Он же сам говорил, что почти вся Москва под контролем Братства. Или здесь коса нашла на камень?
Тяжело пульсировала кровь в висках. Левую руку будто облили кислотой. И боль с каждой минутой все усиливалась и усиливалась. Да что же это такое?..
– Что ты делаешь?
Я подскочил как ужаленный, почувствовав крепко схватившую меня за плечо чью-то руку. Обернулся. И уставился в водянистые глазки тощего подполковника.
– Смотрю в окно, – огрызнулся я, пытаясь унять бешено колотившееся сердце. – А что еще мне остается?
– Вернись к себе и действуй по уставу.
Блин! Достали они меня со своим уставом и допуском! Шагу нельзя шагнуть.
– Ты мне что, начальник? Иди, командуй своими парнями и оставь меня.
– Отвали от окна, мишень хренова! – Подполковник, казалось, даже не услышал моих слов. – Как ты еще пулю не схлопотал?
Я поежился, но высокомерно проигнорировал этот совет. Или приказ?
Кольцо защитит...
– Что здесь происходит?
Почти минуту подполковник смотрел на меня своим невыразительным взглядом. А я все это время чувствовал, как зудит мой затылок. Сейчас я стоял спиной к окну и, наверное, являл собой по-настоящему замечательную мишень. Темный силуэт на фоне светлого прямоугольника окна.
Я буквально представлял себе, как некто там внизу сейчас смотрит на меня через прицел, а его палец ласково поглаживает спусковой крючок. Он неторопливо жмет на спуск и... И мои мозги размазываются по противоположной стене.
«Защищай... Защищай меня».
На этот раз кольцо отзывалось на мои мысли вспышками невыносимой боли. Казалось, будто какое-то темное марево поднялось из глубин моего «я» и поползло все выше и выше, сковывая тело пеленой слабости.
Блин! Это уже какая-то дурь. В самом деле, зачем я здесь стою и изображаю мишень?
Такое впечатление, будто кто-то ведет меня на невидимом поводке.
С усилием выпрямившись, я отошел в сторону и прислонился к стене. Стало немного полегче, но не настолько, чтобы исчезло желание немедленно сдохнуть и не мучиться больше.
Подполковник наконец-то зашевелился:
– Уходи отсюда.
– Что происходит? – с нажимом в голосе повторил я.
Он сдался. Хмуро посмотрел на меня. Сплюнул.
– Нас атакуют. Сегодня в двадцать один двадцать шесть поступил сигнал от одного из наших агентов о том, что в город прибыла группа боевиков Отколовшихся под предводительством Олии Саччи. Михаил Шимусенко в это время находился на операции где-то в районе подмосковных дач. После подтверждения информации он свернул свою группу и спешно выехал в штаб. – Я слушал со все возрастающим удивлением, а вояка по-деловому отчитывался передо мной, одновременно разворачивая какую-то здоровенную бандуру и пристраивая ее на подоконнике. – В двадцать два ноль пять поступило еще одно сообщение: в Москву по железной дороге прибыли Рогожкин и Ши Чен. В двадцать два сорок шесть возвращающаяся группа Шимусенко столкнулась в нескольких километрах от штаба с отрядом Саччи и, понеся некоторые потери, отступила, лишившись автотранспорта.
Подполковник все говорил и говорил:
– Потеряв две трети своего состава, оперативная группа Михаила встретилась с вышедшей им навстречу группой поддержки. В результате столкновения отряд Саччи отошел западнее, позволив нашим людям укрыться в штабе и подготовиться к неизбежному штурму.
– Здесь Олия? – Я лихорадочно соображал, пытаясь припомнить, что я знаю об Олии Саччи.
Не столь уж и много. От имени Отколовшихся руководит австралийским регионом. Высокомерна и амбициозна. Кольцо получила сравнительно недавно, всего два или три года назад. Вот и все. Немного. Но как раз достаточно, чтобы понять, что эта дамочка способна прихлопнуть меня как муху.
– Не только Олия. Рогожкин и Ши Чен тоже здесь.
Елки зеленые! Трое Отколовшихся против одного Михаила. Они же здесь все сметут. И меня тоже!
– Где же милиция? Почему власти не вмешиваются? Здесь же почти война идет!
Подполковник явно обозлился:
– Не твое дело! И позволь мне повторить твои же слова: ты мне не командир! Это дело Братства, и только Братства. Наши внутренние проблемы, а не московских властей.
Идиоты! Нас же сейчас всех поубивают, а они играют в благородство. Это наше дело, ах, а вот это – не наше... Ослы...
Или я чего-то не понимаю?
– Я могу помочь? Что-нибудь сделать?
– Держи.
