на шесте, неведомо как устоявшем столь длительное время в вертикальном положении, висел пожелтевший от солнца и дождей череп, подозрительно похожий на человеческий.
– Ну что, поплывем? – спросил Лотан, явно игнорируя столь недвусмысленный знак. – Здесь саженей двадцать будет, не больше.
– А что, есть какие-то варианты? – поинтересовалась я.
– Есть сомнения, – сказала Нашка, – что Кро доплывет в своих кастрюлях.
Кро посмотрел на себя, на остров и стал снимать доспехи.
– Эх, Нашка, что же ты так и не научилась летать, – сокрушенно сказала я. – Сейчас бы сели тебе на спинку – и фьють!
– Я тебе дам «фьють», наездница выискалась! Может, это вообще фигня про полеты. Вон, лучше Лотана попроси, может, он слетает.
Лотан отрицательно замотал головой.
– И думать забудьте! Тут плыть всего ничего!
– Вплавь так вплавь, – подытожила я, складывая одежду в более или менее непротекающий кожаный мешок.
Протока выглядела вполне мирно. И чего только местные деятели боятся, подумалось мне. Водичка даже, наверное, теплая, камыши или как это там называется, уточка кормится. Жирная, кстати, уточка, неплохо бы ее на обед добыть.
Если бы в озере водилось что-то опасное, рассуждала я, приближаясь к кромке воды, вряд ли бы оно ограничивало сферу деятельности этой протокой. А местные по остальному озеру разъезжают почем зря. И рыбачат, и купаются.
Я замерла в полушаге от воды. Вода предостерегающе забулькала, а затем вдруг вспенилась полосой метров в восемь шириной. Словно кто-то включил газовую горелку, по камышам затрепетало пламя – и мгновенно с ревом пожара взвилось вверх. Камыши истлели и осыпались черным пеплом. Бедная уточка – наш потенциальный обед – похоже, даже не успела ничего заметить, а огонь уже прошелся по ней, мгновенно испепелив перья и сорвав с костей куски обугленного мяса.
Я в ужасе отшатнулась. Вся компания разом вскрикнула.
– Ты в порядке, Рене? – забеспокоилась Нашка, явно опасаясь подойти ближе.
Я села на песок и осмотрела себя. Вроде бы все цело. Волосы, брови, уши мохнатые, будь они неладны. Нет, ничего не обуглилось и не покорежилось. Да и предметы туалета, в которых я собиралась отправляться в плавание, вполне синтетические, хотя и должны были бы сморщиться и оплавиться от малейшего жара, остались совершенно целыми.
Я поднялась на ноги и осторожно приблизилась к стене огня. Жара я не почувствовала, хотя по идее к такому факелу и близко нельзя было бы подойти. Странно. Я вгляделась в пламя.
Говорят, если долго глядеть на огонь, могут начать чудиться разные странные вещи. Теперь я убедилась в этом на практике.
Вода под огнем бурлила. Как она могла это делать, одновременно горя, не знаю. Но она кипела, как в кастрюле на плите, а для вящего сходства в промежутках между языками пламени мелькали клочья бурой накипи. Пару раз бурунчик кипятка вынес на поверхность и тут же поглотил вновь довольно больших рыб, явно вареных, с белыми глазами, обрывками шкуры и уже отходящим от костей мясом. Странно, рыбы сварились, а жара все равно нет. И тут я заметила уточку. Да, птица действительно не успела понять, что произошло. Причем не успела до сих пор – птичий скелет с клочьями вареного мяса снизу и какими-то присохшими черными ошметками сверху ловко лавировал между огненных языков, деловито щелокча воду клювом и периодически заныривая в нее целиком.
Я потерла глаза, чтобы отогнать жуткое видение, а затем решилась. Подошла вплотную к огню и, так и не ощутив жара, осторожно протянула руку вперед. Последующие события могли оставить меня заикой на всю жизнь: я моментально увидела, как кожа на моей конечности вздулась волдырями, почернела и сошла клочьями, а за ней последовало мясо, обнажая белесые кости.
Я завопила так, что меня, несомненно, услышали в деревне, и балетным прыжком отскочила назад.
– Рене, что с тобой? – Нашка с криком кинулась ко мне.
– Ты что делаешь! – запоздало заорал Лотан.
Я продолжала голосить по инерции, сидя на песке с зажмуренными глазами и боясь взглянуть на собственную руку.
– Да что с тобой? – спросила Нашка уже спокойнее. – Обожглась?
Я медленно приоткрыла левый глаз и скосила его вправо. Рука была цела и явно тоже недоумевала по поводу моей истерики. Я осторожно пошевелила пальцами, опасаясь, что они отвалятся. Рука покорно подчинилась, не выказав никакого неудовольствия.
Не обращая внимания на Наташу, я подняла с песка корягу и сунула ее в пламень. Большая часть коряги тут же занялась, вспыхнула и черной головешкой упала в воду. Я отступила на шаг – коряга в руке была цела и даже не нагрелась.
