Хотя старику и удалось совершить магический ритуал и вызвать духов из небытия, Бреман чувствовал себя бессильным и уязвимым. Словно пытаясь защититься, он воздел вверх руки. По ним стремительно разлился холод, точно вены наполнила ледяная вода. Старик старался преодолеть страх, охвативший его, устоять перед теми, кто шепотом спрашивал его:
— Кто вызывает нас? Кто смеет?
Вдруг что-то огромное прорвало поверхность озера в самой середине его. Это была закутанная в черный плащ фигура, рядом с которой все остальные светящиеся тела сникли. Своим появлением она разметала их по сторонам, поглотила исходивший от них неверный свет и заставила кружиться вихрем, подобно листьям на ветру. Фигура поднялась и застыла над темными бурными волнами Хейдисхорна, и, хотя это был всего лишь силуэт бескостного и бесплотного духа, он казался более материальным, чем те мелкие создания, что роились вокруг него.
Бреман застыл на месте, глядя, как темная фигура приближается к нему. Это был тот, ради кого он пришел сюда, тот, кого он вызывал, хотя теперь старик уже не чувствовал уверенности в том, что поступил правильно. Фигура остановилась так близко от него, что закрывала собой все небо над долиной. Капюшон откинулся, но лица под ним не оказалось, под темным одеянием не было ничего.
Призрак заговорил, и в его голосе звучали раскаты недовольства:
— Знаешь ли ты, кто я…
Эти обыденные бесстрастные слова, лишенные вопросительной интонации, долгим эхом повисли в тишине.
Бреман медленно кивнул в ответ.
— Знаю, — прошептал он.
С вершины хребта, окружавшего долину, за разворачивающейся драмой наблюдали четверо спугников друида. Они видели, как старик, стоя на берегу Хейдисхорна, вызывал духов умерших. Видели, как духи поднимались из кружащихся в стремительном водовороте вод, мелькали светящиеся очертания рук и ног, вращались тела в жутком танце обретенной на миг свободы. Как в центре озера поднялась огромная фигура в черных одеждах и встала перед Бреманом.
Однако они ничего не слышали. Ни шум кипящих волн, ни возгласы духов — ничто не достигало их. Голоса друида и фигуры в плаще, если они вообще что-нибудь говорили, тоже были не слышны. До них долетал только свист ветра да стук первых капель дождя о каменистую осыпь. Начинавшаяся буря гнала с запада скопище темных туч, и вот на путников обрушилась сплошная стена дождя. Гроза настигла их как раз в тот миг, когда фигура в плаще приблизилась к Бреману, и завеса ливня в один миг отгородила от их взоров происходящее. Озеро, духи, фигура в плаще, Бреман, долина — все исчезло в мгновение ока.
Риска в страхе что-то буркнул и окинул спутников быстрым взглядом. Они пытались укрыться от бури своими плащами, придавленные к земле, точно сгорбленные годами старики.
— Вы что-нибудь видите? — взволнованно спросил дворф.
— Ничего, — тут же ответил Тэй Трефенвид. — Они исчезли.
На минуту все замерли, не зная, что делать. Кинсон вглядывался в даль сквозь заливавший глаза поток, стараясь различить хоть какую-нибудь из фигур. Однако разглядеть что-либо с того места, где они стояли, не было ни малейшей надежды.
— Может быть, он в беде, — откликнулся Риска обвиняющим тоном.
— Он велел нам ждать, — заставил себя ответить Кинсон, который так беспокоился за старика, что с удовольствием забыл бы про все наставления, однако не в его правилах было нарушать данное слово. Внезапно дождь ударил им в лица с такой силой, что перехватило дыхание.
— У него все хорошо! — вдруг воскликнула Марет, смахивая потоки воды с лица. Все посмотрели на нее.
— Ты видишь их? — напористо спросил Риска. Опустив лицо так, словно хотела скрыть его от остальных, девушка кивнула:
— Да.
Кинсон, стоявший к ней ближе всех, заметил то, чего не видели его спутники. Если она и видела Бремана, то не глазами, ибо глаза ее сделались совершенно белыми. Житель приграничья решил, что это от страха.
В Сланцевой долине не было ни дождя, ни ветра. По крайней мере, так казалось Бреману, который не воспринимал ничего, кроме озера и темной фигуры, возвышавшейся над ним.
— Скажи, кто я…
Бреман сделал глубокий вдох, стараясь унять дрожь в ногах и побороть холод, наполнивший грудь.
— Ты тот, кто когда-то был Галафилом.
Он знал эту часть ритуала. Вызванный дух невозможно удержать, если тот, кто его вызвал, не назовет его имени. Теперь дух мог оставаться здесь столько времени, сколько потребуется, чтобы ответить на вопросы, которые хотел задать Бреман, если, конечно, он вообще решит отвечать на них.
