Она любила его. Это была истинная страсть.
Мэт шептал ее имя. Они не заметили, как очутились на густой, усыпанной цветами траве. Джорджи ощущала каждый мускул, каждый изгиб его сильного тела. Ей казалось, что на них совсем нет одежды. Она хотела его.
Новые эротические ощущения переполняли Джорджи. Каждой клеточкой, каждым нервом она чувствовала умелые прикосновения его рук. Они отзывались в ней сладкими стонами.
Их губы слились в томительном поцелуе. Ритмичные движения языка недвусмысленно заявляли о его желании. Ногами Мэт сжал ее бедра. Джорджи слышала, как бьется его сердце, будто оно билось в ее собственной груди.
Джорджи отвечала на каждый его поцелуй, на каждое движение его тела. Если бы она была способна трезво рассуждать, такая раскованность испугала бы ее. И вдруг в какой–то момент она почувствовала, что Мэт сдерживает себя. Он прекратил все попытки довести их ласки до естественного завершения. Отстранившись, Джорджи посмотрела ему в глаза. Он немедленно отпустил ее.
– Что произошло? – задыхаясь от волнения, спросила Джорджи.
– Ничего, pequena. Просто я не хочу делать что–то против твоей воли, – жестко произнес Мэт. – Если бы я не остановился сейчас, через минуту я уже не смог бы сделать это. Понимаешь?
– Но… я думала… – Джорджи не знала, что сказать.
Она поняла, что преподнесла ему себя на блюдечке, а он отказал ей.
– Что я возьму тебя при первой же возможности? – Голос Мэта вдруг утратил присущее ему спокойствие. – Тебя привели сюда дружеские чувства, не так ли? – (Джорджи едва кивнула. Это все, что она способна была сейчас сделать. Его большое стройное тело было рядом с ней. Его запах и вкус кружили ей голову.) – И эти же дружеские чувства заставили тебя уступить мне, – уже спокойно продолжал Мэт. – Я признателен тебе, но когда мы по–настоящему займемся любовью, это произойдет только по одной–единственной причине. Ты хочешь меня так же, как я хочу тебя. Это желание живет в твоем сердце. Вовсе не жалость и не сострадание, и не этот романтический вечер, не ароматы цветов и не разлитое в воздухе ощущение любви.
Уж не сошел ли он с ума? Он ведь знает, как сильно она хочет его. И жалость здесь ни при чем. Ее влечет к нему земное человеческое чувство. Она любит его.
Джорджи хотела сказать Мэту, что он неправ, но неожиданно поняла: это не он, а она сама сошла с ума! Как она могла забыть о том, что, пресытившись, он хладнокровно бросит ее. Зачем же играть с огнем?
– Пошли. – Мэт поднялся с земли так же грациозно, как он делал все в своей жизни, и протянул Джорджи руку. – Мы вернемся в дом и выпьем коктейли, потом поужинаем, а после ужина пойдем смотреть на королеву ночного небосклона – луну. Хорошо?
Джорджи взяла Мэта за руку и неуклюже встала. Он говорил ей, что не верит в вечную любовь. Ему тридцать шесть. Он уже зрелый мужчина и прекрасно знает, что ему нужно. Но что заставляет его так вести себя? Должна же быть какая–то причина? Так не бывает, чтобы человек проснулся однажды утром и стал вдруг неисправимым циником. Могла ли она сама после разрыва с Гленом пойти по тому же пути? Могла бы она сама ожесточиться, если бы не встретила Мэта? Но она встретила его и уже никогда не сможет ответить на этот вопрос.
Расправив смятую одежду, Джорджи застегнула крошечные перламутровые пуговицы на своем топе. Щеки у нее горели.
Мэт, напротив, был спокоен и собран. Бывали ситуации, когда Джорджи ненавидела его так же сильно, как и любила. Сейчас наступил как раз такой момент.
Мэт взял ее под руку, и они медленно пошли к дому. Все вокруг благоухало, и каждая птичка в саду пела о любви, или, по крайней мере, Джорджи так казалось. Мэт мило беседовал с ней. Он рассказал ей в подробностях, что произошло сегодня в больнице, все время повторяя, что его мать бодра и весела. Это было великолепно, фантастично, но Джорджи не могла понять, как он может думать о чем–то другом, кроме того, что произошло между ними только что. Значит, для него это было просто сексуальное приключение, желание, которое нужно было удовлетворить.
«Ты ешь, когда голоден, пьешь, когда испытываешь жажду, ложишься в постель с женщиной, когда хочешь удовлетворить свою сексуальную потребность» – такова жизненная философия Мэта.
Они вернулись в дом через распахнутые стеклянные двери величественной гостиной. Мэт всегда покидал дом так, а Джорджи сегодня предпочла пройти через менее помпезный выход на кухне. Потолки в гостиной были почти такие же высокие, как в церкви. Мэт все так же держал Джорджи под руку. Через гостиную они направились в зал.
