Я пожала плечами и вернулась к глухариной лапке. Вообще, столько мяса есть вредно. Надо бы поискать какой-нибудь зелени.
– И почему он обратился к нам во множественном числе? Как он, извиняюсь, мой пол определил?
– Скорее всего золотыми бывают только девочки. Тот дракон, которого я видела, был черным. И мне почему-то кажется, что это был парень. Но, согласись, информацию об облике местных жителей мы получили.
– Получили, – согласилась Нашка, – честное слово, я в него чуть не плюнула с испугу. Что за идиотская манера – выныривать из-за угла!
Мы немного повалялись на травке, ожидая, что в сторону гипотетической ярмарки проедет еще какое-нибудь человекообразное существо, и вяло обсуждали проблему передвижения в пространстве.
– Андверд – красивое название, – отметила Нашка, – но ярмарка, я думаю, нам не особо подходит. Да еще разлившаяся река, да?
– Ты меня не спрашивай! – фыркнула я. – Я об этом впервые слышу, как и ты.
– В мире происходит много странных вещей, – глубокомысленно заметила Нашка.
– Надо было спросить у этого дядьки, откуда он тащится, может, нам туда.
– А вдруг их там целое поселение таких панкообразных! Я бы предпочла что-то менее экстремальное.
– Ага, – подковырнула я, – что-нибудь такое нордическое и голубоглазое.
– Особенно сейчас для меня это актуально, – оскалилась Нашка и тут же задумчиво добавила: – Я бы предпочла, чтобы оно еще было умным и красивым…
– Богатым, эрудированным, спортивным, с двумя высшими образованиями, сиротой, – ехидно заключила я.
Нашка мстительно запустила в меня шишкой. Я ответила. Некоторое время мы с визгом носились по полянке и воевали, но быстро утомились и снова разлеглись на траве.
Похоже, дорога действительно не была особенно популярной: несмотря на мой обостренный слух, легкий ветерок доносил лишь птичий щебет и шелест листвы. Нашка, от безделья прогулявшись по округе, обнаружила куст с какими-то плодами и уговорила меня попробовать их, клянясь и присягая, что это не что иное, как дикие абрикосы. Она-де видела их в Турции и узнает в лицо. Продегустировав, я пообещала подруге в следующий раз выдать вместо кролика дикобраза: возможно, это и были абрикосы, но в данном мире они были очевидным образом несъедобны. Оставалось надеяться, что той ерундой, которую я надкусила, нельзя серьезно отравиться.
Когда стало ясно, что дальше прохлаждаться бессмысленно, мы решили идти в ту сторону, откуда приехал серолицый, но по возможности не заходить в его родное селение.
– Конечно, это довольно глупо, но я предпочла бы знать, куда мы идем.
Нашка неожиданно прервала почти часовое молчание, в течение которого мы сосредоточенно, но уже не очень бодро перебирали кто ногами, кто лапами.
– Туда, – махнула я рукой.
– Меня это не устраивает, – внезапно заартачилась Нашка и. села на обочине, всем видом показывая, что с места не сдвинется, пока не получит внятного ответа.
– Мать! – возмутилась я. – Чего ты от меня хочешь? Чтобы я тебе предоставила подробную карту местности при помощи спутниковой съемки? Извини, я не всемогуща.
– Не нужна мне карта местности, я в них все равно не разбираюсь, но я хочу хотя бы примерно знать, куда мы идем. А вдруг поблизости есть какое-то поселение с недружелюбно настроенными варварами или идет локальный вооруженный конфликт, и мы как раз появимся, чтобы получить шестопером между ушей? Или, может, тут за поворотом устроили лежбище большие злые драконы или какие-нибудь василиски, а? Взлезь на дерево и глянь по сторонам. Вон отличная разлапистая сосенка растет.
Сосенка-чудёсенка! Все бы хорошо, да пресловутые сосновые лапы начинались метрах в трех от земли. Альпинист из меня, как орган из водопроводной трубы – гулко, но до филармонии далеко. Я почесала маковку.
– Только если ты меня подсадишь.
– Опять я какую-то вспомогательную роль играю, – вздохнула Нашка. – То транспорт, то огнемет, то стремянка… Тебе не кажется, что это понижение в должности?
– Но ты же мой личный разлюбимый транспорт, огнемет и стремянка, – оскалилась я. – Пусть это греет твое уязвленное самолюбие.
– Ладно, будем считать, что греет, – неожиданно легко согласилась Нашка. – Если встанешь мне на спину, ты дотянешься?
– Нет, – честно сказала я, – на рост пожаловаться не могу, но эта чертова развилка должна оказаться хотя бы на уровне моих плеч. Вот если ты встанешь на задние лапы, я встану тебе на загривок, а потом ты меня подпихнешь лапой, только нежно, у нас может что-нибудь получиться.
