— Может, принести из кухни кошку и положить ее перед камином? Как завершающий штрих. Впрочем, нет. И так достаточно.
— Достаточно, — подтвердил Клэнси. — К тому же я слышу, что Мери скоро выйдет из ванной. Пора уходить.
Клуни надул губы.
— Уйти? Я думал…
— Мы не можем остаться, Клуни. Мери посмотрит, что мы сделали, и поблагодарит нас. Потом к ней присоединится Джек, и не успеем мы оглянуться, как очутимся неизвестно где. Другими словами, мы не можем остаться.
— Почему не можем? Ну хоть на минутку, увидеть ее реакцию на наш сюрприз.
— Нет!
— Ох, Клэнси! Поздно. Они уже идут.
Джек внес Мери в комнату на руках.
Он появился в ванной неожиданно, как раз в тот момент, когда Хани помогала Мери надеть халат — его старый халат. Хани смущенно хихикнула, потому что Джек тоже был в халате, и, сделав реверанс, поспешно удалилась.
Джек не сказал ни слова. Слова были не нужны. Он просто подошел к Мери, улыбнулся и поднял ее на руки. От него пахло мылом, а влажные волосы свисали до плеч. Она чувствовала его мускулистое тело под бархатным халатом, но не испугалась, не стала нервничать. Это — Джек, и он любит ее.
Она слышала, как он ногой захлопнул за собой дверь, и знала, что скоро окажется в постели в объятиях мужа и ими снова овладеет магия любви. Слова и вправду были не нужны.
— Черт возьми, что здесь произошло? — удивился Джек. Вздохнув, Мери подняла голову и огляделась. Потом снова прильнула к Джеку.
— Клуни и Клэнси, — сказала она, стараясь не рассмеяться. — Больше некому. Не правда ли, мило с их стороны? Я думаю, они таким способом нас благословляют.
Не успела Мери опомниться, как уже стояла на ногах, а на нее с воинственным видом взирал Джек.
— Мери, — сказал он сквозь зубы, — я понимал тебя, когда тебе было шесть лет и ты уверяла всех, что у тебя есть подруга Патриция, которая должна была отвечать за все твои шалости, хотя никто никогда не видел эту Патрицию. Я делал вид, что верю тебе, когда тебе было двенадцать и ты рассказывала, что ангелы каждую ночь поют тебе колыбельную. Ты тогда упала с дерева, сломала руку и от боли не могла заснуть, вот и придумала эту сказку. Я сдержался и не стал спорить, когда ты сказала, что Клэнси и Клуни заперли нас прошлой ночью. Но прошу, не уверяй меня, что они имеют отношение к тому, что произошло здесь.
Мери подошла к вазе с маргаритками и, наклонившись, понюхала цветы.
— Хорошо, Джек. Я не буду тебе этого говорить. Но тогда кто это сделал? Хани? Миссис Максвелл? Или, может, Алоизиус, — лукаво усмехнулась она.
— Господи, — вздохнул Джек и сел на край кровати — единственное место, не усеянное лепестками. — Ладно, Мери, чтобы завершить спор, и только на этот раз, я поверю тебе. Они все еще здесь?
Клуни слетел с потолка, где строил рожи нарисованному там херувиму, и сплясал перед Джеком короткую, но темпераментную джигу. Джек не обратил на него никакого внимания.
Мери обхватила себя руками, стараясь не улыбаться. Бедный Джек. Она закрыла глаза и сконцентрировалась.
— Да, они здесь. — Она все же не удержалась от улыбки. — Вдохни поглубже, и ты почувствуешь легкий запах камфоры, хотя его трудно различить: слишком сильно пахнут цветы.
— Она всегда так говорит. — Клэнси тоже спустился вниз, понюхал свой рукав, потом рукав Клуни. — И она права. Поверишь ли, Клуни? Она права.
— Ладно, пусть будет камфора, — согласился Джек. — Они здесь. А теперь они уйдут, потому что я хочу, чтобы они ушли. Я ведь могу это сделать? Разве ты не говорила, что они тебя слушаются?
Мери вытащила из вазы цветок и стала вертеть его в руках.
— Они меня слушаются, потому что я в них верю. А ты в них не веришь. Как бы добр ты ни был, как бы ни старался мне угодить, ты в них не веришь.
— Значит, бесполезно говорить им, чтобы они ушли? Ты это хочешь сказать?
— Если ты не веришь, они тебя не послушаются и не уйдут. Я, конечно, не могу быть уверена, просто я чувствую, что права.
Джек задумался на мгновение, словно переваривая то, что она ему сказала.
— Я хочу, чтобы они были здесь. — Джек улыбнулся, а потом встал и раскинул руки, будто хотел обхватить всю комнату. Спасибо, джентльмены, за все, что вы сделали, — сказал он и поклонился своей невидимой аудитории. — Потом вдруг стал серьезным и добавил без намека на насмешку, а наоборот, немного торжественно: — Спасибо за все, что вы сделали, за то, что утешали Мери и защищали ее в мое отсутствие. Спасибо за все то, чему вы меня научили, за тот мир, который вы передо мной открыли. И слышите, Клэнси и Клуни, спасибо вам, что были со мной, что любили меня, когда я был маленьким, испуганным мальчиком. С вами я чувствовал себя в безопасности. Я никогда вас не забуду.
