Ты прыгаешь перед ним, как дрессированная обезьяна.
Наверное, я задела самую больную для Рафаэля тему — он стиснул зубы и с нажимом ответил:
— Все изменится... Все должно измениться. Даже в нашей стране есть законы, которые нельзя преступать. Но Артуро поставил себя выше всех и всего...
— И чего ты ждешь?
— Я хочу увидеть, как этот... адмирал и маршал будет танцевать на высоком табурете с серебряной петлей на шее. Бывают такие минуты, чикита, когда я закрываю глаза и вижу, как он сучит ножками и как блестят на солнце шпоры его сапог!..
Лицо Рафаэля на какую-то долю секунды стало лицом палача. Я вздрогнула, волна холода прокатилась по всему телу. Но что делать: Рафаэль Вега таков, каков он есть. И будь он другим, он не спас бы меня от Терри.
— Ладно, это ваши дела, — медленно сказала я. — Нам нужно искать Джонни. Поедем вначале в агентство, а потом уже к Мэлройду.
Рафаэль согласился.
Я закрыла глаза. Воспоминание о Терри и Мэриам взволновало меня.
— Скажи, амиго, как ты оказался в доме Втормов? Ты, как всегда, пришел вовремя!
— Я всего лишь выполнял приказание Артуро.
— Что-о? Это Артуро меня спас?!
— Нет, то есть да... Артуро послал меня к миссис Вторм для того, чтобы, во-первых, я передал соболезнование по поводу смерти ее мужа, и, во-вторых, чтобы выполнил любой ее каприз... Подкатился, подлизался... не знаю, как это сказать по-английски. Увы, к тому моменту, когда я появился в особняке, эта сеньора не нуждалась в моих услугах.
Я расхохоталась:
— А мне кажется, что ты уделил ей немало внимания!
— Целых пять минут! Пор диос! Моя рука еще побаливает, — и он потряс кистью.
Мы ехали медленно, зажатые в потоке машин. Уже на подъезде к агентству я заметила свет в окнах и обрадовалась: там Джонни! Но потом мне пришла в голову совсем другая мысль: если с Джонни что-то случилось, значит, это полиция пришла проводить свое расследование. Могли быть и другие люди...
Я сказала Рафаэлю, что надо быть готовым к любым сюрпризам.
Рафаэль вышел из машины и вытащил пистолет из кобуры. Дверь агентства не была заперта. Рафаэль заглянул в щелку: никого.
Я вошла следом за ним.
Никогда еще тишина в нашем агентстве не внушала мне такого страха.
Вдруг раздался резкий выкрик:
— Явились! Черт побери!
До сих пор удивляюсь, как только Рафаэль не выстрелил на голос. Да, нервы у него крепкие.
Мы повернулись и увидели Джонни.
Он сидел за своим письменным столом в излюбленной позе — задрав ноги кверху.
— О, Джонни! — я бросилась к нему сломя голову, но компаньон легко уклонился от объятий, я промахнулась и угодила прямо в корзину для бумаг.
Рафаэль тоже поспешил выразить радость:
— Дружище! Амиго! Ты жив!
— Что это с вами? — холодно осведомился мистер Рио.
— Тебя нигде не было, и мы волновались, — сказала я, отряхиваясь и поправляя прическу. — Мы боялись, не приключилась ли беда, а ты, называется, радушно встретил!..
— «Мы волновались...» — передразнил меня Джонни. — Это я ломал голову, куда ты запропастилась, дорогуша, — Джонни начал заводиться. — Ты имеешь обыкновение пропадать в самый ответственный момент! Где ты шлялась? Обрадовалась, что меня нет, и принялась опять за свои бредовые идеи?! Просачковала день, а теперь изображаешь заботливую няню? Бездельница! Чтобы завтра была на работе ровно в девять или я...
— Ты орешь на меня, а сам... даже не удосужился поинтересоваться, не стряслось ли со мной чего, — я обиделась и всерьез. — Ты не знаешь, как я тебя искала! Меня избивали, пороли и едва не изнасиловали... Я была на волосок от смерти. Это ты шляешься неизвестно где, небось пропьянствовал, а теперь заявляешь, что я...
— Ты уволена, Мэвис! — заревел он еще громче.
Я внезапно успокоилась. Весь мой гнев переплавился в холодную ярость.
— Дорогой, ты настолько глуп, что ничего не соображаешь. Меня нельзя уволить. Я не наемный работник. Я компаньон.
— Тогда мы сейчас же поделим наше агентство! Банковский счет, имущество — короче, все.
— Прекрасно! Как пострадавшая от злостного хулиганства и грубиянства я делю фирму на выгодных для себя условиях. Вы, Джонни Рио, здесь уже посторонний. Покиньте мое помещение!
Джонни сбросил ноги на пол и с угрюмой решительностью начал подниматься.
— Ах, ты... букашка...
Рафаэль встал между нами, как скала.