– Все понятно, – сказала я, оборачиваясь к спутникам и отбрасывая в сторону объект эксперимента. – Это морок такой. Очень, млин, тщательный морок. Найти бы ту сволочь, что его навела.
– Ну и что ты предлагаешь? – поинтересовалась Нашка.
– Думаю, надо спокойно заходить в воду и плыть, стараясь не обращать внимания на эти спецэффекты. Если получится, конечно.
– А если там настоящее пламя где-нибудь дальше?
– Тогда, – сказала я, решительно шагая к краю воды, – Зеон здорово сэкономит на похоронах…
М-да, легко сказать – спокойно! Очень трудно оставаться спокойным, когда видишь собственный скелет, бредущий по пояс в бурлящем кипятке, и удерживать за ремень якобы дотла сгоревшую сумку. Даже при знании, что все это иллюзия, меня колбасило не по?детски. Мягкий ил приятно холодил ноги, просачиваясь между пальцами, а вода тем временем бурлила и пенилась не только вокруг, но и внутри моего костяка. Я невольно оглянулась. Да, иллюзия была отвратительно детальной – на скелете Кро, увенчанном раскалившимся докрасна шлемом, был отчетливо виден сросшийся перелом локтевой кости. Нашка позади меня стучала зубами от ужаса, и это тоже было видно очень хорошо.
В следующий момент меня что-то дернуло, словно особо толстая паутина. Я рванулась вперед, упираясь в дно, невидимая преграда натянулась и беззвучно лопнула, и я проявилась полностью.
Протока оказалась неглубокой – максимум мне по плечи, так что плыть не пришлось. И дно не одарило нас никаким неприятным сюрпризом. Берег острова, правда, густо порос режущей ноги травой, так что пришлось постараться, выбираясь на сушу.
Странный шест при ближайшем рассмотрении оказался насквозь проржавевшим кованым прутом, а череп на нем действительно напоминал человеческий, отличаясь изрядной скуластостью и весьма впечатляющими клыками.
– Ну, ладно, что дальше? – поинтересовалась Нашка, падая на траву.
– В каком смысле? – спросил Кро.
– Ну вот, мы на острове, – неохотно пояснила Наташа. – Чего нам еще ждать?
– М-да, – Лотан почесал подбородок. – Едва ли это была единственная ловушка. Более того, мне кажется, это скорее всего было что-то вроде предупреждения, дескать, не лезьте, дальше будет хуже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Ну что, поплывем? – спросил Лотан, явно игнорируя столь недвусмысленный знак. – Здесь саженей двадцать будет, не больше.
– А что, есть какие-то варианты? – поинтересовалась я.
– Есть сомнения, – сказала Нашка, – что Кро доплывет в своих кастрюлях.
Кро посмотрел на себя, на остров и стал снимать доспехи.
– Эх, Нашка, что же ты так и не научилась летать, – сокрушенно сказала я. – Сейчас бы сели тебе на спинку – и фьють!
– Я тебе дам «фьють», наездница выискалась! Может, это вообще фигня про полеты. Вон, лучше Лотана попроси, может, он слетает.
Лотан отрицательно замотал головой.
– И думать забудьте! Тут плыть всего ничего!
– Вплавь так вплавь, – подытожила я, складывая одежду в более или менее непротекающий кожаный мешок.
Протока выглядела вполне мирно. И чего только местные деятели боятся, подумалось мне. Водичка даже, наверное, теплая, камыши или как это там называется, уточка кормится. Жирная, кстати, уточка, неплохо бы ее на обед добыть.
Если бы в озере водилось что-то опасное, рассуждала я, приближаясь к кромке воды, вряд ли бы оно ограничивало сферу деятельности этой протокой. А местные по остальному озеру разъезжают почем зря. И рыбачат, и купаются.
Я замерла в полушаге от воды. Вода предостерегающе забулькала, а затем вдруг вспенилась полосой метров в восемь шириной. Словно кто-то включил газовую горелку, по камышам затрепетало пламя – и мгновенно с ревом пожара взвилось вверх. Камыши истлели и осыпались черным пеплом. Бедная уточка – наш потенциальный обед – похоже, даже не успела ничего заметить, а огонь уже прошелся по ней, мгновенно испепелив перья и сорвав с костей куски обугленного мяса.
Я в ужасе отшатнулась. Вся компания разом вскрикнула.
– Ты в порядке, Рене? – забеспокоилась Нашка, явно опасаясь подойти ближе.
Я села на песок и осмотрела себя. Вроде бы все цело. Волосы, брови, уши мохнатые, будь они неладны. Нет, ничего не обуглилось и не покорежилось. Да и предметы туалета, в которых я собиралась отправляться в плавание, вполне синтетические, хотя и должны были бы сморщиться и оплавиться от малейшего жара, остались совершенно целыми.
