В руке он держал кружку с элем и смотрел на графиню, которая вскрывала конверт ножом для масла. Почерк на конверте был знаком ему, как собственный.
Габриэль ожидала, что письмо от Талейрана придет быстро. К тому же они договорились, что все послания он будет отправлять на адрес Ванбруков. А как только она внедрится в сеть тайных агентов, они найдут более подходящий канал для передачи посланий.
Габриэль размышляла, узнал ли Прайд почерк на конверте. Очень вероятно, что он его видел прежде. Наверняка кое-какие письма Талейрана попадали в руки англичан.
– Это от Талейрана, – спокойно произнесла она, взглянув через стол на Натаниэля. Тот кивнул головой и поднес к губам кружку.
Габриэль решила, что он узнал почерк, и она, таким образом, прошла еще одно испытание.
– Большая честь, однако, получать корреспонденцию от такого знаменитого человека, – с невинным видом заметил Майлз, отрезая кусочек от копченого лосося.
– О да, я понимаю, какую честь мне оказывают, – с иронией, которую не могли не заметить присутствующие, промолвила Габриэль. – Мой крестный отец регулярно шлет мне чрезвычайно интересные письма.
– К тому же он искусный политик, – важно произнес Майлз.
– Это бесспорно, – согласилась с ним графиня. – Он самый умный человек в Европе, включая и императора. И лишь честолюбие Талейрана превышает его ум. Но, уверяю вас, личные мотивы он всегда ставил выше преданности. Если ему выгодно будет оставить Наполеона, он, не задумываясь, это сделает.
– Да, этот джентльмен – прагматик, – заметил Прайд, пожав плечами. – Леди Ванбрук, могу я попросить вас передать мне мармелад?
– К чему эти формальности, Натаниэль, – произнесла Габриэль, лениво разворачивая листки.
– Да-да, конечно, ни к чему, – согласилась Джорджи. Она немного волновалась, потому что ей по-прежнему не нравился лорд Прайд, несмотря на то, что он так околдовал ее подругу.
– Вы оказываете мне слишком большую честь, мадам, – заметил Натаниэль, отчего стал еще более неприятен Джорджи.
– Кичливый болван! Не обращай на него внимания, Джорджи.
Габриэль схватила круглую мармеладину из конфетницы, стоявшей перед ней, и бросила ее через стол. Мармелад упал прямо в кружку Прайда, и эль расплескался на его рубашку.
– Да ты!..
Лорд отодвинул свой стул от стола и наполовину встал. Габриэль вздернула подбородок и с вызовом встретила его негодующий взгляд. На ее губах играла насмешливая кривая улыбка.
– Ну, что я?
– Дьявольское отродье, – ответил он, усмехаясь. Лорд снова сел и промокнул пятна на рубашке салфеткой.
Саймон и Майлз обменялись скептическим взглядом, а Джорджи, впрочем, нисколько не смутясь, смотрела, как ее кузина с самодовольной улыбкой вернулась к письму.
Сразу стало ясно, что она собирается поделиться содержимым письма с шефом английских тайных агентов. Это было веселое, многословное послание с множеством подробностей о светской жизни в Варшаве, о том, как Польша приняла Наполеона, и о романе императора с Марией Валевской.
Именно это последнее сообщение было самой важной частью письма. Эта информация, несомненно, представляла интерес для английского правительства, к тому же в ней содержались сведения об интимной жизни французского императора. Если Габриэль передаст информацию, это лишний раз продемонстрирует ее возможности по части осведомленности в личной жизни Наполеона и его двора.
– Кажется, Наполеон нашел себе еще одну Жозефину, – подняв голову, произнесла Габриэль. Она видела, что Прайд внимательно наблюдал за ней, когда она читала письмо. Что он хотел увидеть? Может, он надеялся, что графиня постарается скрыть содержание письма или не станет о нем говорить? Так он этого не дождется! К тому же годы, проведенные вместе с Гийомом, научили ее скрывать свои эмоции, и лицо Габриэль всегда выражало лишь те чувства, которые она не хотела скрывать.
– В Польше? – осторожно спросил Натаниэль.
– Жена польского канцлера, – проговорила графиня. – Я прочту вам письмо. Его содержание довольно увлекательно.
Сразу было понятно, что письмо написано образованным и воспитанным человеком. Талейран описывал свои впечатления, делился наблюдениями. Натаниэль обратил внимание на точность и остроумие описаний. Автор письма не оговаривал особо важность связи Наполеона и польской аристократки, но любому человеку, занимающемуся политикой, это было очевидно.
