Энди пронаблюдал за ее реакцией с оттенком похожего на гнев чувства в глазах.
— Господи, каким же я был кретином! Как только тебе исполнилось восемнадцать, нужно было сразу затащить тебя в постель. Если бы я это сделал, нас ничто не смогло бы разлучить!
— Энди?! — Мари не на шутку испугалась того горького сожаления, которое он даже не пытался скрыть от нее.
— Но сейчас мы вместе, солнышко, — шепнул он, вновь завладевая ее губами и для верности — чтобы Мари ненароком не улизнула — налегая на нее нижней частью тела.
— Я люблю тебя… — выдохнула она, не помня себя от острейшей жажды близости.
Энди моментально напрягся и в следующее мгновение издал тихий презрительный смешок. Его глаза блеснули непонятной злобой.
— Если ты скажешь это еще хотя бы раз, я брошу тебя навсегда!
Мари смотрела на него во все глаза, ошеломленная и странной фразой, и не менее загадочной угрозой. Однако спустя секунду он уже целовал ее лицо, взяв его в ладони и собирая губами слезинки со щек с нежностью, поразившей Мари едва ли не сильнее давешней выходки.
— Все хорошо, малыш… — Энди успокоительно гладил ее по волосам. — На самом деле все хорошо…
Мари по-прежнему находилась под ним, боясь говорить, опасаясь сделать что-нибудь не так. Казалось, вся ее дальнейшая жизнь поставлена на кон и малейшее неверное движение способно нарушить зыбкое равновесие. Мари словно оцепенела, ведь он самая большая драгоценность в ее жизни. На Мальорке, когда Энди уже не было рядом, дни представлялись Мари бесконечно длинными, тусклыми и серыми, лишенными всяких красок…
Невеселые воспоминания были разогнаны самозабвенным поцелуем Энди, таким долгим, что Мари едва не задохнулась. Она прильнула к его телу, охваченная таким сильным желанием, какого ей еще никогда не доводилось испытывать. Ни на миг не отрываясь, Энди нежно массировал крошечный чувствительный выступ меж ее ног. В конце концов, движимая древней силой, противостоять которой невозможно, Мари хрипловатым чужим голосом попросила Энди взять ее. Бушевавшая в ней страсть достигла таких пределов, что грозила превратиться в муку.
Однако Энди не спешил выполнить просьбу. Вместо этого он вновь прильнул к розовым губам Мари, словно сейчас его интересовали только поцелуи. С этого момента для нее началось нелегкое испытание. Дрожа от переполнявшего ее желания, тщетно добивавшегося возможности осуществления, чувствуя себя рабой сонма телесных энергий, бесновавшихся в поисках выхода, она лихорадочно стискивала плечи, руки, голову любовника, зарывалась пальцами в его золотистые кудри и исступленно стонала, полностью потерявшись во времени и пространстве.
К тому моменту, когда Энди пошире раздвинул ее ноги своими бедрами и занял более удобное положение. Мари уже пребывала в подобии некой чувственной агонии.
Энди вошел в нее уверенным мощным движением. Его одного оказалось достаточно, чтобы напряжение Мари мгновенно достигло кульминации, заставляя ее, дрожащую и сплошь покрытую испариной, содрогнуться от взрыва непередаваемого блаженства. Ошеломленная этой неожиданной, шокирующей развязкой, которая словно взметнула ее ввысь на гребне волны наслаждения, Мари громко выкрикнула имя возлюбленного.
— А сейчас ты снова сделаешь это, дорогая, — словно издалека донесся до нее сдавленный, искаженный страстью голос Энди.
— Как, второй раз? — пролепетала Мари, медленно приходя в себя. Язык плохо слушался ее.
— Конечно! Сейчас ты все можешь…
Он с еще большей силой углубил в нее свою разбухшую плоть. Его действия были очень мужскими, властными и жадными. И вновь Мари не удержалась от крика. К ней тут же вернулась прежняя лихорадочная возбужденность, от которой сердце выскакивало из груди, а в голове все мешалось. И пока Мари растворялась в сладостных ощущениях, ей хотелось лишь одного — чтобы Энди не останавливался. А потом она забыла и об этом, потому что вообще уже не могла ни о чем думать. На нее вдруг словно обрушился штормовой вал, но не морской, а чувственный, принесший с собой непередаваемо острое наслаждение. Оно всецело поглотило Мари, на несколько мгновений отключив сознание…
Она потянулась и открыла глаза. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что она находится в спальне Энди Макгвайра. Накатившее затем воспоминание о давешней вспышке страсти заставило ее покраснеть и повергло в жар. Который столь же быстро сменился холодом при мысли о том, как странно повел себя Энди, когда Мари призналась ему в любви. Сколько в нем было злости и какой-то… подавленности, что ли.