Я поднялась на ноги и осторожно приблизилась к стене огня. Жара я не почувствовала, хотя по идее к такому факелу и близко нельзя было бы подойти. Странно. Я вгляделась в пламя.
Говорят, если долго глядеть на огонь, могут начать чудиться разные странные вещи. Теперь я убедилась в этом на практике.
Вода под огнем бурлила. Как она могла это делать, одновременно горя, не знаю. Но она кипела, как в кастрюле на плите, а для вящего сходства в промежутках между языками пламени мелькали клочья бурой накипи. Пару раз бурунчик кипятка вынес на поверхность и тут же поглотил вновь довольно больших рыб, явно вареных, с белыми глазами, обрывками шкуры и уже отходящим от костей мясом. Странно, рыбы сварились, а жара все равно нет. И тут я заметила уточку. Да, птица действительно не успела понять, что произошло. Причем не успела до сих пор – птичий скелет с клочьями вареного мяса снизу и какими-то присохшими черными ошметками сверху ловко лавировал между огненных языков, деловито щелокча воду клювом и периодически заныривая в нее целиком.
Я потерла глаза, чтобы отогнать жуткое видение, а затем решилась. Подошла вплотную к огню и, так и не ощутив жара, осторожно протянула руку вперед. Последующие события могли оставить меня заикой на всю жизнь: я моментально увидела, как кожа на моей конечности вздулась волдырями, почернела и сошла клочьями, а за ней последовало мясо, обнажая белесые кости.
Я завопила так, что меня, несомненно, услышали в деревне, и балетным прыжком отскочила назад.
– Рене, что с тобой? – Нашка с криком кинулась ко мне.
– Ты что делаешь! – запоздало заорал Лотан.
Я продолжала голосить по инерции, сидя на песке с зажмуренными глазами и боясь взглянуть на собственную руку.
– Да что с тобой? – спросила Нашка уже спокойнее. – Обожглась?
Я медленно приоткрыла левый глаз и скосила его вправо. Рука была цела и явно тоже недоумевала по поводу моей истерики. Я осторожно пошевелила пальцами, опасаясь, что они отвалятся. Рука покорно подчинилась, не выказав никакого неудовольствия.
Не обращая внимания на Наташу, я подняла с песка корягу и сунула ее в пламень. Большая часть коряги тут же занялась, вспыхнула и черной головешкой упала в воду. Я отступила на шаг – коряга в руке была цела и даже не нагрелась.
– Все понятно, – сказала я, оборачиваясь к спутникам и отбрасывая в сторону объект эксперимента. – Это морок такой. Очень, млин, тщательный морок. Найти бы ту сволочь, что его навела.
– Ну и что ты предлагаешь? – поинтересовалась Нашка.
– Думаю, надо спокойно заходить в воду и плыть, стараясь не обращать внимания на эти спецэффекты. Если получится, конечно.
– А если там настоящее пламя где-нибудь дальше?
– Тогда, – сказала я, решительно шагая к краю воды, – Зеон здорово сэкономит на похоронах…
М-да, легко сказать – спокойно! Очень трудно оставаться спокойным, когда видишь собственный скелет, бредущий по пояс в бурлящем кипятке, и удерживать за ремень якобы дотла сгоревшую сумку. Даже при знании, что все это иллюзия, меня колбасило не по?детски. Мягкий ил приятно холодил ноги, просачиваясь между пальцами, а вода тем временем бурлила и пенилась не только вокруг, но и внутри моего костяка. Я невольно оглянулась. Да, иллюзия была отвратительно детальной – на скелете Кро, увенчанном раскалившимся докрасна шлемом, был отчетливо виден сросшийся перелом локтевой кости. Нашка позади меня стучала зубами от ужаса, и это тоже было видно очень хорошо.
В следующий момент меня что-то дернуло, словно особо толстая паутина. Я рванулась вперед, упираясь в дно, невидимая преграда натянулась и беззвучно лопнула, и я проявилась полностью.
Протока оказалась неглубокой – максимум мне по плечи, так что плыть не пришлось. И дно не одарило нас никаким неприятным сюрпризом. Берег острова, правда, густо порос режущей ноги травой, так что пришлось постараться, выбираясь на сушу.
Странный шест при ближайшем рассмотрении оказался насквозь проржавевшим кованым прутом, а череп на нем действительно напоминал человеческий, отличаясь изрядной скуластостью и весьма впечатляющими клыками.
– Ну, ладно, что дальше? – поинтересовалась Нашка, падая на траву.
– В каком смысле? – спросил Кро.
– Ну вот, мы на острове, – неохотно пояснила Наташа. – Чего нам еще ждать?
– М-да, – Лотан почесал подбородок. – Едва ли это была единственная ловушка. Более того, мне кажется, это скорее всего было что-то вроде предупреждения, дескать, не лезьте, дальше будет хуже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75