..
Почему-то вспомнилась картина «Целомудрие», которая висела в нашем доме и очень нравилась моей матери. На полотне была изображена обнаженная девушка, делающая примерно то же, что и я сейчас. Правда, формы девушки не были такими пышными, как у меня. Я никогда не любила это полотно, потому что жалела девушку и считала, что ей очень холодно.
Лейтенант Фром с трудом отклеил свой взгляд от меня.
Дерущиеся встали.
— Что здесь происходит? — строго спросил Фром.
— Пусть он отвечает, — Дон кивнул на Карла.
— Я услышал звон, идущий из подвала... Спустился... Увидел Мэвис и помог ей подняться.
— В подвале больше никого нет?
— Осмотрите его сами, — буркнул Карл, потирая ушибы и ссадины.
— Мы все туда спустимся, — принял решение Фром.
— О, нет! — взмолилась я. — Я в подвал больше ни ногой. Она там, на цепях... Все, что угодно, только не это!
— Кто на цепях?
— Ванда. Она...
Дон повернулся к Фрому и сказал:
— Моя жена, как видите, неважно себя чувствует.
— Конечно, вижу. Ну и что? — лейтенант был не только дураком, но еще и хамом.
— Я хочу, чтобы вы разрешили ей подняться наверх, к себе. Мэвис должна одеться. Допросите ее попозже.
Но лейтенант уперся рогами. Он боялся совершить ошибку. Глазки его бегали, а рука привычно лежала на рукоятке «кольта».
— Нет, я не хочу упускать из виду ни одного из вас, — Фром повысил голос. — Мэвис пойдет с нами.
— Вы необычайно добры! — рассмеялся Карл. — Добры и ужасно заботливы.
Дон снял свой халат и отдал его мне.
— Надень, Мэвис, а то лейтенант не может продуктивно работать.
Не хочу даже вспоминать, как мы толпой спускались в подвал. Я висела на руке Дона, крепко зажмурив глаза.
Когда мы вернулись на кухню, завертелась настоящая карусель: мелькали и суетились копы, лейтенант приставал с какими-то идиотскими вопросами, Дон ругался и одновременно по телефону пытался вызвонить адвоката, который смог бы меня защитить от нападок Фрома, Карл ссорился со всеми подряд.
— Она не могла задушить. Ванду! — орал Карл на лейтенанта.
— Могла! — в ответ орал лейтенант.
— Идиот!
И дальше в том же духе.
Я села на стул, прислонила гудящую голову к стенке, сцепила зубы и попыталась пережить этот кошмар молча.
В конце концов лейтенант принялся стучать кулаком по столу, отмечая ударом конец каждой фразы:
— Все! Два убийства подряд! Мэвис едет со мной в управление на допрос. А вы можете нанимать хоть дюжину адвокатов, но чтобы из дома не выходили!
Он схватил меня за руку, сжал так, что я только попискивала, и потащил на крыльцо.
Я не сопротивлялась. Усталость придавила меня. Усталость и тяжелая атмосфера этого дома, такого красивого и такого страшного.
Фром сидел в машине рядом со мной и сопел. Я слышала, как скрипят его мозги.
Обшарпанное здание полицейского управления поразило меня своим убогим видом так, что я посоветовала Фрому поискать дизайнера по интерьеру или, на худой конец, специалиста по домашнему озеленению. Он лишь хмыкнул в ответ и еще сильнее сжал мою руку.
Лейтенант притащил меня в конуру, которую сам гордо величал кабинетом. Пришли еще два копа, выключили верхний свет и направили мощную настольную лампу прямо мне в лицо.
Я зажмурилась и потребовала выключить лампу. Никакого внимания. Тогда я, сделав глаза, как щелочки, протянула руку, нащупала лампу и повернула ее в сторону. Но копы так легко не сдались, вернули лампу на прежнее место. Три раза я поворачивала свет, пока Фром не заорал, как резаный.
— Но свет бьет мне в глаза!
— Не трогайте лампу!
— Вы испортите мне зрение. А кто будет оплачивать мои визиты к офтальмологу?
— Замолчите!
— Ваша грубость действует мне на нервы. Если вы привезли меня сюда, то будьте добры обращаться по-человечески. Принесите мне кофе! Или виски...
Лейтенант изумленно глянул на меня, но заговорил более мягко:
— Пожалуйста, отвечайте только на наши вопросы.
— Но вы же забыли их задать!
— Исключительно из-за вашей трескотни, милочка.
— Хорошо. Что вы хотите услышать?
Лейтенант зашуршал бумагами и вздохнул:
— Рассказывайте: что там у вас было? Что стряслось, кого видели? И все остальное.
— Я уже говорила, но вы меня не слушали...
— Что-о?
— ... Потому что, — продолжала я спокойно, — в этот момент вы на меня орали.
— Ладно, ладно. Повторите в таком случае.
— Повторяю: свет бьет мне в глаза. Вы спрашивали, что я вижу. Я ничего не вижу.
— Она психопатка и дебилка, — подводя итог, пробормотал лейтенант, а потом задал второй вопрос. — Чего вы хотите?