Он сунул мне в руки что-то похожее на пулеметную ленту, а сам, развернув свое оружие, установил станок на подоконнике. Я посмотрел на полутораметровой величины махину, которую он направил на стоящие во дворе машины Отколовшихся. Да... Это уж точно был не пистолет Макарова. Пулемет! Мощный! Внушительный! Судя по тому, как бедняга подполковник тужился, ворочая эту железяку, весила она никак не меньше тридцати пяти-сорока кило... На месте тех, кто сейчас засел во дворе, я бы уже удирал.
– Что стоишь? Хочешь помогать – помогай.
Я и помогал. Своим присутствием. Все равно такую штуку я видел впервые.
– Обеспечь поддержку.
– Как?
Подполковник что-то буркнул и выругался, метнув в меня испепеляющий взгляд.
– Кольцом конечно же. Постарайся скорректировать мою стрельбу. И прикрыть от ответного огня.
Я понятия не имел, о чем он говорит, но все же кивнул.
Пулемет загрохотал так, что мне захотелось немедленно выпрыгнуть в окно. Не было слышно даже собственных мыслей. Я сжался у стены и заткнул уши ладонями.
Что за мучение! В моей больной голове каждый выстрел отдавался подобно удару молота. Еще немного, и этот молот выколотит из меня последние жалкие остатки рассудка.
Очередь прервалась.
И наступила благословенная тишина, в которой перестрелка на улице казалась птичьим чириканьем.
– Давай ленту.
Я поднял валявшуюся неподалеку увесистую пулеметную ленту и сунул ему в руки.
– Прикрывай.
Звук стрельбы перекрывал все остальные звуки.
Я честно пытался сосредоточиться, чтобы приказать кольцу защитить не только меня, но и подполковника, но, к сожалению, никак не мог собраться с мыслями в этом шуме. «Защищай меня. Защищай меня. И его тоже... Прикрой нас от этих идиотов. И пусть ни одна пуля не полетит в нашу сторону».
Снова громоподобная очередь. И яркая вспышка. Кажется, во дворе только что взорвалась одна из машин.
– Ленту давай.
Пулемет строчил как сумасшедший. Из ствола вырывались яркие язычки пламени. Подполковник со стальным выражением на лице, припавший к водруженной на подоконник смертоносной машине, сейчас напоминал мне незабвенного Шварценеггера во второй части «Терминатора». Вот только Арни весь такой из себя мощный и накачанный, а подполковник – тощий как былинка. Я прикрыл глаза и даже, кажется, сумел выдавить нечто похожее на улыбку.
Когда же закончится этот грохот?.. Я уже, наверное, навсегда лишился слуха.
Взрыв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Тяжело пульсировала кровь в висках. Левую руку будто облили кислотой. И боль с каждой минутой все усиливалась и усиливалась. Да что же это такое?..
– Что ты делаешь?
Я подскочил как ужаленный, почувствовав крепко схватившую меня за плечо чью-то руку. Обернулся. И уставился в водянистые глазки тощего подполковника.
– Смотрю в окно, – огрызнулся я, пытаясь унять бешено колотившееся сердце. – А что еще мне остается?
– Вернись к себе и действуй по уставу.
Блин! Достали они меня со своим уставом и допуском! Шагу нельзя шагнуть.
– Ты мне что, начальник? Иди, командуй своими парнями и оставь меня.
– Отвали от окна, мишень хренова! – Подполковник, казалось, даже не услышал моих слов. – Как ты еще пулю не схлопотал?
Я поежился, но высокомерно проигнорировал этот совет. Или приказ?
Кольцо защитит...
– Что здесь происходит?
Почти минуту подполковник смотрел на меня своим невыразительным взглядом. А я все это время чувствовал, как зудит мой затылок. Сейчас я стоял спиной к окну и, наверное, являл собой по-настоящему замечательную мишень. Темный силуэт на фоне светлого прямоугольника окна.
Я буквально представлял себе, как некто там внизу сейчас смотрит на меня через прицел, а его палец ласково поглаживает спусковой крючок. Он неторопливо жмет на спуск и... И мои мозги размазываются по противоположной стене.
«Защищай... Защищай меня».
На этот раз кольцо отзывалось на мои мысли вспышками невыносимой боли. Казалось, будто какое-то темное марево поднялось из глубин моего «я» и поползло все выше и выше, сковывая тело пеленой слабости.
Блин! Это уже какая-то дурь. В самом деле, зачем я здесь стою и изображаю мишень?
Такое впечатление, будто кто-то ведет меня на невидимом поводке.
С усилием выпрямившись, я отошел в сторону и прислонился к стене. Стало немного полегче, но не настолько, чтобы исчезло желание немедленно сдохнуть и не мучиться больше.
Подполковник наконец-то зашевелился:
– Уходи отсюда.
– Что происходит? – с нажимом в голосе повторил я.
Он сдался. Хмуро посмотрел на меня. Сплюнул.