Растроганный Клэнси улыбнулся Клуни и сказал:
— Может, он и не верит, что мы здесь, но он нас любит, а этого достаточно, правда?
— Да, дорогой друг, — отозвался Клуни. — Вполне. Смахнув слезинку, Мери потянула Джека за рукав.
— Как я тебя люблю, Джек Колтрейн.
К Джеку будто вернулась юность. Он выглядел даже немного смущенным.
— А теперь сжалься над ними и вели им ненадолго уйти.
— Незачем просить дважды, — пробурчал Клэнси, выталкивая Клуни через окно и следуя прямиком за ним. — Гораздо лучше приземлиться в саду, чем в кладовке Максвелла, и смотреть, как он ножом чистит ногти.
— Я уже не чувствую запаха камфоры, — заявил Джек и взял Мери за обе руки.
— И я больше не чувствую. — Мери переместилась ближе к середине постели, увлекая за собой Джека и не обращая внимания на то, что ее халат распахнулся, обнажив бедра.
— Значит, они ушли? Мы одни? — Улыбка Джека была явно озорной. Он отпустил руки Мери и сбросил с себя халат.
— Совершенно одни, Джек, — подтвердила Мери. Он лег с ней рядом, и его мускулистое тело утонуло в желтых, розовых и красных лепестках. — Поскольку мы одни, я могу сказать, что не сержусь на тебя за то, что ты послал Киппа следить за мной, словно мне нужна нянька. А ты, надеюсь, простишь меня за то, что я хотела тебе помочь. Хочешь послушать, что мы с Киппом делали ночью, что обнаружили? Это важно.
Джек склонился над ней и стал покусывать мочку ее уха.
— Нет, что-то не хочется. Если только тебя интересует взамен, на что наткнулись мы с Уолтером, после того как целый день и полночи листали бухгалтерские книги. Это тоже важно.
Мери поморщилась: ничего более скучного она себе и представить не могла. От дыхания Джека у нее мурашки побежали по спине, а по животу разлилось уже знакомое ей — и весьма приятное — тепло.
— Неужели ты посмеешь мне рассказать об этом сейчас? — полушутливо-полусерьезно спросила она и, повернувшись к нему, безошибочно нашла то место повыше талии, где Джек больше всего боялся щекотки.
Они катались по постели, словно щенята на лугу, и лепестки прилипали к их разгоряченным телам, руки двигались, чтобы щекотать, дразнить… а потом… постепенно, чтобы ласкать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Достаточно, — подтвердил Клэнси. — К тому же я слышу, что Мери скоро выйдет из ванной. Пора уходить.
Клуни надул губы.
— Уйти? Я думал…
— Мы не можем остаться, Клуни. Мери посмотрит, что мы сделали, и поблагодарит нас. Потом к ней присоединится Джек, и не успеем мы оглянуться, как очутимся неизвестно где. Другими словами, мы не можем остаться.
— Почему не можем? Ну хоть на минутку, увидеть ее реакцию на наш сюрприз.
— Нет!
— Ох, Клэнси! Поздно. Они уже идут.
Джек внес Мери в комнату на руках.
Он появился в ванной неожиданно, как раз в тот момент, когда Хани помогала Мери надеть халат — его старый халат. Хани смущенно хихикнула, потому что Джек тоже был в халате, и, сделав реверанс, поспешно удалилась.
Джек не сказал ни слова. Слова были не нужны. Он просто подошел к Мери, улыбнулся и поднял ее на руки. От него пахло мылом, а влажные волосы свисали до плеч. Она чувствовала его мускулистое тело под бархатным халатом, но не испугалась, не стала нервничать. Это — Джек, и он любит ее.
Она слышала, как он ногой захлопнул за собой дверь, и знала, что скоро окажется в постели в объятиях мужа и ими снова овладеет магия любви. Слова и вправду были не нужны.
— Черт возьми, что здесь произошло? — удивился Джек. Вздохнув, Мери подняла голову и огляделась. Потом снова прильнула к Джеку.
— Клуни и Клэнси, — сказала она, стараясь не рассмеяться. — Больше некому. Не правда ли, мило с их стороны? Я думаю, они таким способом нас благословляют.
Не успела Мери опомниться, как уже стояла на ногах, а на нее с воинственным видом взирал Джек.
— Мери, — сказал он сквозь зубы, — я понимал тебя, когда тебе было шесть лет и ты уверяла всех, что у тебя есть подруга Патриция, которая должна была отвечать за все твои шалости, хотя никто никогда не видел эту Патрицию. Я делал вид, что верю тебе, когда тебе было двенадцать и ты рассказывала, что ангелы каждую ночь поют тебе колыбельную. Ты тогда упала с дерева, сломала руку и от боли не могла заснуть, вот и придумала эту сказку. Я сдержался и не стал спорить, когда ты сказала, что Клэнси и Клуни заперли нас прошлой ночью. Но прошу, не уверяй меня, что они имеют отношение к тому, что произошло здесь.