— Чтобы вы выключили лампу.
Некоторое время я слышала только приглушенные ругательства. Впрочем, слов нельзя было разобрать: может быть, Фром делился с товарищами своими соображениями, как оформлять протокол.
Один из копов обратился к Фрому:
— Давайте-ка я попробую поработать с ней.
— Валяйте. Зачем мне одному столько счастья? — Лейтенант даже не маскировал свою грубость.
— Итак, в доме совершено убийство, — начал подручный. — Задушена миссис Пейтен.
— Да, зрелище незабываемое.
— Расскажите, как произошел инцидент.
— Конечно расскажу. Но, разрешите, я буду говорить так, как я говорю обычно, а не так, как говорите вы, употребляя не совсем понятные слова.
— Мой бог! Говорите как хотите! — вскричал полицейский. — Вы кого угодно доведете!..
Я начала подробно рассказывать про то, как спустилась в подвал, и закончила свою историю появлением в кухне лейтенанта Фрома.
— А почему вы пошли в подвал? — подал голос Фром.
Мне пришлось подумать, прежде чем ответить на этот коварный вопрос. Говорить о том, что я хотела заманить в ловушку адвоката Фабиана Дарка, мне не хотелось. Фром арестует Дарка, а Джонни ни за что не поверит, что это умная Мэвис первой обнаружила истинного убийцу.
— Ну-ну! Что же вы замолчали? — поторапливал меня Фром.
— Я не могла уснуть... Эдвина стояла перед глазами, вернее, висела на цепях... Я подумала, может, найду в подвале разгадку ее смерти...
— Потому вы и спустились?
— Да.
— И теперь вы надеетесь, что мы поверим всей этой чепухе, которую вы нам нагородили?
— Это ваше дело — верить мне или нет! — фыркнула я.
— Признавайтесь, это вы убили миссис Пейтен! — заговорил третий полицейский.
— Я ее не убивала! Или вы думаете, что я могла бы это позабыть?!
— Вы ее задушили. Сначала заковали в цепи, а потом задушили.
— Ну да! Задушила, разделась и упала без сознания. Тупицы! Ослы!
— Почему вы убили миссис Пейтен? Вы ревновали ее? К кому?
Я только рассмеялась.
— Ага! Вы влюбились в ее мужа, а она вам мешала, — торжественно произнес не помню который из проницательных кретинов.
— Простите, но вы видели мистера Пейтена? — спросила я. — Грег может заинтересовать только колченогих беззубых горбатых старух.
Мои слова, как горошинки, отлетали от чугунных полицейских голов, не причиняя им вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Почему-то вспомнилась картина «Целомудрие», которая висела в нашем доме и очень нравилась моей матери. На полотне была изображена обнаженная девушка, делающая примерно то же, что и я сейчас. Правда, формы девушки не были такими пышными, как у меня. Я никогда не любила это полотно, потому что жалела девушку и считала, что ей очень холодно.
Лейтенант Фром с трудом отклеил свой взгляд от меня.
Дерущиеся встали.
— Что здесь происходит? — строго спросил Фром.
— Пусть он отвечает, — Дон кивнул на Карла.
— Я услышал звон, идущий из подвала... Спустился... Увидел Мэвис и помог ей подняться.
— В подвале больше никого нет?
— Осмотрите его сами, — буркнул Карл, потирая ушибы и ссадины.
— Мы все туда спустимся, — принял решение Фром.
— О, нет! — взмолилась я. — Я в подвал больше ни ногой. Она там, на цепях... Все, что угодно, только не это!
— Кто на цепях?
— Ванда. Она...
Дон повернулся к Фрому и сказал:
— Моя жена, как видите, неважно себя чувствует.
— Конечно, вижу. Ну и что? — лейтенант был не только дураком, но еще и хамом.
— Я хочу, чтобы вы разрешили ей подняться наверх, к себе. Мэвис должна одеться. Допросите ее попозже.
Но лейтенант уперся рогами. Он боялся совершить ошибку. Глазки его бегали, а рука привычно лежала на рукоятке «кольта».
— Нет, я не хочу упускать из виду ни одного из вас, — Фром повысил голос. — Мэвис пойдет с нами.
— Вы необычайно добры! — рассмеялся Карл. — Добры и ужасно заботливы.
Дон снял свой халат и отдал его мне.
— Надень, Мэвис, а то лейтенант не может продуктивно работать.
Не хочу даже вспоминать, как мы толпой спускались в подвал. Я висела на руке Дона, крепко зажмурив глаза.
Когда мы вернулись на кухню, завертелась настоящая карусель: мелькали и суетились копы, лейтенант приставал с какими-то идиотскими вопросами, Дон ругался и одновременно по телефону пытался вызвонить адвоката, который смог бы меня защитить от нападок Фрома, Карл ссорился со всеми подряд.
— Она не могла задушить. Ванду! — орал Карл на лейтенанта.
— Могла! — в ответ орал лейтенант.
— Идиот!
И дальше в том же духе.
Я села на стул, прислонила гудящую голову к стенке, сцепила зубы и попыталась пережить этот кошмар молча.
