Повиснув над жилыми кварталами, он соберет лишь жалкий урожай освободившихся душ. Несколько тысяч умерших — обычная суточная норма — обнаружат, что жизнь после смерти совсем не похожа на то, чему учит церковь.
Йосил в отчаянии — столь скудное подкрепление не даст глазеру необходимого толчка. И он не сможет стать духовным монстром, способным подчинить своей воле новый мир.
Вторая личность — пристанищем которой был Альберт Моррис — поддалась мечте Йосила, приняла ее, как свою собственную. Сможет ли этот второй смириться с тем, что все закончено, и найти для себя более скромную цель?
Кто еще желает помахать кулаками? Пока глазер приближается к разрядке, органическое тело реального Альберта колеблется вдоль оси луча, как якорь при надвигающемся шторме…
Риту и Бета уже рядом, они тянутся к Альберту, единые в стремлении оттащить его в сторону, а то и сделать кое-что похуже.
Знаю, тебе хочется прозондировать измученную душу Риту. Давай, воспользуйся силой новых восприятий. Ты поймешь, какое преступление послужило толчком, приведшим в действие целую цепь трагических событий…
…поймешь, почему ее синдром так напоминает тот, от которого страдает Йосил, и даже превосходит его по силе проявления.
Дело не только в генах, но и в травме, которую пережили оба давным-давно. Когда любящий отец старался, используя новейшие технологии, подтолкнуть развивающийся мозг ребенка, импринтируя в него собственные таланты.
Бедный Йосил считал, что это то же самое, что играть музыку для зародыша в чреве матери. Что плохого в передаче знаний от одного поколения другому? Увы, он проводил свои эксперименты еще до того, как все поняли субъективную уникальность и ортогональность души. До того, как осознали страшный вред такого вида импринтинга. До того, как эти вещи были запрещены законом.
Трагедии присуща особенная, печальная красота, вызывающая слезы или смех. Эта раскатилась волнами пронзительного ужаса, достойного Софокла, волнами, разливающимися через годы, исковерканные невысказанными раскаянием, страстью и болью.
Да, ты пожалеешь их. Став на новую точку зрения, видя все в другой перспективе, ты проникнешься сочувствием, задумаешься и разделишь их муку. Позднее.
Кто еще желает помахать кулаками? Полосатый голем врывается в лабораторию через противоположную дверь, крича о предательстве и пользуясь выражениями, позволительными только мультимиллиардеру. Надо признать его превосходство. (Ты это сделаешь.) Никто не предполагал, что Эней Каолин способен на такую изобретательность. Как ему удалось проникнуть через многоуровневую систему защиты, выстроенную семьей гениальных параноиков? Йосил, Риту, Бета недооценили его. Альберт Моррис тоже.
Будь у него еще немного времени, доверься он Моррису, преврати с самого начала в своего союзника, и, возможно, все обернулось бы иначе. Но теперь? Как бы он ни угрожал, как бы ни размахивал оружием, как бы ни требовал отступить от задуманного, Эней Каолин знал, что все потеряно. Поздно.
То же относилось и к солдатам, прибывшим с военной базы через туннель под Уррака Меса. Вооруженные, закованные в броню, выражающие гнев оскорбленных налогоплательщиков, смявшие сопротивление арьергарда Беты, они стоят наверху, у парапета, и взирают на происходящее внизу. У некоторых в руках камеры, передающие «картинку» прямо во всемирную Сеть.
Свет очищает. Предполагалось, что Мировой Глаз не допустит ни больших заговоров, ни безумных экспериментов. Ему это почти удалось.
Может быть, в следующий раз получится лучше.
Если будет следующий раз.
Все в очередь.
Подобно сверхнагретой, спрессованной смеси воздуха и взрывчатки, усиленная Постоянная Волна превзошла возможности сдерживающей ее силы. И ортомиг уже не удержать. Время для вмешательства подходит к концу…
…Каолин устремляется к красному «зеркалу»…
…Риту и Бета рвутся к Серому…
…солдаты отважно спускаются с балкона по канатам…
…реальный Альберт поднимает глаза…
…похоже, он единственный, кто вдруг осознает, что происходит…
Глава 69
ВЕРНЫЙ ПЯТНИЦА
…или как Гамби пытается сделать то, что так легко…
Когда-то, когда Альберт проходил тестирование в рамках какой-то исследовательской программы, ему сказали, что он «рожден для этой эры», поскольку обладает уникальным эго. Эмоциональная дистанцированность и способность сосредоточиваться позволяют делать идеальные дубликаты. Так и было, не считая меня — его первого и единственного Франки. И все же я был готов рискнуть, делая ставку на талант своего рига.
