Он потряс головой, пытаясь избавиться от озадачивших его самого эмоций, и опять повернулся к адвокату, уже забыв о проблеме портвейна.
Хлоя, улыбнувшись с едва заметным торжеством, вновь наполнила свой бокал.
— Как я понимаю, мисс Грэшем была ученицей семинарии в Болтоне, — произнес Скрэнтон.
— К сожалению, там оказался влюбленный викарий, потом помощник мясника да еще и племянник мисс Энн Трент, — сказал Хьюго с ухмылкой. — Досточтимые сестры Трент сочли, что им не по силам контролировать девушку. Однако все же должно быть другое заведение…
— Нет, — выкрикнула Хлоя, прерывая его, — нет, я не поеду в другую семинарию. Ни за что не поеду. — Ее голос задрожал от одной мысли о том, что ее снова отошлют куда-то, как какое-то никому не нужное животное, опять обрекут на почти невыносимое одиночество. — Если вы только попытаетесь отправить меня, я просто убегу.
Хьюго резко повернул к ней голову. Его зеленые глаза прояснились. Он в упор посмотрел на нее, и ей показалось, что она видит маленькие вспышки пламени в их яркой глубине.
— Вы бросаете мне вызов, мисс Грэшем? — вкрадчиво спросил он.
Она было хотела ответить «да», но пламя его глаз было слишком пугающим, и ее губы так и не смогли произнести это короткое слово.
— Ты должна уяснить, что было бы очень неразумно бросать мне вызов, — продолжал он тем же мягким голосом, который прежде повергал в трепет многих гардемаринов.
Хлоя поняла, что сейчас вновь столкнулась с той чертой характера ее опекуна, которая уже проявилась утром в спальне. И у нее не было особого желания вновь испытать ее на себе. Установилось полное молчание. Самюэль мешал грибы в сковороде, как будто не замечая возникшей напряженности. Адвокат Скрэнтон уставился на закопченные дымом балки потолка.
— Но вы же понимаете, — произнесла наконец Хлоя теперь уже гораздо более спокойным тоном, — что я больше этого не смогу вынести.
Она внезапно отвернулась и закусила губу, отчаянно пытаясь сдержать набежавшие слезы.
Хьюго задумался: успела ли она понять, что его гораздо легче убедить, взывая к сочувствию, нежели бросая вызов. Если она еще не понимала этого сейчас, то скоро наверняка догадается, если поживет под его крышей достаточно долго. Он вспомнил ее безутешный возглас: «Почему я никому не нужна?» Желание подхватить ее на руки и приласкать было столь же неуместным, сколь и нелепым, и все же оно у него возникло.
— А чем бы ты хотела заняться? — спросил он деловито, пытаясь скрыть свое внезапное сочувствие. — Куда бы ты хотела отправиться?
— В Лондон. — Хлоя подняла голову, и слезы чудесным образом испарились. — Я хочу быть представленной ко двору и выезжать в свет. А потом, когда я выйду замуж и получу мое наследство, я хочу создать больницу для животных. Должно быть, не составит труда найти подходящего мужа, — добавила она задумчиво, — такого, который не будет особенно вмешиваться в мои дела. Восемьдесят тысяч фунтов должны же что-то значить, и мне кажется, я довольно красива.
«У дочери Элизабет просто талант к преуменьшению», — подумалось Хьюго.
— Да, я думаю, найти мужа несложно, — согласился он. — Но сможешь ли ты, девочка моя, отыскать того, кто будет готов поддержать твои стремления, я не знаю. Мужья могут быть очень упрямыми созданиями, по крайней мере мне так говорили.
Хлоя нахмурилась:
— Мама говорила, что Джаспер намерен выдать меня за Криспина. Но я этого совершенно точно не хочу.
Так вот в чем дело! Хьюго залпом осушил свой стакан и снова потянулся к бутылке. Как все просто! Пасынок Джаспера, родившийся от первого брака его жены, таким образом будет держать в своих руках все состояние Хлои. Никаких препятствий к заключению такого брака не могло быть: абсолютно никакого кровного родства тут не было. Вероятно, Элизабет хотела, чтобы он, Хьюго, помешал осуществиться этому плану.
— А почему ты не хочешь выйти за него?
Ее ответ был резки и категоричным:
— Криспин — живодер, как и сам Джаспер. Однажды он загнал своего гунтера и вернул его на конюшню с разбитыми ногами, в крови от шпор. Да и раньше он часто отрывал крылья бабочкам. Я уверена, что он не изменился.
Да уж, неподходящий партнер для человека, считавшего своим предназначением спасать оказавшихся в беде представителей животного мира, не мог не отметить Хьюго.
— А почему у твоего сквернословящего попугая только одна нога? — внезапно спросил он.
— Не знаю. Я нашла его в Болтоне. Его бросили в канаву, а в это время шел дождь.
