Кости Ифни…
Эмерсон слегка улыбнулся, когда прорвалась эта ода на тринари — прорвалась, используя соединения его искалеченного мозга, которых злобные Древние не коснулись своими ножами. Подобно стонущей мелодии Великого Спящего, ода резонировала целиком, тонами китовой мудрости.
И все же он знал, что это обещание — непрочная соломинка. Вряд ли она может служить основанием для надежды. Как будто вселенная даст ему возможность отомстить! Жизнь редко бывает такой уступчивой. Особенно по отношению к слабым, измученным и преследуемым.
Тем не менее Эмерсон был благодарен этой своей странной способности к поэзии. Это хоть и не инженерный жаргон, зато тринари отлично приспособлен для передачи иронии.
Через широкое прозрачное окно он наблюдал, как дельфины мечутся взад и вперед, мощными ударами плавников продвигаясь в заполненном водой командирском мостике «Стремительного», оставляя за собой следы в шипящей, перенасыщенной кислородом воде. Другие дельфины располагались в похожих на стойки боевых позициях, их гладкие головы окружены воздушным куполом, а невральные кабели соединяют их большой мозг с компьютерами и отдаленными инструментами.
Прозрачная панель дрожит под его пальцами, передавая сонарные щелчки и стремительные инфовзрывы с противоположной стороны. Музыка совместных усилий. Симфония мастерства. Это лучшие члены отборного экипажа. Элита Tursiops amicus. Гордость земной кампании Возвышения, отобранные и подготовленные покойным капитаном Крайдайки, непревзойденные пилоты.
Лейтенант Тш'т уверенно принимает решения и отдает приказания команде на мостике. Рядом с ней лежит окруженный кабелями главный пилот Каа, его челюсти раскрыты, а запавшие глаза закрыты. Он всплескивает плавниками и ведет корабль так, словно это продолжение его тела. Каа помогают тридцать миллионов лет развития инстинктов — интуиции, накопленной с того времени, как его далекие предки покинули сушу ради жидкого царства трех измерений.
За Эмерсоном находится ситуационное помещение, оно тоже полно движения. Здесь дельфины перемещаются на роллерах или в установках для ходьбы — машинах, которые позволяют им проворно передвигаться по суше и делают их туловища еще более громоздкими по сравнению с двумя стройными двуногими. И тем не менее именно эти два человека руководят всей лихорадочной деятельностью. Две женщины, у которых была совершенно разная жизнь, пока обстоятельства не свели их вместе.
Две женщины, которых Эмерсон любит, хотя никогда не сможет сказать им об этом.
Гудение двигателей меняет тон; Эмерсон чувствует, как корабль резко тормозит, пытаясь вписаться в гиперболическую орбиту, огибающую далекую гигантскую звезду, меняет курс для осуществления еще одной отчаянной догадки Джиллиан Баскин.
За одну из предыдущих таких догадок Эмерсон дорого заплатил в том огромном, сложно устроенном месте, которое называется Фрактальный Мир, в царстве ледяных сосулек, самая маленькая из которых шире планеты. Но он никогда не сердился и не винил Джиллиан в ее ошибке. Кто еще смог бы три года сохранять свободу «Стремительному», уходя от армад десятков фанатичных союзов? Он лишь сожалел, что его жертва оказалась напрасной.
Но прежде всего Эмерсон хотел помочь ей сейчас. Спуститься вниз, к этим гудящим моторам, и помочь Ханнесу Суэсси извлечь максимум псевдоскорости из натруженных гравистаторов. Но повреждения его мозга слишком велики. Изуродованная кора головного мозга больше не в состоянии понимать смысл символов на горящих экранах, и он может руководствоваться только осязанием и инстинктом. Товарищи были добры к нему, давали ему легкие задания, но он вскоре понял, что ему лучше не мешать им.
Во всяком случае, Сара и Джиллиан что-то задумали. Ситуационная комната охвачена напряжением, обе женщины о чем-то спорят с вращающимся привидением машины Нисс.
Его спиральные линии тесно сплетаются. Очевидно, кульминация драмы приближается.
И вот Эмерсон остается зрителем, наблюдает, как на карте, изображающей отчаянные маневры «Стремительного», корабль уходит от упрямой хватки гигантской Измунути, пролетает через ураганы ионизированного жара, напрягает свои защитные поля и меняет курс, продолжая агрессивно продвигаться к скоплению бледных мерцающих огоньков.
Отряд кораблей… или чего-то ведущего себя, как корабли, движется в космосе по воле мыслящего разума.