Только вот сначала нужно было добраться до сканера дубликатора.
Поблизости нашелся стул. Пока я полз к нему, моя бедная рука стала куриться еще сильнее. Зацепившись за стул подбородком, я оттащил его назад, к дубликатору. Попытка стоила мне потери всего лишь килограмма собственного веса.
Впрочем, я быстро понял, что одного стула недостаточно. Оглянувшись, я заметил проволочную корзину-мусороприемник. До нее было всего-то метра три. Горестный стон сорвался с губ, и вокруг рта тут же разбежались трещинки.
Транспортировка мусоросборщика обошлась потерей примерно половины керамических зубов. Первая попытка забросить корзину на стул закончилась неудачей, так что всю процедуру пришлось повторить.
Теперь должно хватить, подумал я, когда корзина наконец стала на стул. В любую минуту кто-то мог восстановить контакт с пусковой установкой и возобновить отсчет. Да и шаги приближались. Что бы тут ни происходило, я хотел принимать в этом участие. Действовать! Пусть даже как жалкая копия Франки.
— Ну давай!
Я ухватился рукой за край стула и подтянулся. Голова и туловище весили теперь намного меньше — и продолжали терять вес, — но все же напряжение оказалось предельным. Моя рука треснула в нескольких местах, и из трещин потянулся ядовитый пар. И все же мне удалось зацепиться за стул подбородком, что ослабило напряжение руки. Стало легче, но было все так же больно. Уперевшись локтем, я поднапрягся и кое-как втащился на стул.
— А ведь дальше труднее.
До сканера было близко, и я уже видел зеленую кнопку с надписью «старт», но прежде чем нажать на нее, нужно было просунуть голову между щупальцев перцептрона. Тем не менее я нажал кнопку, приказав машине начать подготовку. Все же экономия времени — когда и если все пройдет успешно, заготовка уже будет ждать.
Машина заурчала.
— А вот теперь самое рискованное.
К счастью, у стула имелись подлокотники — целых два, ровно вдвое больше, чем мне требовалось. Прижавшись к перевернутой корзине и чувствуя за спиной подлокотник, я поднял руку и ухватился за край дубликатора. При первом же усилии два моих пальца отвалились и, пролетев мимо, звонко шлепнулись на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Йосил в отчаянии — столь скудное подкрепление не даст глазеру необходимого толчка. И он не сможет стать духовным монстром, способным подчинить своей воле новый мир.
Вторая личность — пристанищем которой был Альберт Моррис — поддалась мечте Йосила, приняла ее, как свою собственную. Сможет ли этот второй смириться с тем, что все закончено, и найти для себя более скромную цель?
Кто еще желает помахать кулаками? Пока глазер приближается к разрядке, органическое тело реального Альберта колеблется вдоль оси луча, как якорь при надвигающемся шторме…
Риту и Бета уже рядом, они тянутся к Альберту, единые в стремлении оттащить его в сторону, а то и сделать кое-что похуже.
Знаю, тебе хочется прозондировать измученную душу Риту. Давай, воспользуйся силой новых восприятий. Ты поймешь, какое преступление послужило толчком, приведшим в действие целую цепь трагических событий…
…поймешь, почему ее синдром так напоминает тот, от которого страдает Йосил, и даже превосходит его по силе проявления.
Дело не только в генах, но и в травме, которую пережили оба давным-давно. Когда любящий отец старался, используя новейшие технологии, подтолкнуть развивающийся мозг ребенка, импринтируя в него собственные таланты.
Бедный Йосил считал, что это то же самое, что играть музыку для зародыша в чреве матери. Что плохого в передаче знаний от одного поколения другому? Увы, он проводил свои эксперименты еще до того, как все поняли субъективную уникальность и ортогональность души. До того, как осознали страшный вред такого вида импринтинга. До того, как эти вещи были запрещены законом.
Трагедии присуща особенная, печальная красота, вызывающая слезы или смех. Эта раскатилась волнами пронзительного ужаса, достойного Софокла, волнами, разливающимися через годы, исковерканные невысказанными раскаянием, страстью и болью.
Да, ты пожалеешь их. Став на новую точку зрения, видя все в другой перспективе, ты проникнешься сочувствием, задумаешься и разделишь их муку. Позднее.