– Номер бродячего цирка у нас получится! – фыркнула Нашка. – Причем из жанра клоунады. Но пока нас никто не видит, мы можем попробовать.
– Обувь снять? – поинтересовалась я, когда Нашка пригнулась к земле со стремлением стать очень плоской.
– Ладно уж, – проворчала она, – полезай как есть.
Первый этап прошел успешно. Я осторожно утвердилась на Нашкиных плечах, потом подруга встала на задние лапы, опершись на ствол, но сделала это таким образом, что я до дерева доставала только кончиками пальцев.
– Обними его, – потребовала я, – я тебе не белка и прыгать на дерево не собираюсь.
Нашка сделала, как я просила.
– Там овраг, обрати внимание, – сказала она. Я обратила и подивилась, что не заметила его раньше. И не овраг даже, а надежно скрытое кустами ущелье, как зарубка, гигантским топором сделанная в незапамятные времена. Избранное дерево находилось не совсем на краю этого выдающегося элемента рельефа, но достаточно близко, чтобы при необходимости он мог войти в мою траекторию падения. Я пожалела, что ввязалась в этот акробатический этюд.
В новом положении до веток я доставала лишь задрав руки: хватило только на то, чтобы, подтянувшись, обнять дерево, сцепив от большого ума верхние конечности замком, выше развилки. Подобрав ноги и скрестив их похожим образом, я поняла, что с места сдвинуться не могу. Нашка же, убедившись, что я закрепилась на дереве, тут же отошла, оставив меня в одиночестве на высоте, не соответствующей моим представлениям об уюте.
– Подпихивай меня! – шипела я, опасаясь лишний раз пошевелиться и все время памятуя об овраге.
– В какое место?! – рычала Нашка. – Спусти ногу, тогда я смогу до тебя дотянуться!
– Если я расцеплю ноги, я грохнусь!
– Не грохнешься, пока руками держишься.
Признав справедливость такого аргумента, я осторожно спустила одну ногу вниз, но только чтобы понять, что Нашка, хоть и достает до нее, но подтолкнуть не может.
– Подпрыгни! – потребовала я. – Это была твоя идея.
– Может, ты что-нибудь видишь с того места, где висишь? – с надеждой поинтересовалась подруга.
– С этого места я вижу ствол чертового дерева во всех подробностях! Описать? И вообще, я лиса, а не кошка! Лисы не лазают по деревьям!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– И почему он обратился к нам во множественном числе? Как он, извиняюсь, мой пол определил?
– Скорее всего золотыми бывают только девочки. Тот дракон, которого я видела, был черным. И мне почему-то кажется, что это был парень. Но, согласись, информацию об облике местных жителей мы получили.
– Получили, – согласилась Нашка, – честное слово, я в него чуть не плюнула с испугу. Что за идиотская манера – выныривать из-за угла!
Мы немного повалялись на травке, ожидая, что в сторону гипотетической ярмарки проедет еще какое-нибудь человекообразное существо, и вяло обсуждали проблему передвижения в пространстве.
– Андверд – красивое название, – отметила Нашка, – но ярмарка, я думаю, нам не особо подходит. Да еще разлившаяся река, да?
– Ты меня не спрашивай! – фыркнула я. – Я об этом впервые слышу, как и ты.
– В мире происходит много странных вещей, – глубокомысленно заметила Нашка.
– Надо было спросить у этого дядьки, откуда он тащится, может, нам туда.
– А вдруг их там целое поселение таких панкообразных! Я бы предпочла что-то менее экстремальное.
– Ага, – подковырнула я, – что-нибудь такое нордическое и голубоглазое.
– Особенно сейчас для меня это актуально, – оскалилась Нашка и тут же задумчиво добавила: – Я бы предпочла, чтобы оно еще было умным и красивым…
– Богатым, эрудированным, спортивным, с двумя высшими образованиями, сиротой, – ехидно заключила я.
Нашка мстительно запустила в меня шишкой. Я ответила. Некоторое время мы с визгом носились по полянке и воевали, но быстро утомились и снова разлеглись на траве.
Похоже, дорога действительно не была особенно популярной: несмотря на мой обостренный слух, легкий ветерок доносил лишь птичий щебет и шелест листвы. Нашка, от безделья прогулявшись по округе, обнаружила куст с какими-то плодами и уговорила меня попробовать их, клянясь и присягая, что это не что иное, как дикие абрикосы. Она-де видела их в Турции и узнает в лицо. Продегустировав, я пообещала подруге в следующий раз выдать вместо кролика дикобраза: возможно, это и были абрикосы, но в данном мире они были очевидным образом несъедобны. Оставалось надеяться, что той ерундой, которую я надкусила, нельзя серьезно отравиться.