Эмерсон слышал, как Сара помолчала, прежде чем произнести необычный термин на галшесть. Редко используемое слово, в котором слышится страх и благоговение.
Занг.
И неожиданно, вопреки своему недостатку, Эмерсон понимает, какой совет дает молодой джиджоанский математик. И вздрагивает. «Стремительному» не раз приходилось рисковать, но так — никогда. Даже попытка пройти новым пунктом перехода была бы лучше. Сама мысль об этом вызывает ответ из каких-то глубочайших участков мозга. Драгоценное, как бриллиант, единственное слово сверкает горячо и безнадежно.
Отчаяние…
Вскоре тактика «Стремительного» замечена.
Враг джофур — всего в двадцати пактаарах — начинает неожиданно поворачивать, сбрасывая псевдоскорость, чтобы перехватить «Стремительный» на его новом курсе.
А толпа других находится еще ближе.
Синие огоньки обозначают хрупкие машины-сборщики — Эмерсон видел графические изображения и узнал тонкие паруса. Сейчас половина беспомощных кораблей группы уже поглощена быстро расширяющейся солнечной бурей. Остальные лихорадочно набирают скорость, их недостаточно мощные двигатели ведут корабли к убежищу старого пункта перехода.
И среди этих хрупких огоньков движутся величественно четыре желтые точки, ускоряются, чтобы помочь осажденным механическим формам жизни. И вот неожиданный резкий поворот «Стремительного» мешает их усилиям.
Две желтые точки продолжают свои усилия по спасению, мечутся от одного сборщика к другому, забирают центральное ядро, предоставляя сгорать огромному хрупкому парусу.
Третья желтая точка поворачивает к кораблю джофуров.
А последняя направляется на перехват «Стремительного».
В ситуационной комнате все прерывают свои занятия, когда из громкоговорителей раздается резкий потрескивающий звук. Хотя Эмерсон потерял свои центры речи, его слух остается нормальным, и он сразу понимает, что это не похоже ни на один из галактических языков — или языков волчат, которые ему приходилось слышать.
Звук кажется воинственным, нервным и разгневанным.
С каждым взрывом этих звуков голограмма Нисса вздрагивает. Дельфины бьют плавниками, испускают стоны. Сара заткнула уши и закрыла глаза.
Но тут спокойно заговорила Джиллиан Баскин, своим сухим тоном успокаивая товарищей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Эмерсон слегка улыбнулся, когда прорвалась эта ода на тринари — прорвалась, используя соединения его искалеченного мозга, которых злобные Древние не коснулись своими ножами. Подобно стонущей мелодии Великого Спящего, ода резонировала целиком, тонами китовой мудрости.
И все же он знал, что это обещание — непрочная соломинка. Вряд ли она может служить основанием для надежды. Как будто вселенная даст ему возможность отомстить! Жизнь редко бывает такой уступчивой. Особенно по отношению к слабым, измученным и преследуемым.
Тем не менее Эмерсон был благодарен этой своей странной способности к поэзии. Это хоть и не инженерный жаргон, зато тринари отлично приспособлен для передачи иронии.
Через широкое прозрачное окно он наблюдал, как дельфины мечутся взад и вперед, мощными ударами плавников продвигаясь в заполненном водой командирском мостике «Стремительного», оставляя за собой следы в шипящей, перенасыщенной кислородом воде. Другие дельфины располагались в похожих на стойки боевых позициях, их гладкие головы окружены воздушным куполом, а невральные кабели соединяют их большой мозг с компьютерами и отдаленными инструментами.
Прозрачная панель дрожит под его пальцами, передавая сонарные щелчки и стремительные инфовзрывы с противоположной стороны. Музыка совместных усилий. Симфония мастерства. Это лучшие члены отборного экипажа. Элита Tursiops amicus. Гордость земной кампании Возвышения, отобранные и подготовленные покойным капитаном Крайдайки, непревзойденные пилоты.
Лейтенант Тш'т уверенно принимает решения и отдает приказания команде на мостике. Рядом с ней лежит окруженный кабелями главный пилот Каа, его челюсти раскрыты, а запавшие глаза закрыты. Он всплескивает плавниками и ведет корабль так, словно это продолжение его тела. Каа помогают тридцать миллионов лет развития инстинктов — интуиции, накопленной с того времени, как его далекие предки покинули сушу ради жидкого царства трех измерений.
За Эмерсоном находится ситуационное помещение, оно тоже полно движения. Здесь дельфины перемещаются на роллерах или в установках для ходьбы — машинах, которые позволяют им проворно передвигаться по суше и делают их туловища еще более громоздкими по сравнению с двумя стройными двуногими. И тем не менее именно эти два человека руководят всей лихорадочной деятельностью. Две женщины, у которых была совершенно разная жизнь, пока обстоятельства не свели их вместе.