Было бы интересно почитать ответ Габриэль. Тогда бы он узнал куда больше об отношениях между дипломатом и его крестницей, чем из этой невинной на первый взгляд переписки. Неужели она скрывала свое враждебное отношение к Талейрану под маской дочерней привязанности? Он уже достаточно знал о Габриэль, чтобы поверить в это. К тому же Прайд понял: чем больше он узнаёт о ней, тем меньше знает графиню.
– А интересно было бы знать, – сказал Прайд безразличным тоном, – как на это отреагирует Жозефина.
– Она невероятно ревнивая женщина, – заметила Габриэль, наливая себе кофе. – Почему-то она считает, что собственные измены не так важны, как измены Наполеона. Жозефина пишет ему безумные письма, когда до нее доходят какие-нибудь сплетни. Наполеон говорит, что от ревности она становится настоящей тигрицей. Впрочем, поскольку император очень восприимчив к женским слезам, она всего добивается плачем, и Наполеон всегда возвращается к ней.
– Будем надеяться, что мадам Валевская тоже быстро поймет это, – произнес Саймон. – К тому же я уверен, что у нее есть скрытые причины стать его любовницей.
– Власть – сильный возбудитель, – небрежно заметила графиня. – Талейран не раз говорил мне, что Бонапарт очень переживает из-за того, что у него маленький… маленькая интимная часть тела.
– Габриэль! – протестующе воскликнула Джорджи, хотя ее глаза горели любопытством.
– Ты считаешь, что об этом неприлично говорить за завтраком? А может, тебя смущает присутствие мужчин? – невинным тоном спросила графиня.
– Думаю, и то, и другое, – заявил Натаниэль, отодвигая стул от стола. – Не заставляй нас краснеть, ты, невыносимая женщина!
Габриэль рассмеялась:
– Ну хорошо, я сменю тему. Чем мы сегодня займемся?
– Мы продолжим свой путь, – сказал Саймон.
– Ой, неужели вам уже надо уезжать? – разочарованно произнесла Габриэль.
– Да, – твердо ответил Майлз. – Мы и так были незваными гостями.
– Если вы быстренько соберетесь, то можете поспеть в Лондон к позднему обеду, – с готовностью произнес Натаниэль.
Даже Джорджи на этот раз поняла, что Прайд иронизирует, и присоединилась к общему смеху. Впрочем, никто не возражал против его предложения, и часом позже Джорджи уже махала им на прощание из окна кареты.
– Тебе уже надоело быть со мной? – спросил Натаниэль, когда они вернулись в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Габриэль ожидала, что письмо от Талейрана придет быстро. К тому же они договорились, что все послания он будет отправлять на адрес Ванбруков. А как только она внедрится в сеть тайных агентов, они найдут более подходящий канал для передачи посланий.
Габриэль размышляла, узнал ли Прайд почерк на конверте. Очень вероятно, что он его видел прежде. Наверняка кое-какие письма Талейрана попадали в руки англичан.
– Это от Талейрана, – спокойно произнесла она, взглянув через стол на Натаниэля. Тот кивнул головой и поднес к губам кружку.
Габриэль решила, что он узнал почерк, и она, таким образом, прошла еще одно испытание.
– Большая честь, однако, получать корреспонденцию от такого знаменитого человека, – с невинным видом заметил Майлз, отрезая кусочек от копченого лосося.
– О да, я понимаю, какую честь мне оказывают, – с иронией, которую не могли не заметить присутствующие, промолвила Габриэль. – Мой крестный отец регулярно шлет мне чрезвычайно интересные письма.
– К тому же он искусный политик, – важно произнес Майлз.
– Это бесспорно, – согласилась с ним графиня. – Он самый умный человек в Европе, включая и императора. И лишь честолюбие Талейрана превышает его ум. Но, уверяю вас, личные мотивы он всегда ставил выше преданности. Если ему выгодно будет оставить Наполеона, он, не задумываясь, это сделает.
– Да, этот джентльмен – прагматик, – заметил Прайд, пожав плечами. – Леди Ванбрук, могу я попросить вас передать мне мармелад?
– К чему эти формальности, Натаниэль, – произнесла Габриэль, лениво разворачивая листки.
– Да-да, конечно, ни к чему, – согласилась Джорджи. Она немного волновалась, потому что ей по-прежнему не нравился лорд Прайд, несмотря на то, что он так околдовал ее подругу.
– Вы оказываете мне слишком большую честь, мадам, – заметил Натаниэль, отчего стал еще более неприятен Джорджи.
– Кичливый болван! Не обращай на него внимания, Джорджи.
Габриэль схватила круглую мармеладину из конфетницы, стоявшей перед ней, и бросила ее через стол. Мармелад упал прямо в кружку Прайда, и эль расплескался на его рубашку.