Собственно, что тут гадать? Ясно, что он чувствует себя загнанным в угол. А ее детский лепет о любви, должно быть, еще больше усилил его страхи. Возможно, Энди по-прежнему находит Мари привлекательной, хочет, чтобы у их ребенка был отец, но все это очень далеко от истинного желания жениться на ней. Однако иного выхода у Энди нет. Если Джеффри Макгвайру удастся наладить контакт с Полли, отношения между их семьями обязательно станут гладкими. Если Энди не женится на Мари, которая носит его ребенка, этому не бывать.
Она вздрогнула, услышав звук открывающейся двери. Оказалось, что это Энди. Он вышел из ванной чисто выбритым, с влажными после душа волосами. На нем были темные брюки и дорогая рубашка из чистого хлопка. Его вид вызвал у Мари повышенное сердцебиение. Он остановился у зеркала, повязывая галстук.
— Который час? — спросила Мари.
Энди на миг замер, но потом спокойно повернулся к ней.
— Около семи. Хорошо, что ты проснулась, я собирался тебя будить. Фелипе готовит тебе ужин.
— Кто?.
— Это мой повар. Если решишь отправиться в Касл-рок, он поедет с тобой. Я дал ему инструкцию кормить тебя как минимум три раза в день.
Мари медленно села на кровати, прижимая к груди простыню.
— А ты куда собрался?
— Улетаю в Германию. Дела… По дороге в аэропорт загляну к Жану сообщить о нашей свадьбе. Кстати, она состоится через десять дней в Касл-роке. Вернее, в деревенской церкви. Я уже обо всем договорился по телефону.
— Через десять дней? — удивленно произнесла Мари и тут же поспешила закрыть рот. Спор насчет сроков в данной ситуации неуместен.
— Чем скорее мы поженимся, тем лучше. Я консультировался с врачами. Они уверяют, что к тому времени Жан будет в состоянии присутствовать на свадьбе, по крайней мере, в инвалидной коляске.
— Но ведь я еще даже не дала тебе официального согласия на брак… — сдержанно заметила Мари.
— Ничего, дорогая. Полагаю, все и так ясно. — Он бросил многозначительный взгляд на смятую постель. — Но если тебе не терпится начать войну между нашими семьями, ты, конечно, можешь отвергнуть меня. Только учти, вся ответственность за это решение ляжет на тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Господи, каким же я был кретином! Как только тебе исполнилось восемнадцать, нужно было сразу затащить тебя в постель. Если бы я это сделал, нас ничто не смогло бы разлучить!
— Энди?! — Мари не на шутку испугалась того горького сожаления, которое он даже не пытался скрыть от нее.
— Но сейчас мы вместе, солнышко, — шепнул он, вновь завладевая ее губами и для верности — чтобы Мари ненароком не улизнула — налегая на нее нижней частью тела.
— Я люблю тебя… — выдохнула она, не помня себя от острейшей жажды близости.
Энди моментально напрягся и в следующее мгновение издал тихий презрительный смешок. Его глаза блеснули непонятной злобой.
— Если ты скажешь это еще хотя бы раз, я брошу тебя навсегда!
Мари смотрела на него во все глаза, ошеломленная и странной фразой, и не менее загадочной угрозой. Однако спустя секунду он уже целовал ее лицо, взяв его в ладони и собирая губами слезинки со щек с нежностью, поразившей Мари едва ли не сильнее давешней выходки.
— Все хорошо, малыш… — Энди успокоительно гладил ее по волосам. — На самом деле все хорошо…
Мари по-прежнему находилась под ним, боясь говорить, опасаясь сделать что-нибудь не так. Казалось, вся ее дальнейшая жизнь поставлена на кон и малейшее неверное движение способно нарушить зыбкое равновесие. Мари словно оцепенела, ведь он самая большая драгоценность в ее жизни. На Мальорке, когда Энди уже не было рядом, дни представлялись Мари бесконечно длинными, тусклыми и серыми, лишенными всяких красок…
Невеселые воспоминания были разогнаны самозабвенным поцелуем Энди, таким долгим, что Мари едва не задохнулась. Она прильнула к его телу, охваченная таким сильным желанием, какого ей еще никогда не доводилось испытывать. Ни на миг не отрываясь, Энди нежно массировал крошечный чувствительный выступ меж ее ног. В конце концов, движимая древней силой, противостоять которой невозможно, Мари хрипловатым чужим голосом попросила Энди взять ее. Бушевавшая в ней страсть достигла таких пределов, что грозила превратиться в муку.
