тайну списков, так – сбоку припека. И, может быть, еще и для того, чтобы пацан не видел даже бильярдного поражения пахана, если суждено сдуться.
– Я не говорил, что у него в натуре есть списки. Я предполагал, что они у него могут быть, – сказал Шрам, твердо глядя в глаза Вензелю, почти реально зыря, как старец превращается в скелет с занесенной косой.
– Ладно, усохни. – Вензель устало махнул рукой. – Тут уже проблема в другом. Этот псих погнал волну. Небось и далее собирается ставить ментов на уши. У нас только один способ сбросить пар.
Шрам же внимательно изучал положение шаров на столе. При таком раскладе можно выиграть партию, но еще легче проиграть жизнь. Если списки улетучиваются в необозримое будущее, Вензелю становится без нужды нянчиться с Серегой. Остается только отнять разномастную собственность, а для этого достаточно грубой силы – Вензелевы торпеды слишком здоровски наблатыкались пытать.
Был только один способ выиграть время.
– Это моя ошибка. – Шрам отложил мелок, которым щедро намелил кончик кия. – Я не учел, что Фейгин может предпринять, если окажется не при делах. А ведь я должен был помнить, что он псих. Только псих может пытаться тебя мочкануть три раза подряд за вечер. Я согласен, что есть только один способ снять волну. Нет идиота, нет проблемы. Кстати, пора Фейгину тройной должок вернуть. Вот таким макаром.
Шрам выбрал между простым карамболем и двойным – двойной карамболь. Сложно, но Шрам верил в себя. Шарики столкнулись, подлетели, и один, сучара, перемахнул за борт. А второй, скотина, подкатился к лузе и завис над лузой, дунь – и свалится. Не свалился. Его завалит Вензель. Такую подставу и пьяный малолетка загонит.
М-да, мелочь, а неприятно.
Шрам мочканет Фейгина и легко соскочит от прикрывающих чинушу гоблинов. Но вот от вензелевских бойцов оторваться вряд ли удастся. Что ж, тогда Шрам выложит наконец свой последний козырь, свой последний лотерейный билет. Билет на балет в Кировский театр.

* * *
Просечь, куда направится Евгений Ильич, не составило труда. Волчок пронюхал, что Евгений Ильич по телефону приказал своей бригаде выяснить, где будет ужинать некто Сергей Шрамов. Была-таки у Фейгина своя бригада из вышедших в тираж ветеранов особых войск.
Евгений Ильич Фейгин испытывал в крови зуд, как хорек в курятнике. Он пятнадцать лет охотился за эрмитажными списками, и, кажется, наконец виктория была близка. В своих изысканиях чиновник Комитета по культуре (какая разница, где работать, лишь бы не мешали заниматься своими делами) сделал одно маленькое открытие, а дальше уткнулся в стену. Он открыл, что до семьдесят девятого года в Эрмитаж из Смольного регулярно приходила директива, предписывающая незамедлительно уничтожать такую-то часть архивных документов. А с семьдесят девятого тема заглохла, Смольному уничтожать документы перехотелось. Как хочешь, так и понимай.
Фейгину ничего не оставалось, как убедить за второе жалованье чахнуть над архивами местного музейного сухаря Ледогостера. Чтобы как только кто-то придет рыть копытом именно эти документы, Ледогостер бы поднял шухер. И вот неделю тому Ледогостер просигналил, что учетностью интересовался человек, назвавшийся Шрамовым.
А ведь именно нынешний нефтяной насос Сергей Владимирович, а тогда экономическое ничто Шрамов, сквозь пальцы Фейгина ускользнул год назад. И тогда тоже тема конкретно касалась списков.
Ветераны особых войск выяснили, Шрам отправился ужинать в «Демьянову уху». И здесь первым делом к нему пристала цыганка, которая под «Всю правду расскажу» стырила ствол так, что даже опытный Шрам еле сие почувствовал. Но виду не подал. Пускай себе оппонент страхуется, сколько влезет.
Стены заведения украшали лубки с частушками по рыбной тематике. Типа:
В Кукуштане под мостом
Рыба плавает с хвостом,
Девки ловят и едят.
Не боятся, что родят.
Под щучью уху с тихвинской морковкой Сергей смотрел, как в зал вошли трое одинаково плечистых, кряжистых мужичков и рассредоточились по лавкам. Еще два чужих бойца скользнули в служебные помещения, да так нагло и демонстративно, типа Шрам должен уж совсем совком быть, чтоб не сделать ноги. Но Шрам не собирался мотать, не доев филе судака под клюквой.
И даже захотел бы, свалить по-хорошему Шрам уже не успевал. За его стол подошел Евгений Ильич Фейгин собственной персоной и вежливо так спросил:
– Не помешаю? – И, не дожидаясь кивка, сел. – А ведь это я, уважаемый Сергей Владимирович, много лет назад порешил неосторожного фотографа и его партнеров по префу. Только ничего мне это не дало.
Будто ему совершенно не любознательно, Шрам встал и свалил в туалет.
Прошло несколько минут, и шестерки Фейгина забеспокоились. Не шибко маскируясь, они подгребли к двери с контуром писающего мальчика. Вышибли ее ногой, и их рожи обвеял холодный ветер, врывающийся в разбитое окно.
Шестерки кинулись к командиру, чтоб доложить, дескать, Шрам ускользнул. И вдруг обнаружили, что их шеф не дышит. Сидит на стуле перед тарелкой с вареной осетриной и не дышит. А в груди напротив сердца торчит мельхиоровая вилка.
Глава шестнадцатая
ПО КОМ ТЮРЬМА ПЛАЧЕТ

Смотри-ка, Вань, какие клоуны!
Рот – хоть завязочки пришей!
Ой, Вань, глади, как размалеваны,
А голос как у алкашей.
По улицам, звеня сумками, разбредались по гостям пешеходы. Молодые подонки пуляли в небо китайскими петардами. В ответ им на головы умиротворяюще сыпал мелкими хлопьями последний в этом году снег.
В переулке Матвеева с моста просматривались задумчивые рыла «Икарусов». Еще одно стадо «Икарусов» торчало на набережной Мойки. При въезде на Театральную площадь «тридцать первый» трамвай обогнали две «скорые» с выключенными «мигалками» и свернули на Декабристов.
А иномарок-то, иномарок перед Мариинским театром сегодня! Джипы, «бээмвухи», «вольвешники», «феррари»… Понаехало, что на футбол!
Как обычно, театральные пассажиры выползали из трамвая долго. Пока бабцы придержут свои подолы, а мужики, джентльменствуя, протянут к ним хваталки, пока театральные одуванчики-старушки пересчитают подножки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66