— Мясо готово, — коротко объявил Самюэль, вращая вертел. — Адвокат останется?
Скрэнтон с надеждой посмотрел на хозяина дома и в ответ услышал:
— Если пожелаете.
— Пожалуй, я доберусь домой гораздо позже обеда, — поспешно сказал он, потирая руки и вдыхая ароматный запах, исходивший от блюда. — Так что премного благодарен.
— Я умираю от голода, — заявила Хлоя.
— А на полдник ведь съела столько хлеба с сыром, что целый полк можно было накормить, — ехидно заметил Самюэль, поднося мясо к столу.
— Да уж, сколько времени прошло! Принести ножи и вилки?
— В кухонном столе.
«Это жуткое платье совершенно не скрывает грациозность ее движений, — подумал Хьюго, наблюдая, как она легко порхает по кухне. Причем двигалась она так уверенно, что у него невольно возникли дурные предчувствия. Он отправился в подвал за вином.
Когда он вытащил пробку, Хлоя тут же протянула свой бокал.
— Я не имею ничего против того, чтобы ты пила бургундское, но это вино — особенное, поэтому не глотай его, как оршад, — предупредил он, наполняя ее бокал.
Адвокат Скрэнтон отпил глоток и замурлыкал. Может, и было что-то необычное в том, что он обедал на кухне пришедшего в упадок дома в компаний хозяина и его слуги, но зато еда была отменная…
Хлоя, судя по всему, была с этим согласна. Она поглотила такое количество говядины с кровью, грибов и картошки, что Хьюго опешил, недоумевая, как все это помещается в таком хрупком создании. Насколько он помнил, Элизабет ела не больше воробья. Он озадаченно потряс головой, что, похоже, начиная с этого дня, становилось для него уже привычным, и вернулся к вопросу первостепенной важности.
— Скрэнтон, вы знаете семью Грэшемов по обеим линиям, есть ли у нее родственницы, с которыми она могла бы жить?
— О, вы не можете отправить меня к какой-нибудь престарелой тетке, где мне придется прогуливать закормленного мопса и полировать серебро, — тут же сказала Хлоя.
— А я думал, ты любишь животных.
— Люблю, но предпочитаю таких, которые не нравятся другим.
Он подумал, что это говорит о многом, но вслух лишь спросил:
— У тебя есть такая тетка?
— Насколько мне известно, нет, — ответила Хлоя. — Но в семинарии училась одна девочка, и у нее была тетя.
Чья-то чужая тетя ничем не могла помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Хлоя, улыбнувшись с едва заметным торжеством, вновь наполнила свой бокал.
— Как я понимаю, мисс Грэшем была ученицей семинарии в Болтоне, — произнес Скрэнтон.
— К сожалению, там оказался влюбленный викарий, потом помощник мясника да еще и племянник мисс Энн Трент, — сказал Хьюго с ухмылкой. — Досточтимые сестры Трент сочли, что им не по силам контролировать девушку. Однако все же должно быть другое заведение…
— Нет, — выкрикнула Хлоя, прерывая его, — нет, я не поеду в другую семинарию. Ни за что не поеду. — Ее голос задрожал от одной мысли о том, что ее снова отошлют куда-то, как какое-то никому не нужное животное, опять обрекут на почти невыносимое одиночество. — Если вы только попытаетесь отправить меня, я просто убегу.
Хьюго резко повернул к ней голову. Его зеленые глаза прояснились. Он в упор посмотрел на нее, и ей показалось, что она видит маленькие вспышки пламени в их яркой глубине.
— Вы бросаете мне вызов, мисс Грэшем? — вкрадчиво спросил он.
Она было хотела ответить «да», но пламя его глаз было слишком пугающим, и ее губы так и не смогли произнести это короткое слово.
— Ты должна уяснить, что было бы очень неразумно бросать мне вызов, — продолжал он тем же мягким голосом, который прежде повергал в трепет многих гардемаринов.
Хлоя поняла, что сейчас вновь столкнулась с той чертой характера ее опекуна, которая уже проявилась утром в спальне. И у нее не было особого желания вновь испытать ее на себе. Установилось полное молчание. Самюэль мешал грибы в сковороде, как будто не замечая возникшей напряженности. Адвокат Скрэнтон уставился на закопченные дымом балки потолка.
— Но вы же понимаете, — произнесла наконец Хлоя теперь уже гораздо более спокойным тоном, — что я больше этого не смогу вынести.
Она внезапно отвернулась и закусила губу, отчаянно пытаясь сдержать набежавшие слезы.
Хьюго задумался: успела ли она понять, что его гораздо легче убедить, взывая к сочувствию, нежели бросая вызов. Если она еще не понимала этого сейчас, то скоро наверняка догадается, если поживет под его крышей достаточно долго. Он вспомнил ее безутешный возглас: «Почему я никому не нужна?» Желание подхватить ее на руки и приласкать было столь же неуместным, сколь и нелепым, и все же оно у него возникло.