– Ты часто пользуешься этой гостиной? – спросила Джорджи слабым голосом.
Изысканная обстановка, старинная мебель и множество бесценных предметов антиквариата действовали на нее подавляюще.
– По праздникам и великим дням. Вы, англичане, кажется, так говорите в таких случаях?
В голосе Мэта послышалась насмешливая нотка. Это обидело Джорджи.
– Ты тоже англичанин, – возмущенно сказала она.
– Наполовину, – поправил ее Мэт, – а это не одно и то же.
Джорджи оступилась, хотя ничто, кроме ее собственных грешных мыслей, не мешало ей идти.
Мэт взглянул на часы.
– У нас еще масса времени. Я могу показать тебе свои апартаменты. – Губы его снова искривила насмешка. – Надеюсь, ты понимаешь, какая честь тебе оказана? Без моего приглашения туда не может войти никто. Это святая святых моего дома.
Джорджи не ответила на его улыбку.
– Неужели? – глядя ему прямо в глаза, тихо сказала она.
Насмешливое выражение исчезло с его лица.
– Да, – подтвердил Мэт, – Я серьезно отношусь к выбору гостей. Я ценю свое уединение.
Джорджи никогда не сомневалась в этом. Она прошла с ним по залу. Мэт открыл тяжелую деревянную дверь, которая вела в отдельное крыло дома, где находились его комнаты. Жестом Мэт пригласил Джорджи войти. За дверью был еще один небольшой зал с красивой витой лестницей из кованого чугуна.
– Идем. – Он снова взял ее под руку. – Сначала вниз.
«Сначала вниз» означало, что потом они пойдут наверх в его спальню.
Пол зала был покрыт паркетом теплых медовых оттенков. Стены окрашены в тон полу, но немного светлее. Вместо изящных картин, украшавших предыдущий зал, здесь на стенах висели зеркала. Лучи заходящего солнца проникали через узкие высокие окна, и пространство заполнялось золотистым светом.
Мэт открыл еще одну дверь и пропустил Джорджи вперед.
– О, Мэт!
Пораженная девушка взглянула на него и поняла, что он ждал ее реакции. Перед ними был великолепный закрытый бассейн, окруженный огромными пальмами и другими растениями. Кругом стояли роскошные лежанки, столы и стулья. Торцовая стена была из стекла. Две большие двери вели во внутренний дворик с множеством цветов, кустарников и деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Мэт шептал ее имя. Они не заметили, как очутились на густой, усыпанной цветами траве. Джорджи ощущала каждый мускул, каждый изгиб его сильного тела. Ей казалось, что на них совсем нет одежды. Она хотела его.
Новые эротические ощущения переполняли Джорджи. Каждой клеточкой, каждым нервом она чувствовала умелые прикосновения его рук. Они отзывались в ней сладкими стонами.
Их губы слились в томительном поцелуе. Ритмичные движения языка недвусмысленно заявляли о его желании. Ногами Мэт сжал ее бедра. Джорджи слышала, как бьется его сердце, будто оно билось в ее собственной груди.
Джорджи отвечала на каждый его поцелуй, на каждое движение его тела. Если бы она была способна трезво рассуждать, такая раскованность испугала бы ее. И вдруг в какой–то момент она почувствовала, что Мэт сдерживает себя. Он прекратил все попытки довести их ласки до естественного завершения. Отстранившись, Джорджи посмотрела ему в глаза. Он немедленно отпустил ее.
– Что произошло? – задыхаясь от волнения, спросила Джорджи.
– Ничего, pequena. Просто я не хочу делать что–то против твоей воли, – жестко произнес Мэт. – Если бы я не остановился сейчас, через минуту я уже не смог бы сделать это. Понимаешь?
– Но… я думала… – Джорджи не знала, что сказать.
Она поняла, что преподнесла ему себя на блюдечке, а он отказал ей.
– Что я возьму тебя при первой же возможности? – Голос Мэта вдруг утратил присущее ему спокойствие. – Тебя привели сюда дружеские чувства, не так ли? – (Джорджи едва кивнула. Это все, что она способна была сейчас сделать. Его большое стройное тело было рядом с ней. Его запах и вкус кружили ей голову.) – И эти же дружеские чувства заставили тебя уступить мне, – уже спокойно продолжал Мэт. – Я признателен тебе, но когда мы по–настоящему займемся любовью, это произойдет только по одной–единственной причине. Ты хочешь меня так же, как я хочу тебя. Это желание живет в твоем сердце. Вовсе не жалость и не сострадание, и не этот романтический вечер, не ароматы цветов и не разлитое в воздухе ощущение любви.
Уж не сошел ли он с ума? Он ведь знает, как сильно она хочет его. И жалость здесь ни при чем. Ее влечет к нему земное человеческое чувство. Она любит его.
