Интересно, все носящие так любят аналогии? Или мне просто так везет?
– Мне вообще не нужны ваши окопы. Скажи, Михаил, только скажи честно... Скажи, кольцо действительно невозможно снять?
И зачем я просил о честности? Разве это что-то изменит?
Михаил долго-долго смотрел на меня, потом покачал головой:
– Нет, Антон. Кольцо можно снять только с помощью ножа. И при этом ты, скорее всего, лишишься руки, даже если операцию будут проводить лучшие врачи.
– Но разве Новое Братство перед этим бы остановилось? Рогожкин без малейших сожалений снес бы мне голову топором ради того, чтобы получить колечко. Почему же он этого не сделал?
– Потому что перед тем как дать кольцу нового хозяина, его следует очистить от остаточного эмоционального фона бывшего владельца. И этот процесс занимает довольно долгое время. До трех лет и более. И Отколовшиеся об этом знают. Им не нужно кольцо, лежащее на столе мертвым грузом, – это бесперспективно. Тем более что через три года вся эта заварушка уже закончится. – Михаил вздохнул. – Вообще-то наш отдел анализа предсказывает, что все решится в ближайшие полгода. И с вероятностью более девяноста процентов – не в нашу пользу.
– Зачем ты это мне говоришь?
– Затем, чтобы ты понял. Сейчас ты полезнее живой, чем мертвый. Сегодня в борьбе участвуют семнадцать колец. Если тебя... ликвидировать... останется шестнадцать, но в данный момент это невыгодно. Они конечно же тебя могут убить, но только в том случае, если заподозрят, что ты окончательно встал на нашу сторону.
– Спасибо за предупреждение. В таком случае я предпочту держаться от вас подальше.
– Ты хочешь отойти от нас и все-таки собираешься просить у меня помощи? Весьма нелогично и двусмысленно, ты не находишь?.. Кстати, все вышесказанное справедливо и по отношению к нам.
Меня будто обухом по голове ударили. Какой же я был дурак! Он же говорил не только о Рогожкине. Он говорил о Братстве вообще. Старое Братство и Отколовшиеся рассматривают меня как какую-то куклу, которую выгоднее не выбрасывать, а применить для каких-нибудь мелких дел. Пусть будет хоть незначительная, но все-таки выгода. И ценность моя в том, что я стою вне Братства. Едва только я начну ерепениться или примкну к одной из сторон – меня «ликвидируют».
– Почему ты мне это сказал?
– А почему бы и нет? Ты же должен понять, во что влез.
– Я уже и так понял. И ты прав. Я хотел просить тебя помочь мне. Помогите мне спасти Ольгу, и тогда я встану в ваши ряды.
Михаил посмотрел на меня задумчивым взглядом, в котором смешались легкая усталость, мимолетное раздражение и добрая снисходительность. Так вернувшийся с работы отец глядит на цепляющегося к нему по пустякам малолетнего сына.
– Ты слаб, необучен, не умеешь пользоваться обретенными силами. Плюс то, что мы никогда не сможем полностью доверять тебе. Но этот вопрос мы еще рассмотрим. – Телефон на столе снова затренькал. Михаил поднял трубку. – Да... Да, сейчас зайду. – Он вновь повернулся ко мне: – Идем. Тебе стоит встретиться с еще одним человеком.
Глава 6
Рональд Астон оказался совсем не таким, как я его представлял. Я представлял себе лощеного подтянутого американца средних лет с бульдожьим выражением на лице, а повстречался с сухоньким невысоким старичком, который, вполне возможно, помнил еще Первую мировую войну. По крайней мере, выглядел он лет на сто или даже больше, хотя двигался с грацией сорокалетнего.
Когда мы вошли в кабинет, старикан что-то лихорадочно черкал на клочке бумаги, но едва только мы вошли, мгновенно спрятал письменные принадлежности.
Я шагнул вперед и поздоровался. Мог бы и не разоряться – Астон явно ни бельмеса не понимал по-русски. Он только коротко взглянул на меня и, повернувшись к Михаилу, разразился какой-то непонятной английской тарабарщиной. Шимусенко отвечал коротко и просто, но я тут же понял, что этот язык на самом деле он знает в совершенстве. Но я-то не понимал ни слова!
Растерянно подождав несколько минут, я отошел в сторону и принялся изучать корешки книг в доверху забитом книжном шкафу. Ничего интересного. Насколько я понял, здесь стояли книги по антропологии, экономике, социологии, истории. Заглавия пестрели абсолютно неизвестными мне терминами, более того, часть книг была на иностранных языках и совершенно недоступна моему не отягченному излишними познаниями разуму.
Разговор между тем продолжался. Астон энергично сыпал словами, сопровождая их оживленной жестикуляцией. Михаил коротко отвечал. Почувствовав себя лишним, я подошел к окну и устремил взгляд на многочисленный городской транспорт, проносящийся по полускрытой за деревьями дороге.
– Зуев!
Я обернулся.
– Антон, Рональд хочет знать, как ты попал сюда.
– Меня привез на «волге» Рогожкин. – Я уныло пожал плечами. – С ним был еще какой-то тип в костюме и при галстуке. Они высадили меня у вокзала и приказали найти вас.
Почти ничего не утаивая, я поведал все, что знал. Михаил переводил для Астона. Старик слушал, не перебивая. Когда я выдохся и замолчал, он кивнул и снова что-то залопотал по-английски.
– Рональд говорит, что этого и ожидал, – перевел Шимусенко. – Отколовшиеся знают о нас, но теперь это уже не важно.
– Почему не важно? Рогожкин знает, что вы здесь, и поэтому отправил меня. Разве то, что Астон здесь, не должно быть секретом?
Михаил усмехнулся:
– Если бы это было секретом – оно бы и осталось секретом. Отколовшиеся знают о нас. Мы знаем, что они знают. Они знают, что мы знаем, что они знают. И так далее.
Лысый старикан канадец снова проговорил нечто совершенно мне непонятное. Михаил ответил. Рональд в явном возмущении замотал головой и принялся что-то объяснять. Тарабарский спор разгорелся с новой силой. Обо мне будто бы забыли. Вздохнув, я вернулся к окну.
* * *
Рональд Астон, старейший в мире носитель кольца, хрипло закашлялся и выуженным из кармана платком вытер губы. На платке остались маленькие красные точечки, но канадец не обратил на них ни малейшего внимания.
* * *
– Очередная безумная выходка. – Он снова кашлянул и поморщился. – Вы, русские, всегда проявляли склонность к авантюрам.
Михаил с улыбкой пожал плечами:
– Иногда это себя оправдывало.
– А иногда втягивало в неприятности. Зачем нам этот человек? Не проще ли сегодня, когда он у нас в руках, забрать кольцо?
– Зачем нам кольцо, которое невозможно будет использовать в ближайшие несколько лет?
– А зачем нам человек, ставший камнем преткновения между нами и Отколовшимися?
– Его еще можно использовать, пусть даже в самых простейших операциях. А если мы пусть даже со всей аккуратностью отрежем ему руку – он уже не жилец. Отколовшиеся ликвидируют его. Да ты и сам прекрасно понимаешь, что нам ни к чему лишний свидетель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93