Внезапно тень беспокойно задвигалась.
— Что тебе от меня нужно?.. Бреман не колебался ни минуты.
— Я хочу знать все, что ты сможешь открыть мне о мятежном друиде Броне, ставшем Чародеем-Владыкой. — Голос старика дрожал так же сильно, как и руки. — Как уничтожить его? Что нас ждет в будущем? — Голос перешел в сухой шепот и замолк.
Хейдисхорн зашипел и вспенился в ответ на его слова, а ночь наполнилась какофонией резких криков и стонов мертвых. Бреман вновь почувствовал, как в груди, словно змея, свернувшаяся перед броском, зашевелился холод. Почувствовал, как годы навалились на него едва переносимой тяжестью. Ощутил предательскую немощь тела, не способного поддержать его решимость.
— Ты намерен уничтожить его любой ценой?..
— Да.
— Ты готов заплатить за это?..
Бреман почувствовал, как змея впилась в его сердце.
— Да, — в отчаянии прошептал он. Дух Галафила раскинул руки, словно хотел обхватить ими старика, чтобы защитить его.
— Смотри…
Из-под темных очертаний плаща начали появляться видения, обретавшие форму внутри тела духа. Одно за другим они возникали из мрака, неопределенные и нематериальные, шипя, как воды Хейдисхорна. Бреман смотрел на проходившую перед ним череду образов, видя там себя, как видит свет человек, спрятавшийся в тени.
Видений было четыре.
В первом он увидел себя стоящим посреди Паранора. Вокруг царила смерть. Никто не уцелел в Башне Мудрых, все ее обитатели были предательски убиты, все разрушено. Тьма окутывала твердыню друидов, черные силуэты убийц, посланников смертоносной силы, затаились в темных закоулках. Однако сквозь эту черноту уверенным ярким блеском мерцал медальон предводителя друидов, ждавший его прихода, его прикосновения. Это было изображение поднятой руки, в которой зажат горящий факел — драгоценный Эйлт Друин.
Видение исчезло. Теперь он парил над бескрайними просторами Западной Земли. Бреман удивленно смотрел вниз, не в силах понять, что происходит. Сначала он не мог определить, где находится. Затем узнал долину Саранданон, а вдали голубой простор реки Иннисбор. Внезапно налетевшие облака закрыли от него картину. Потом все изменилось. Он увидел горы — то ли Кенсроу, то ли Разлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
— Кто вызывает нас? Кто смеет?
Вдруг что-то огромное прорвало поверхность озера в самой середине его. Это была закутанная в черный плащ фигура, рядом с которой все остальные светящиеся тела сникли. Своим появлением она разметала их по сторонам, поглотила исходивший от них неверный свет и заставила кружиться вихрем, подобно листьям на ветру. Фигура поднялась и застыла над темными бурными волнами Хейдисхорна, и, хотя это был всего лишь силуэт бескостного и бесплотного духа, он казался более материальным, чем те мелкие создания, что роились вокруг него.
Бреман застыл на месте, глядя, как темная фигура приближается к нему. Это был тот, ради кого он пришел сюда, тот, кого он вызывал, хотя теперь старик уже не чувствовал уверенности в том, что поступил правильно. Фигура остановилась так близко от него, что закрывала собой все небо над долиной. Капюшон откинулся, но лица под ним не оказалось, под темным одеянием не было ничего.
Призрак заговорил, и в его голосе звучали раскаты недовольства:
— Знаешь ли ты, кто я…
Эти обыденные бесстрастные слова, лишенные вопросительной интонации, долгим эхом повисли в тишине.
Бреман медленно кивнул в ответ.
— Знаю, — прошептал он.
С вершины хребта, окружавшего долину, за разворачивающейся драмой наблюдали четверо спугников друида. Они видели, как старик, стоя на берегу Хейдисхорна, вызывал духов умерших. Видели, как духи поднимались из кружащихся в стремительном водовороте вод, мелькали светящиеся очертания рук и ног, вращались тела в жутком танце обретенной на миг свободы. Как в центре озера поднялась огромная фигура в черных одеждах и встала перед Бреманом.
Однако они ничего не слышали. Ни шум кипящих волн, ни возгласы духов — ничто не достигало их. Голоса друида и фигуры в плаще, если они вообще что-нибудь говорили, тоже были не слышны. До них долетал только свист ветра да стук первых капель дождя о каменистую осыпь. Начинавшаяся буря гнала с запада скопище темных туч, и вот на путников обрушилась сплошная стена дождя. Гроза настигла их как раз в тот миг, когда фигура в плаще приблизилась к Бреману, и завеса ливня в один миг отгородила от их взоров происходящее. Озеро, духи, фигура в плаще, Бреман, долина — все исчезло в мгновение ока.