Когда стало ясно, что дальше прохлаждаться бессмысленно, мы решили идти в ту сторону, откуда приехал серолицый, но по возможности не заходить в его родное селение.
– Конечно, это довольно глупо, но я предпочла бы знать, куда мы идем.
Нашка неожиданно прервала почти часовое молчание, в течение которого мы сосредоточенно, но уже не очень бодро перебирали кто ногами, кто лапами.
– Туда, – махнула я рукой.
– Меня это не устраивает, – внезапно заартачилась Нашка и. села на обочине, всем видом показывая, что с места не сдвинется, пока не получит внятного ответа.
– Мать! – возмутилась я. – Чего ты от меня хочешь? Чтобы я тебе предоставила подробную карту местности при помощи спутниковой съемки? Извини, я не всемогуща.
– Не нужна мне карта местности, я в них все равно не разбираюсь, но я хочу хотя бы примерно знать, куда мы идем. А вдруг поблизости есть какое-то поселение с недружелюбно настроенными варварами или идет локальный вооруженный конфликт, и мы как раз появимся, чтобы получить шестопером между ушей? Или, может, тут за поворотом устроили лежбище большие злые драконы или какие-нибудь василиски, а? Взлезь на дерево и глянь по сторонам. Вон отличная разлапистая сосенка растет.
Сосенка-чудёсенка! Все бы хорошо, да пресловутые сосновые лапы начинались метрах в трех от земли. Альпинист из меня, как орган из водопроводной трубы – гулко, но до филармонии далеко. Я почесала маковку.
– Только если ты меня подсадишь.
– Опять я какую-то вспомогательную роль играю, – вздохнула Нашка. – То транспорт, то огнемет, то стремянка… Тебе не кажется, что это понижение в должности?
– Но ты же мой личный разлюбимый транспорт, огнемет и стремянка, – оскалилась я. – Пусть это греет твое уязвленное самолюбие.
– Ладно, будем считать, что греет, – неожиданно легко согласилась Нашка. – Если встанешь мне на спину, ты дотянешься?
– Нет, – честно сказала я, – на рост пожаловаться не могу, но эта чертова развилка должна оказаться хотя бы на уровне моих плеч. Вот если ты встанешь на задние лапы, я встану тебе на загривок, а потом ты меня подпихнешь лапой, только нежно, у нас может что-нибудь получиться.
– Номер бродячего цирка у нас получится! – фыркнула Нашка. – Причем из жанра клоунады. Но пока нас никто не видит, мы можем попробовать.
– Обувь снять? – поинтересовалась я, когда Нашка пригнулась к земле со стремлением стать очень плоской.
– Ладно уж, – проворчала она, – полезай как есть.
Первый этап прошел успешно. Я осторожно утвердилась на Нашкиных плечах, потом подруга встала на задние лапы, опершись на ствол, но сделала это таким образом, что я до дерева доставала только кончиками пальцев.
– Обними его, – потребовала я, – я тебе не белка и прыгать на дерево не собираюсь.
Нашка сделала, как я просила.
– Там овраг, обрати внимание, – сказала она. Я обратила и подивилась, что не заметила его раньше. И не овраг даже, а надежно скрытое кустами ущелье, как зарубка, гигантским топором сделанная в незапамятные времена. Избранное дерево находилось не совсем на краю этого выдающегося элемента рельефа, но достаточно близко, чтобы при необходимости он мог войти в мою траекторию падения. Я пожалела, что ввязалась в этот акробатический этюд.
В новом положении до веток я доставала лишь задрав руки: хватило только на то, чтобы, подтянувшись, обнять дерево, сцепив от большого ума верхние конечности замком, выше развилки. Подобрав ноги и скрестив их похожим образом, я поняла, что с места сдвинуться не могу. Нашка же, убедившись, что я закрепилась на дереве, тут же отошла, оставив меня в одиночестве на высоте, не соответствующей моим представлениям об уюте.
– Подпихивай меня! – шипела я, опасаясь лишний раз пошевелиться и все время памятуя об овраге.
– В какое место?! – рычала Нашка. – Спусти ногу, тогда я смогу до тебя дотянуться!
– Если я расцеплю ноги, я грохнусь!
– Не грохнешься, пока руками держишься.
Признав справедливость такого аргумента, я осторожно спустила одну ногу вниз, но только чтобы понять, что Нашка, хоть и достает до нее, но подтолкнуть не может.
– Подпрыгни! – потребовала я. – Это была твоя идея.
– Может, ты что-нибудь видишь с того места, где висишь? – с надеждой поинтересовалась подруга.
– С этого места я вижу ствол чертового дерева во всех подробностях! Описать? И вообще, я лиса, а не кошка! Лисы не лазают по деревьям!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75