– Да ты!..
Лорд отодвинул свой стул от стола и наполовину встал. Габриэль вздернула подбородок и с вызовом встретила его негодующий взгляд. На ее губах играла насмешливая кривая улыбка.
– Ну, что я?
– Дьявольское отродье, – ответил он, усмехаясь. Лорд снова сел и промокнул пятна на рубашке салфеткой.
Саймон и Майлз обменялись скептическим взглядом, а Джорджи, впрочем, нисколько не смутясь, смотрела, как ее кузина с самодовольной улыбкой вернулась к письму.
Сразу стало ясно, что она собирается поделиться содержимым письма с шефом английских тайных агентов. Это было веселое, многословное послание с множеством подробностей о светской жизни в Варшаве, о том, как Польша приняла Наполеона, и о романе императора с Марией Валевской.
Именно это последнее сообщение было самой важной частью письма. Эта информация, несомненно, представляла интерес для английского правительства, к тому же в ней содержались сведения об интимной жизни французского императора. Если Габриэль передаст информацию, это лишний раз продемонстрирует ее возможности по части осведомленности в личной жизни Наполеона и его двора.
– Кажется, Наполеон нашел себе еще одну Жозефину, – подняв голову, произнесла Габриэль. Она видела, что Прайд внимательно наблюдал за ней, когда она читала письмо. Что он хотел увидеть? Может, он надеялся, что графиня постарается скрыть содержание письма или не станет о нем говорить? Так он этого не дождется! К тому же годы, проведенные вместе с Гийомом, научили ее скрывать свои эмоции, и лицо Габриэль всегда выражало лишь те чувства, которые она не хотела скрывать.
– В Польше? – осторожно спросил Натаниэль.
– Жена польского канцлера, – проговорила графиня. – Я прочту вам письмо. Его содержание довольно увлекательно.
Сразу было понятно, что письмо написано образованным и воспитанным человеком. Талейран описывал свои впечатления, делился наблюдениями. Натаниэль обратил внимание на точность и остроумие описаний. Автор письма не оговаривал особо важность связи Наполеона и польской аристократки, но любому человеку, занимающемуся политикой, это было очевидно.
Было бы интересно почитать ответ Габриэль. Тогда бы он узнал куда больше об отношениях между дипломатом и его крестницей, чем из этой невинной на первый взгляд переписки. Неужели она скрывала свое враждебное отношение к Талейрану под маской дочерней привязанности? Он уже достаточно знал о Габриэль, чтобы поверить в это. К тому же Прайд понял: чем больше он узнаёт о ней, тем меньше знает графиню.
– А интересно было бы знать, – сказал Прайд безразличным тоном, – как на это отреагирует Жозефина.
– Она невероятно ревнивая женщина, – заметила Габриэль, наливая себе кофе. – Почему-то она считает, что собственные измены не так важны, как измены Наполеона. Жозефина пишет ему безумные письма, когда до нее доходят какие-нибудь сплетни. Наполеон говорит, что от ревности она становится настоящей тигрицей. Впрочем, поскольку император очень восприимчив к женским слезам, она всего добивается плачем, и Наполеон всегда возвращается к ней.
– Будем надеяться, что мадам Валевская тоже быстро поймет это, – произнес Саймон. – К тому же я уверен, что у нее есть скрытые причины стать его любовницей.
– Власть – сильный возбудитель, – небрежно заметила графиня. – Талейран не раз говорил мне, что Бонапарт очень переживает из-за того, что у него маленький… маленькая интимная часть тела.
– Габриэль! – протестующе воскликнула Джорджи, хотя ее глаза горели любопытством.
– Ты считаешь, что об этом неприлично говорить за завтраком? А может, тебя смущает присутствие мужчин? – невинным тоном спросила графиня.
– Думаю, и то, и другое, – заявил Натаниэль, отодвигая стул от стола. – Не заставляй нас краснеть, ты, невыносимая женщина!
Габриэль рассмеялась:
– Ну хорошо, я сменю тему. Чем мы сегодня займемся?
– Мы продолжим свой путь, – сказал Саймон.
– Ой, неужели вам уже надо уезжать? – разочарованно произнесла Габриэль.
– Да, – твердо ответил Майлз. – Мы и так были незваными гостями.
– Если вы быстренько соберетесь, то можете поспеть в Лондон к позднему обеду, – с готовностью произнес Натаниэль.
Даже Джорджи на этот раз поняла, что Прайд иронизирует, и присоединилась к общему смеху. Впрочем, никто не возражал против его предложения, и часом позже Джорджи уже махала им на прощание из окна кареты.
– Тебе уже надоело быть со мной? – спросил Натаниэль, когда они вернулись в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105