Джорджи хотела сказать Мэту, что он неправ, но неожиданно поняла: это не он, а она сама сошла с ума! Как она могла забыть о том, что, пресытившись, он хладнокровно бросит ее. Зачем же играть с огнем?
– Пошли. – Мэт поднялся с земли так же грациозно, как он делал все в своей жизни, и протянул Джорджи руку. – Мы вернемся в дом и выпьем коктейли, потом поужинаем, а после ужина пойдем смотреть на королеву ночного небосклона – луну. Хорошо?
Джорджи взяла Мэта за руку и неуклюже встала. Он говорил ей, что не верит в вечную любовь. Ему тридцать шесть. Он уже зрелый мужчина и прекрасно знает, что ему нужно. Но что заставляет его так вести себя? Должна же быть какая–то причина? Так не бывает, чтобы человек проснулся однажды утром и стал вдруг неисправимым циником. Могла ли она сама после разрыва с Гленом пойти по тому же пути? Могла бы она сама ожесточиться, если бы не встретила Мэта? Но она встретила его и уже никогда не сможет ответить на этот вопрос.
Расправив смятую одежду, Джорджи застегнула крошечные перламутровые пуговицы на своем топе. Щеки у нее горели.
Мэт, напротив, был спокоен и собран. Бывали ситуации, когда Джорджи ненавидела его так же сильно, как и любила. Сейчас наступил как раз такой момент.
Мэт взял ее под руку, и они медленно пошли к дому. Все вокруг благоухало, и каждая птичка в саду пела о любви, или, по крайней мере, Джорджи так казалось. Мэт мило беседовал с ней. Он рассказал ей в подробностях, что произошло сегодня в больнице, все время повторяя, что его мать бодра и весела. Это было великолепно, фантастично, но Джорджи не могла понять, как он может думать о чем–то другом, кроме того, что произошло между ними только что. Значит, для него это было просто сексуальное приключение, желание, которое нужно было удовлетворить.
«Ты ешь, когда голоден, пьешь, когда испытываешь жажду, ложишься в постель с женщиной, когда хочешь удовлетворить свою сексуальную потребность» – такова жизненная философия Мэта.
Они вернулись в дом через распахнутые стеклянные двери величественной гостиной. Мэт всегда покидал дом так, а Джорджи сегодня предпочла пройти через менее помпезный выход на кухне. Потолки в гостиной были почти такие же высокие, как в церкви. Мэт все так же держал Джорджи под руку. Через гостиную они направились в зал.
– Ты часто пользуешься этой гостиной? – спросила Джорджи слабым голосом.
Изысканная обстановка, старинная мебель и множество бесценных предметов антиквариата действовали на нее подавляюще.
– По праздникам и великим дням. Вы, англичане, кажется, так говорите в таких случаях?
В голосе Мэта послышалась насмешливая нотка. Это обидело Джорджи.
– Ты тоже англичанин, – возмущенно сказала она.
– Наполовину, – поправил ее Мэт, – а это не одно и то же.
Джорджи оступилась, хотя ничто, кроме ее собственных грешных мыслей, не мешало ей идти.
Мэт взглянул на часы.
– У нас еще масса времени. Я могу показать тебе свои апартаменты. – Губы его снова искривила насмешка. – Надеюсь, ты понимаешь, какая честь тебе оказана? Без моего приглашения туда не может войти никто. Это святая святых моего дома.
Джорджи не ответила на его улыбку.
– Неужели? – глядя ему прямо в глаза, тихо сказала она.
Насмешливое выражение исчезло с его лица.
– Да, – подтвердил Мэт, – Я серьезно отношусь к выбору гостей. Я ценю свое уединение.
Джорджи никогда не сомневалась в этом. Она прошла с ним по залу. Мэт открыл тяжелую деревянную дверь, которая вела в отдельное крыло дома, где находились его комнаты. Жестом Мэт пригласил Джорджи войти. За дверью был еще один небольшой зал с красивой витой лестницей из кованого чугуна.
– Идем. – Он снова взял ее под руку. – Сначала вниз.
«Сначала вниз» означало, что потом они пойдут наверх в его спальню.
Пол зала был покрыт паркетом теплых медовых оттенков. Стены окрашены в тон полу, но немного светлее. Вместо изящных картин, украшавших предыдущий зал, здесь на стенах висели зеркала. Лучи заходящего солнца проникали через узкие высокие окна, и пространство заполнялось золотистым светом.
Мэт открыл еще одну дверь и пропустил Джорджи вперед.
– О, Мэт!
Пораженная девушка взглянула на него и поняла, что он ждал ее реакции. Перед ними был великолепный закрытый бассейн, окруженный огромными пальмами и другими растениями. Кругом стояли роскошные лежанки, столы и стулья. Торцовая стена была из стекла. Две большие двери вели во внутренний дворик с множеством цветов, кустарников и деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33