— А чем бы ты хотела заняться? — спросил он деловито, пытаясь скрыть свое внезапное сочувствие. — Куда бы ты хотела отправиться?
— В Лондон. — Хлоя подняла голову, и слезы чудесным образом испарились. — Я хочу быть представленной ко двору и выезжать в свет. А потом, когда я выйду замуж и получу мое наследство, я хочу создать больницу для животных. Должно быть, не составит труда найти подходящего мужа, — добавила она задумчиво, — такого, который не будет особенно вмешиваться в мои дела. Восемьдесят тысяч фунтов должны же что-то значить, и мне кажется, я довольно красива.
«У дочери Элизабет просто талант к преуменьшению», — подумалось Хьюго.
— Да, я думаю, найти мужа несложно, — согласился он. — Но сможешь ли ты, девочка моя, отыскать того, кто будет готов поддержать твои стремления, я не знаю. Мужья могут быть очень упрямыми созданиями, по крайней мере мне так говорили.
Хлоя нахмурилась:
— Мама говорила, что Джаспер намерен выдать меня за Криспина. Но я этого совершенно точно не хочу.
Так вот в чем дело! Хьюго залпом осушил свой стакан и снова потянулся к бутылке. Как все просто! Пасынок Джаспера, родившийся от первого брака его жены, таким образом будет держать в своих руках все состояние Хлои. Никаких препятствий к заключению такого брака не могло быть: абсолютно никакого кровного родства тут не было. Вероятно, Элизабет хотела, чтобы он, Хьюго, помешал осуществиться этому плану.
— А почему ты не хочешь выйти за него?
Ее ответ был резки и категоричным:
— Криспин — живодер, как и сам Джаспер. Однажды он загнал своего гунтера и вернул его на конюшню с разбитыми ногами, в крови от шпор. Да и раньше он часто отрывал крылья бабочкам. Я уверена, что он не изменился.
Да уж, неподходящий партнер для человека, считавшего своим предназначением спасать оказавшихся в беде представителей животного мира, не мог не отметить Хьюго.
— А почему у твоего сквернословящего попугая только одна нога? — внезапно спросил он.
— Не знаю. Я нашла его в Болтоне. Его бросили в канаву, а в это время шел дождь.
— Мясо готово, — коротко объявил Самюэль, вращая вертел. — Адвокат останется?
Скрэнтон с надеждой посмотрел на хозяина дома и в ответ услышал:
— Если пожелаете.
— Пожалуй, я доберусь домой гораздо позже обеда, — поспешно сказал он, потирая руки и вдыхая ароматный запах, исходивший от блюда. — Так что премного благодарен.
— Я умираю от голода, — заявила Хлоя.
— А на полдник ведь съела столько хлеба с сыром, что целый полк можно было накормить, — ехидно заметил Самюэль, поднося мясо к столу.
— Да уж, сколько времени прошло! Принести ножи и вилки?
— В кухонном столе.
«Это жуткое платье совершенно не скрывает грациозность ее движений, — подумал Хьюго, наблюдая, как она легко порхает по кухне. Причем двигалась она так уверенно, что у него невольно возникли дурные предчувствия. Он отправился в подвал за вином.
Когда он вытащил пробку, Хлоя тут же протянула свой бокал.
— Я не имею ничего против того, чтобы ты пила бургундское, но это вино — особенное, поэтому не глотай его, как оршад, — предупредил он, наполняя ее бокал.
Адвокат Скрэнтон отпил глоток и замурлыкал. Может, и было что-то необычное в том, что он обедал на кухне пришедшего в упадок дома в компаний хозяина и его слуги, но зато еда была отменная…
Хлоя, судя по всему, была с этим согласна. Она поглотила такое количество говядины с кровью, грибов и картошки, что Хьюго опешил, недоумевая, как все это помещается в таком хрупком создании. Насколько он помнил, Элизабет ела не больше воробья. Он озадаченно потряс головой, что, похоже, начиная с этого дня, становилось для него уже привычным, и вернулся к вопросу первостепенной важности.
— Скрэнтон, вы знаете семью Грэшемов по обеим линиям, есть ли у нее родственницы, с которыми она могла бы жить?
— О, вы не можете отправить меня к какой-нибудь престарелой тетке, где мне придется прогуливать закормленного мопса и полировать серебро, — тут же сказала Хлоя.
— А я думал, ты любишь животных.
— Люблю, но предпочитаю таких, которые не нравятся другим.
Он подумал, что это говорит о многом, но вслух лишь спросил:
— У тебя есть такая тетка?
— Насколько мне известно, нет, — ответила Хлоя. — Но в семинарии училась одна девочка, и у нее была тетя.
Чья-то чужая тетя ничем не могла помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99