– Нас атакуют. Сегодня в двадцать один двадцать шесть поступил сигнал от одного из наших агентов о том, что в город прибыла группа боевиков Отколовшихся под предводительством Олии Саччи. Михаил Шимусенко в это время находился на операции где-то в районе подмосковных дач. После подтверждения информации он свернул свою группу и спешно выехал в штаб. – Я слушал со все возрастающим удивлением, а вояка по-деловому отчитывался передо мной, одновременно разворачивая какую-то здоровенную бандуру и пристраивая ее на подоконнике. – В двадцать два ноль пять поступило еще одно сообщение: в Москву по железной дороге прибыли Рогожкин и Ши Чен. В двадцать два сорок шесть возвращающаяся группа Шимусенко столкнулась в нескольких километрах от штаба с отрядом Саччи и, понеся некоторые потери, отступила, лишившись автотранспорта.
Подполковник все говорил и говорил:
– Потеряв две трети своего состава, оперативная группа Михаила встретилась с вышедшей им навстречу группой поддержки. В результате столкновения отряд Саччи отошел западнее, позволив нашим людям укрыться в штабе и подготовиться к неизбежному штурму.
– Здесь Олия? – Я лихорадочно соображал, пытаясь припомнить, что я знаю об Олии Саччи.
Не столь уж и много. От имени Отколовшихся руководит австралийским регионом. Высокомерна и амбициозна. Кольцо получила сравнительно недавно, всего два или три года назад. Вот и все. Немного. Но как раз достаточно, чтобы понять, что эта дамочка способна прихлопнуть меня как муху.
– Не только Олия. Рогожкин и Ши Чен тоже здесь.
Елки зеленые! Трое Отколовшихся против одного Михаила. Они же здесь все сметут. И меня тоже!
– Где же милиция? Почему власти не вмешиваются? Здесь же почти война идет!
Подполковник явно обозлился:
– Не твое дело! И позволь мне повторить твои же слова: ты мне не командир! Это дело Братства, и только Братства. Наши внутренние проблемы, а не московских властей.
Идиоты! Нас же сейчас всех поубивают, а они играют в благородство. Это наше дело, ах, а вот это – не наше... Ослы...
Или я чего-то не понимаю?
– Я могу помочь? Что-нибудь сделать?
– Держи.
Он сунул мне в руки что-то похожее на пулеметную ленту, а сам, развернув свое оружие, установил станок на подоконнике. Я посмотрел на полутораметровой величины махину, которую он направил на стоящие во дворе машины Отколовшихся. Да... Это уж точно был не пистолет Макарова. Пулемет! Мощный! Внушительный! Судя по тому, как бедняга подполковник тужился, ворочая эту железяку, весила она никак не меньше тридцати пяти-сорока кило... На месте тех, кто сейчас засел во дворе, я бы уже удирал.
– Что стоишь? Хочешь помогать – помогай.
Я и помогал. Своим присутствием. Все равно такую штуку я видел впервые.
– Обеспечь поддержку.
– Как?
Подполковник что-то буркнул и выругался, метнув в меня испепеляющий взгляд.
– Кольцом конечно же. Постарайся скорректировать мою стрельбу. И прикрыть от ответного огня.
Я понятия не имел, о чем он говорит, но все же кивнул.
Пулемет загрохотал так, что мне захотелось немедленно выпрыгнуть в окно. Не было слышно даже собственных мыслей. Я сжался у стены и заткнул уши ладонями.
Что за мучение! В моей больной голове каждый выстрел отдавался подобно удару молота. Еще немного, и этот молот выколотит из меня последние жалкие остатки рассудка.
Очередь прервалась.
И наступила благословенная тишина, в которой перестрелка на улице казалась птичьим чириканьем.
– Давай ленту.
Я поднял валявшуюся неподалеку увесистую пулеметную ленту и сунул ему в руки.
– Прикрывай.
Звук стрельбы перекрывал все остальные звуки.
Я честно пытался сосредоточиться, чтобы приказать кольцу защитить не только меня, но и подполковника, но, к сожалению, никак не мог собраться с мыслями в этом шуме. «Защищай меня. Защищай меня. И его тоже... Прикрой нас от этих идиотов. И пусть ни одна пуля не полетит в нашу сторону».
Снова громоподобная очередь. И яркая вспышка. Кажется, во дворе только что взорвалась одна из машин.
– Ленту давай.
Пулемет строчил как сумасшедший. Из ствола вырывались яркие язычки пламени. Подполковник со стальным выражением на лице, припавший к водруженной на подоконник смертоносной машине, сейчас напоминал мне незабвенного Шварценеггера во второй части «Терминатора». Вот только Арни весь такой из себя мощный и накачанный, а подполковник – тощий как былинка. Я прикрыл глаза и даже, кажется, сумел выдавить нечто похожее на улыбку.
Когда же закончится этот грохот?.. Я уже, наверное, навсегда лишился слуха.
Взрыв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93