Кто еще желает помахать кулаками? Полосатый голем врывается в лабораторию через противоположную дверь, крича о предательстве и пользуясь выражениями, позволительными только мультимиллиардеру. Надо признать его превосходство. (Ты это сделаешь.) Никто не предполагал, что Эней Каолин способен на такую изобретательность. Как ему удалось проникнуть через многоуровневую систему защиты, выстроенную семьей гениальных параноиков? Йосил, Риту, Бета недооценили его. Альберт Моррис тоже.
Будь у него еще немного времени, доверься он Моррису, преврати с самого начала в своего союзника, и, возможно, все обернулось бы иначе. Но теперь? Как бы он ни угрожал, как бы ни размахивал оружием, как бы ни требовал отступить от задуманного, Эней Каолин знал, что все потеряно. Поздно.
То же относилось и к солдатам, прибывшим с военной базы через туннель под Уррака Меса. Вооруженные, закованные в броню, выражающие гнев оскорбленных налогоплательщиков, смявшие сопротивление арьергарда Беты, они стоят наверху, у парапета, и взирают на происходящее внизу. У некоторых в руках камеры, передающие «картинку» прямо во всемирную Сеть.
Свет очищает. Предполагалось, что Мировой Глаз не допустит ни больших заговоров, ни безумных экспериментов. Ему это почти удалось.
Может быть, в следующий раз получится лучше.
Если будет следующий раз.
Все в очередь.
Подобно сверхнагретой, спрессованной смеси воздуха и взрывчатки, усиленная Постоянная Волна превзошла возможности сдерживающей ее силы. И ортомиг уже не удержать. Время для вмешательства подходит к концу…
…Каолин устремляется к красному «зеркалу»…
…Риту и Бета рвутся к Серому…
…солдаты отважно спускаются с балкона по канатам…
…реальный Альберт поднимает глаза…
…похоже, он единственный, кто вдруг осознает, что происходит…
Глава 69
ВЕРНЫЙ ПЯТНИЦА
…или как Гамби пытается сделать то, что так легко…
Когда-то, когда Альберт проходил тестирование в рамках какой-то исследовательской программы, ему сказали, что он «рожден для этой эры», поскольку обладает уникальным эго. Эмоциональная дистанцированность и способность сосредоточиваться позволяют делать идеальные дубликаты. Так и было, не считая меня — его первого и единственного Франки. И все же я был готов рискнуть, делая ставку на талант своего рига.
Только вот сначала нужно было добраться до сканера дубликатора.
Поблизости нашелся стул. Пока я полз к нему, моя бедная рука стала куриться еще сильнее. Зацепившись за стул подбородком, я оттащил его назад, к дубликатору. Попытка стоила мне потери всего лишь килограмма собственного веса.
Впрочем, я быстро понял, что одного стула недостаточно. Оглянувшись, я заметил проволочную корзину-мусороприемник. До нее было всего-то метра три. Горестный стон сорвался с губ, и вокруг рта тут же разбежались трещинки.
Транспортировка мусоросборщика обошлась потерей примерно половины керамических зубов. Первая попытка забросить корзину на стул закончилась неудачей, так что всю процедуру пришлось повторить.
Теперь должно хватить, подумал я, когда корзина наконец стала на стул. В любую минуту кто-то мог восстановить контакт с пусковой установкой и возобновить отсчет. Да и шаги приближались. Что бы тут ни происходило, я хотел принимать в этом участие. Действовать! Пусть даже как жалкая копия Франки.
— Ну давай!
Я ухватился рукой за край стула и подтянулся. Голова и туловище весили теперь намного меньше — и продолжали терять вес, — но все же напряжение оказалось предельным. Моя рука треснула в нескольких местах, и из трещин потянулся ядовитый пар. И все же мне удалось зацепиться за стул подбородком, что ослабило напряжение руки. Стало легче, но было все так же больно. Уперевшись локтем, я поднапрягся и кое-как втащился на стул.
— А ведь дальше труднее.
До сканера было близко, и я уже видел зеленую кнопку с надписью «старт», но прежде чем нажать на нее, нужно было просунуть голову между щупальцев перцептрона. Тем не менее я нажал кнопку, приказав машине начать подготовку. Все же экономия времени — когда и если все пройдет успешно, заготовка уже будет ждать.
Машина заурчала.
— А вот теперь самое рискованное.
К счастью, у стула имелись подлокотники — целых два, ровно вдвое больше, чем мне требовалось. Прижавшись к перевернутой корзине и чувствуя за спиной подлокотник, я поднял руку и ухватился за край дубликатора. При первом же усилии два моих пальца отвалились и, пролетев мимо, звонко шлепнулись на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141