Две женщины, которых Эмерсон любит, хотя никогда не сможет сказать им об этом.
Гудение двигателей меняет тон; Эмерсон чувствует, как корабль резко тормозит, пытаясь вписаться в гиперболическую орбиту, огибающую далекую гигантскую звезду, меняет курс для осуществления еще одной отчаянной догадки Джиллиан Баскин.
За одну из предыдущих таких догадок Эмерсон дорого заплатил в том огромном, сложно устроенном месте, которое называется Фрактальный Мир, в царстве ледяных сосулек, самая маленькая из которых шире планеты. Но он никогда не сердился и не винил Джиллиан в ее ошибке. Кто еще смог бы три года сохранять свободу «Стремительному», уходя от армад десятков фанатичных союзов? Он лишь сожалел, что его жертва оказалась напрасной.
Но прежде всего Эмерсон хотел помочь ей сейчас. Спуститься вниз, к этим гудящим моторам, и помочь Ханнесу Суэсси извлечь максимум псевдоскорости из натруженных гравистаторов. Но повреждения его мозга слишком велики. Изуродованная кора головного мозга больше не в состоянии понимать смысл символов на горящих экранах, и он может руководствоваться только осязанием и инстинктом. Товарищи были добры к нему, давали ему легкие задания, но он вскоре понял, что ему лучше не мешать им.
Во всяком случае, Сара и Джиллиан что-то задумали. Ситуационная комната охвачена напряжением, обе женщины о чем-то спорят с вращающимся привидением машины Нисс.
Его спиральные линии тесно сплетаются. Очевидно, кульминация драмы приближается.
И вот Эмерсон остается зрителем, наблюдает, как на карте, изображающей отчаянные маневры «Стремительного», корабль уходит от упрямой хватки гигантской Измунути, пролетает через ураганы ионизированного жара, напрягает свои защитные поля и меняет курс, продолжая агрессивно продвигаться к скоплению бледных мерцающих огоньков.
Отряд кораблей… или чего-то ведущего себя, как корабли, движется в космосе по воле мыслящего разума.
Эмерсон слышал, как Сара помолчала, прежде чем произнести необычный термин на галшесть. Редко используемое слово, в котором слышится страх и благоговение.
Занг.
И неожиданно, вопреки своему недостатку, Эмерсон понимает, какой совет дает молодой джиджоанский математик. И вздрагивает. «Стремительному» не раз приходилось рисковать, но так — никогда. Даже попытка пройти новым пунктом перехода была бы лучше. Сама мысль об этом вызывает ответ из каких-то глубочайших участков мозга. Драгоценное, как бриллиант, единственное слово сверкает горячо и безнадежно.
Отчаяние…
Вскоре тактика «Стремительного» замечена.
Враг джофур — всего в двадцати пактаарах — начинает неожиданно поворачивать, сбрасывая псевдоскорость, чтобы перехватить «Стремительный» на его новом курсе.
А толпа других находится еще ближе.
Синие огоньки обозначают хрупкие машины-сборщики — Эмерсон видел графические изображения и узнал тонкие паруса. Сейчас половина беспомощных кораблей группы уже поглощена быстро расширяющейся солнечной бурей. Остальные лихорадочно набирают скорость, их недостаточно мощные двигатели ведут корабли к убежищу старого пункта перехода.
И среди этих хрупких огоньков движутся величественно четыре желтые точки, ускоряются, чтобы помочь осажденным механическим формам жизни. И вот неожиданный резкий поворот «Стремительного» мешает их усилиям.
Две желтые точки продолжают свои усилия по спасению, мечутся от одного сборщика к другому, забирают центральное ядро, предоставляя сгорать огромному хрупкому парусу.
Третья желтая точка поворачивает к кораблю джофуров.
А последняя направляется на перехват «Стремительного».
В ситуационной комнате все прерывают свои занятия, когда из громкоговорителей раздается резкий потрескивающий звук. Хотя Эмерсон потерял свои центры речи, его слух остается нормальным, и он сразу понимает, что это не похоже ни на один из галактических языков — или языков волчат, которые ему приходилось слышать.
Звук кажется воинственным, нервным и разгневанным.
С каждым взрывом этих звуков голограмма Нисса вздрагивает. Дельфины бьют плавниками, испускают стоны. Сара заткнула уши и закрыла глаза.
Но тут спокойно заговорила Джиллиан Баскин, своим сухим тоном успокаивая товарищей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152