В конце концов лейтенант принялся стучать кулаком по столу, отмечая ударом конец каждой фразы:
— Все! Два убийства подряд! Мэвис едет со мной в управление на допрос. А вы можете нанимать хоть дюжину адвокатов, но чтобы из дома не выходили!
Он схватил меня за руку, сжал так, что я только попискивала, и потащил на крыльцо.
Я не сопротивлялась. Усталость придавила меня. Усталость и тяжелая атмосфера этого дома, такого красивого и такого страшного.
Фром сидел в машине рядом со мной и сопел. Я слышала, как скрипят его мозги.
Обшарпанное здание полицейского управления поразило меня своим убогим видом так, что я посоветовала Фрому поискать дизайнера по интерьеру или, на худой конец, специалиста по домашнему озеленению. Он лишь хмыкнул в ответ и еще сильнее сжал мою руку.
Лейтенант притащил меня в конуру, которую сам гордо величал кабинетом. Пришли еще два копа, выключили верхний свет и направили мощную настольную лампу прямо мне в лицо.
Я зажмурилась и потребовала выключить лампу. Никакого внимания. Тогда я, сделав глаза, как щелочки, протянула руку, нащупала лампу и повернула ее в сторону. Но копы так легко не сдались, вернули лампу на прежнее место. Три раза я поворачивала свет, пока Фром не заорал, как резаный.
— Но свет бьет мне в глаза!
— Не трогайте лампу!
— Вы испортите мне зрение. А кто будет оплачивать мои визиты к офтальмологу?
— Замолчите!
— Ваша грубость действует мне на нервы. Если вы привезли меня сюда, то будьте добры обращаться по-человечески. Принесите мне кофе! Или виски...
Лейтенант изумленно глянул на меня, но заговорил более мягко:
— Пожалуйста, отвечайте только на наши вопросы.
— Но вы же забыли их задать!
— Исключительно из-за вашей трескотни, милочка.
— Хорошо. Что вы хотите услышать?
Лейтенант зашуршал бумагами и вздохнул:
— Рассказывайте: что там у вас было? Что стряслось, кого видели? И все остальное.
— Я уже говорила, но вы меня не слушали...
— Что-о?
— ... Потому что, — продолжала я спокойно, — в этот момент вы на меня орали.
— Ладно, ладно. Повторите в таком случае.
— Повторяю: свет бьет мне в глаза. Вы спрашивали, что я вижу. Я ничего не вижу.
— Она психопатка и дебилка, — подводя итог, пробормотал лейтенант, а потом задал второй вопрос. — Чего вы хотите?
— Чтобы вы выключили лампу.
Некоторое время я слышала только приглушенные ругательства. Впрочем, слов нельзя было разобрать: может быть, Фром делился с товарищами своими соображениями, как оформлять протокол.
Один из копов обратился к Фрому:
— Давайте-ка я попробую поработать с ней.
— Валяйте. Зачем мне одному столько счастья? — Лейтенант даже не маскировал свою грубость.
— Итак, в доме совершено убийство, — начал подручный. — Задушена миссис Пейтен.
— Да, зрелище незабываемое.
— Расскажите, как произошел инцидент.
— Конечно расскажу. Но, разрешите, я буду говорить так, как я говорю обычно, а не так, как говорите вы, употребляя не совсем понятные слова.
— Мой бог! Говорите как хотите! — вскричал полицейский. — Вы кого угодно доведете!..
Я начала подробно рассказывать про то, как спустилась в подвал, и закончила свою историю появлением в кухне лейтенанта Фрома.
— А почему вы пошли в подвал? — подал голос Фром.
Мне пришлось подумать, прежде чем ответить на этот коварный вопрос. Говорить о том, что я хотела заманить в ловушку адвоката Фабиана Дарка, мне не хотелось. Фром арестует Дарка, а Джонни ни за что не поверит, что это умная Мэвис первой обнаружила истинного убийцу.
— Ну-ну! Что же вы замолчали? — поторапливал меня Фром.
— Я не могла уснуть... Эдвина стояла перед глазами, вернее, висела на цепях... Я подумала, может, найду в подвале разгадку ее смерти...
— Потому вы и спустились?
— Да.
— И теперь вы надеетесь, что мы поверим всей этой чепухе, которую вы нам нагородили?
— Это ваше дело — верить мне или нет! — фыркнула я.
— Признавайтесь, это вы убили миссис Пейтен! — заговорил третий полицейский.
— Я ее не убивала! Или вы думаете, что я могла бы это позабыть?!
— Вы ее задушили. Сначала заковали в цепи, а потом задушили.
— Ну да! Задушила, разделась и упала без сознания. Тупицы! Ослы!
— Почему вы убили миссис Пейтен? Вы ревновали ее? К кому?
Я только рассмеялась.
— Ага! Вы влюбились в ее мужа, а она вам мешала, — торжественно произнес не помню который из проницательных кретинов.
— Простите, но вы видели мистера Пейтена? — спросила я. — Грег может заинтересовать только колченогих беззубых горбатых старух.
Мои слова, как горошинки, отлетали от чугунных полицейских голов, не причиняя им вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33