Мери подошла к вазе с маргаритками и, наклонившись, понюхала цветы.
— Хорошо, Джек. Я не буду тебе этого говорить. Но тогда кто это сделал? Хани? Миссис Максвелл? Или, может, Алоизиус, — лукаво усмехнулась она.
— Господи, — вздохнул Джек и сел на край кровати — единственное место, не усеянное лепестками. — Ладно, Мери, чтобы завершить спор, и только на этот раз, я поверю тебе. Они все еще здесь?
Клуни слетел с потолка, где строил рожи нарисованному там херувиму, и сплясал перед Джеком короткую, но темпераментную джигу. Джек не обратил на него никакого внимания.
Мери обхватила себя руками, стараясь не улыбаться. Бедный Джек. Она закрыла глаза и сконцентрировалась.
— Да, они здесь. — Она все же не удержалась от улыбки. — Вдохни поглубже, и ты почувствуешь легкий запах камфоры, хотя его трудно различить: слишком сильно пахнут цветы.
— Она всегда так говорит. — Клэнси тоже спустился вниз, понюхал свой рукав, потом рукав Клуни. — И она права. Поверишь ли, Клуни? Она права.
— Ладно, пусть будет камфора, — согласился Джек. — Они здесь. А теперь они уйдут, потому что я хочу, чтобы они ушли. Я ведь могу это сделать? Разве ты не говорила, что они тебя слушаются?
Мери вытащила из вазы цветок и стала вертеть его в руках.
— Они меня слушаются, потому что я в них верю. А ты в них не веришь. Как бы добр ты ни был, как бы ни старался мне угодить, ты в них не веришь.
— Значит, бесполезно говорить им, чтобы они ушли? Ты это хочешь сказать?
— Если ты не веришь, они тебя не послушаются и не уйдут. Я, конечно, не могу быть уверена, просто я чувствую, что права.
Джек задумался на мгновение, словно переваривая то, что она ему сказала.
— Я хочу, чтобы они были здесь. — Джек улыбнулся, а потом встал и раскинул руки, будто хотел обхватить всю комнату. Спасибо, джентльмены, за все, что вы сделали, — сказал он и поклонился своей невидимой аудитории. — Потом вдруг стал серьезным и добавил без намека на насмешку, а наоборот, немного торжественно: — Спасибо за все, что вы сделали, за то, что утешали Мери и защищали ее в мое отсутствие. Спасибо за все то, чему вы меня научили, за тот мир, который вы передо мной открыли. И слышите, Клэнси и Клуни, спасибо вам, что были со мной, что любили меня, когда я был маленьким, испуганным мальчиком. С вами я чувствовал себя в безопасности. Я никогда вас не забуду.
Растроганный Клэнси улыбнулся Клуни и сказал:
— Может, он и не верит, что мы здесь, но он нас любит, а этого достаточно, правда?
— Да, дорогой друг, — отозвался Клуни. — Вполне. Смахнув слезинку, Мери потянула Джека за рукав.
— Как я тебя люблю, Джек Колтрейн.
К Джеку будто вернулась юность. Он выглядел даже немного смущенным.
— А теперь сжалься над ними и вели им ненадолго уйти.
— Незачем просить дважды, — пробурчал Клэнси, выталкивая Клуни через окно и следуя прямиком за ним. — Гораздо лучше приземлиться в саду, чем в кладовке Максвелла, и смотреть, как он ножом чистит ногти.
— Я уже не чувствую запаха камфоры, — заявил Джек и взял Мери за обе руки.
— И я больше не чувствую. — Мери переместилась ближе к середине постели, увлекая за собой Джека и не обращая внимания на то, что ее халат распахнулся, обнажив бедра.
— Значит, они ушли? Мы одни? — Улыбка Джека была явно озорной. Он отпустил руки Мери и сбросил с себя халат.
— Совершенно одни, Джек, — подтвердила Мери. Он лег с ней рядом, и его мускулистое тело утонуло в желтых, розовых и красных лепестках. — Поскольку мы одни, я могу сказать, что не сержусь на тебя за то, что ты послал Киппа следить за мной, словно мне нужна нянька. А ты, надеюсь, простишь меня за то, что я хотела тебе помочь. Хочешь послушать, что мы с Киппом делали ночью, что обнаружили? Это важно.
Джек склонился над ней и стал покусывать мочку ее уха.
— Нет, что-то не хочется. Если только тебя интересует взамен, на что наткнулись мы с Уолтером, после того как целый день и полночи листали бухгалтерские книги. Это тоже важно.
Мери поморщилась: ничего более скучного она себе и представить не могла. От дыхания Джека у нее мурашки побежали по спине, а по животу разлилось уже знакомое ей — и весьма приятное — тепло.
— Неужели ты посмеешь мне рассказать об этом сейчас? — полушутливо-полусерьезно спросила она и, повернувшись к нему, безошибочно нашла то место повыше талии, где Джек больше всего боялся щекотки.
Они катались по постели, словно щенята на лугу, и лепестки прилипали к их разгоряченным телам, руки двигались, чтобы щекотать, дразнить… а потом… постепенно, чтобы ласкать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74