Риска в страхе что-то буркнул и окинул спутников быстрым взглядом. Они пытались укрыться от бури своими плащами, придавленные к земле, точно сгорбленные годами старики.
— Вы что-нибудь видите? — взволнованно спросил дворф.
— Ничего, — тут же ответил Тэй Трефенвид. — Они исчезли.
На минуту все замерли, не зная, что делать. Кинсон вглядывался в даль сквозь заливавший глаза поток, стараясь различить хоть какую-нибудь из фигур. Однако разглядеть что-либо с того места, где они стояли, не было ни малейшей надежды.
— Может быть, он в беде, — откликнулся Риска обвиняющим тоном.
— Он велел нам ждать, — заставил себя ответить Кинсон, который так беспокоился за старика, что с удовольствием забыл бы про все наставления, однако не в его правилах было нарушать данное слово. Внезапно дождь ударил им в лица с такой силой, что перехватило дыхание.
— У него все хорошо! — вдруг воскликнула Марет, смахивая потоки воды с лица. Все посмотрели на нее.
— Ты видишь их? — напористо спросил Риска. Опустив лицо так, словно хотела скрыть его от остальных, девушка кивнула:
— Да.
Кинсон, стоявший к ней ближе всех, заметил то, чего не видели его спутники. Если она и видела Бремана, то не глазами, ибо глаза ее сделались совершенно белыми. Житель приграничья решил, что это от страха.
В Сланцевой долине не было ни дождя, ни ветра. По крайней мере, так казалось Бреману, который не воспринимал ничего, кроме озера и темной фигуры, возвышавшейся над ним.
— Скажи, кто я…
Бреман сделал глубокий вдох, стараясь унять дрожь в ногах и побороть холод, наполнивший грудь.
— Ты тот, кто когда-то был Галафилом.
Он знал эту часть ритуала. Вызванный дух невозможно удержать, если тот, кто его вызвал, не назовет его имени. Теперь дух мог оставаться здесь столько времени, сколько потребуется, чтобы ответить на вопросы, которые хотел задать Бреман, если, конечно, он вообще решит отвечать на них.
Внезапно тень беспокойно задвигалась.
— Что тебе от меня нужно?.. Бреман не колебался ни минуты.
— Я хочу знать все, что ты сможешь открыть мне о мятежном друиде Броне, ставшем Чародеем-Владыкой. — Голос старика дрожал так же сильно, как и руки. — Как уничтожить его? Что нас ждет в будущем? — Голос перешел в сухой шепот и замолк.
Хейдисхорн зашипел и вспенился в ответ на его слова, а ночь наполнилась какофонией резких криков и стонов мертвых. Бреман вновь почувствовал, как в груди, словно змея, свернувшаяся перед броском, зашевелился холод. Почувствовал, как годы навалились на него едва переносимой тяжестью. Ощутил предательскую немощь тела, не способного поддержать его решимость.
— Ты намерен уничтожить его любой ценой?..
— Да.
— Ты готов заплатить за это?..
Бреман почувствовал, как змея впилась в его сердце.
— Да, — в отчаянии прошептал он. Дух Галафила раскинул руки, словно хотел обхватить ими старика, чтобы защитить его.
— Смотри…
Из-под темных очертаний плаща начали появляться видения, обретавшие форму внутри тела духа. Одно за другим они возникали из мрака, неопределенные и нематериальные, шипя, как воды Хейдисхорна. Бреман смотрел на проходившую перед ним череду образов, видя там себя, как видит свет человек, спрятавшийся в тени.
Видений было четыре.
В первом он увидел себя стоящим посреди Паранора. Вокруг царила смерть. Никто не уцелел в Башне Мудрых, все ее обитатели были предательски убиты, все разрушено. Тьма окутывала твердыню друидов, черные силуэты убийц, посланников смертоносной силы, затаились в темных закоулках. Однако сквозь эту черноту уверенным ярким блеском мерцал медальон предводителя друидов, ждавший его прихода, его прикосновения. Это было изображение поднятой руки, в которой зажат горящий факел — драгоценный Эйлт Друин.
Видение исчезло. Теперь он парил над бескрайними просторами Западной Земли. Бреман удивленно смотрел вниз, не в силах понять, что происходит. Сначала он не мог определить, где находится. Затем узнал долину Саранданон, а вдали голубой простор реки Иннисбор. Внезапно налетевшие облака закрыли от него картину. Потом все изменилось. Он увидел горы — то ли Кенсроу, то ли Разлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141