Однако Энди не спешил выполнить просьбу. Вместо этого он вновь прильнул к розовым губам Мари, словно сейчас его интересовали только поцелуи. С этого момента для нее началось нелегкое испытание. Дрожа от переполнявшего ее желания, тщетно добивавшегося возможности осуществления, чувствуя себя рабой сонма телесных энергий, бесновавшихся в поисках выхода, она лихорадочно стискивала плечи, руки, голову любовника, зарывалась пальцами в его золотистые кудри и исступленно стонала, полностью потерявшись во времени и пространстве.
К тому моменту, когда Энди пошире раздвинул ее ноги своими бедрами и занял более удобное положение. Мари уже пребывала в подобии некой чувственной агонии.
Энди вошел в нее уверенным мощным движением. Его одного оказалось достаточно, чтобы напряжение Мари мгновенно достигло кульминации, заставляя ее, дрожащую и сплошь покрытую испариной, содрогнуться от взрыва непередаваемого блаженства. Ошеломленная этой неожиданной, шокирующей развязкой, которая словно взметнула ее ввысь на гребне волны наслаждения, Мари громко выкрикнула имя возлюбленного.
— А сейчас ты снова сделаешь это, дорогая, — словно издалека донесся до нее сдавленный, искаженный страстью голос Энди.
— Как, второй раз? — пролепетала Мари, медленно приходя в себя. Язык плохо слушался ее.
— Конечно! Сейчас ты все можешь…
Он с еще большей силой углубил в нее свою разбухшую плоть. Его действия были очень мужскими, властными и жадными. И вновь Мари не удержалась от крика. К ней тут же вернулась прежняя лихорадочная возбужденность, от которой сердце выскакивало из груди, а в голове все мешалось. И пока Мари растворялась в сладостных ощущениях, ей хотелось лишь одного — чтобы Энди не останавливался. А потом она забыла и об этом, потому что вообще уже не могла ни о чем думать. На нее вдруг словно обрушился штормовой вал, но не морской, а чувственный, принесший с собой непередаваемо острое наслаждение. Оно всецело поглотило Мари, на несколько мгновений отключив сознание…
Она потянулась и открыла глаза. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что она находится в спальне Энди Макгвайра. Накатившее затем воспоминание о давешней вспышке страсти заставило ее покраснеть и повергло в жар. Который столь же быстро сменился холодом при мысли о том, как странно повел себя Энди, когда Мари призналась ему в любви. Сколько в нем было злости и какой-то… подавленности, что ли.
Собственно, что тут гадать? Ясно, что он чувствует себя загнанным в угол. А ее детский лепет о любви, должно быть, еще больше усилил его страхи. Возможно, Энди по-прежнему находит Мари привлекательной, хочет, чтобы у их ребенка был отец, но все это очень далеко от истинного желания жениться на ней. Однако иного выхода у Энди нет. Если Джеффри Макгвайру удастся наладить контакт с Полли, отношения между их семьями обязательно станут гладкими. Если Энди не женится на Мари, которая носит его ребенка, этому не бывать.
Она вздрогнула, услышав звук открывающейся двери. Оказалось, что это Энди. Он вышел из ванной чисто выбритым, с влажными после душа волосами. На нем были темные брюки и дорогая рубашка из чистого хлопка. Его вид вызвал у Мари повышенное сердцебиение. Он остановился у зеркала, повязывая галстук.
— Который час? — спросила Мари.
Энди на миг замер, но потом спокойно повернулся к ней.
— Около семи. Хорошо, что ты проснулась, я собирался тебя будить. Фелипе готовит тебе ужин.
— Кто?.
— Это мой повар. Если решишь отправиться в Касл-рок, он поедет с тобой. Я дал ему инструкцию кормить тебя как минимум три раза в день.
Мари медленно села на кровати, прижимая к груди простыню.
— А ты куда собрался?
— Улетаю в Германию. Дела… По дороге в аэропорт загляну к Жану сообщить о нашей свадьбе. Кстати, она состоится через десять дней в Касл-роке. Вернее, в деревенской церкви. Я уже обо всем договорился по телефону.
— Через десять дней? — удивленно произнесла Мари и тут же поспешила закрыть рот. Спор насчет сроков в данной ситуации неуместен.
— Чем скорее мы поженимся, тем лучше. Я консультировался с врачами. Они уверяют, что к тому времени Жан будет в состоянии присутствовать на свадьбе, по крайней мере, в инвалидной коляске.
— Но ведь я еще даже не дала тебе официального согласия на брак… — сдержанно заметила Мари.
— Ничего, дорогая. Полагаю, все и так ясно. — Он бросил многозначительный взгляд на смятую постель. — Но если тебе не терпится начать войну между нашими семьями, ты, конечно, можешь отвергнуть меня. Только учти, вся ответственность за это решение ляжет на тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39