— Амигос! Неужели у вас мало общих врагов? Не надо ссориться, я знаю, что в ваших сердцах пылкая нежность друг к другу. Пор фавор, примиритесь и забудьте все, что вы здесь наговорили. Я люблю вас обоих, вы мои лучшие друзья во всей Америке. Ну поцелуйтесь же!..
Джонни оглядел Рафаэля с головы до ног и резко бросил мне:
— Кто тут является лучшим другом этого бандита?
— Как? Конечно, ты! — парировала я.
— Нет, это ты!
— Не пошел бы ты со своим лучшим другом...
— Нет, это ты со своим лучшим другом не пошла бы...
Рафаэль поднял руки: сдаюсь.
— Амигос! Я, конечно, не так хорошо знаю английский язык, но мне кажется, что вы заговариваетесь!
Джонни сел в кресло и с досады закурил.
— Черт с вами, — сказал он. — Главное, что я добыл информацию. Я потратил ночь, утро и день, но зато теперь я кое-что знаю. И могу подхлестывать события — недаром меня прозвали Джонни-Хлыст!
— Хлыст! Ты вовремя вспомнил это прозвище. По странному совпадению я ощущаю твою роспись всей кожей, — и я потерла места, отмеченные стальным наконечником хлыста Мэриам Вторм.
— О чем ты? — он отмахнулся от меня и продолжил: — Джонатан Вторм действительно миллионер, но он нажил свой капитал в результате грязных сделок... Многие банкиры не хотели иметь с Втормом никаких дел. Они не считались ни с ним самим, ни с его деньгами...
— А в моем банке никто не хочет считаться со мной, — вздохнув, заметила я. — Я как-то пришла туда за ссудой, а получила всего-навсего предложение о замужестве.
— Об этом мы потом как-нибудь поговорим, Мэвис. И помолчи, пожалуйста. Как я понял, Артуро сделал правильный выбор: единственный человек в стране, кто мог дать ссуду вашему режиму, точнее, вашему президенту, был Джонатан Вторм. Вторм надеялся, что вы вернете его денежки с лихвой.
— Это известно, — проворчала я.
— Откуда?
— Артуро сам сказал.
— А что еще сказал Артуро? — сжал зубы Джонни.
— Что теперь, после смерти Джонатана Вторма, ему ничего не остается, как договориться о ссуде с наследницей капиталов. То есть со вдовой Вторм.
— Все правильно...
Джонни поник головой. Но какая-то мысль заставила вскинуть эту голову:
— И все-таки никаких заговорщиков не было! Не было и заговора с целью устранить Вторма и лишить вашего президента надежды на финансовую помощь! Так?
— Произошла ошибка, — вздохнул Рафаэль. — Вторма убил я, о чем весьма сожалею.
— Сожалеешь? — криво улыбнулся Джонни. — Но насколько искренне, любезный амиго?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Наверное, я задела самую больную для Рафаэля тему — он стиснул зубы и с нажимом ответил:
— Все изменится... Все должно измениться. Даже в нашей стране есть законы, которые нельзя преступать. Но Артуро поставил себя выше всех и всего...
— И чего ты ждешь?
— Я хочу увидеть, как этот... адмирал и маршал будет танцевать на высоком табурете с серебряной петлей на шее. Бывают такие минуты, чикита, когда я закрываю глаза и вижу, как он сучит ножками и как блестят на солнце шпоры его сапог!..
Лицо Рафаэля на какую-то долю секунды стало лицом палача. Я вздрогнула, волна холода прокатилась по всему телу. Но что делать: Рафаэль Вега таков, каков он есть. И будь он другим, он не спас бы меня от Терри.
— Ладно, это ваши дела, — медленно сказала я. — Нам нужно искать Джонни. Поедем вначале в агентство, а потом уже к Мэлройду.
Рафаэль согласился.
Я закрыла глаза. Воспоминание о Терри и Мэриам взволновало меня.
— Скажи, амиго, как ты оказался в доме Втормов? Ты, как всегда, пришел вовремя!
— Я всего лишь выполнял приказание Артуро.
— Что-о? Это Артуро меня спас?!
— Нет, то есть да... Артуро послал меня к миссис Вторм для того, чтобы, во-первых, я передал соболезнование по поводу смерти ее мужа, и, во-вторых, чтобы выполнил любой ее каприз... Подкатился, подлизался... не знаю, как это сказать по-английски. Увы, к тому моменту, когда я появился в особняке, эта сеньора не нуждалась в моих услугах.
Я расхохоталась:
— А мне кажется, что ты уделил ей немало внимания!
— Целых пять минут! Пор диос! Моя рука еще побаливает, — и он потряс кистью.
Мы ехали медленно, зажатые в потоке машин. Уже на подъезде к агентству я заметила свет в окнах и обрадовалась: там Джонни! Но потом мне пришла в голову совсем другая мысль: если с Джонни что-то случилось, значит, это полиция пришла проводить свое расследование. Могли быть и другие люди...
Я сказала Рафаэлю, что надо быть готовым к любым сюрпризам.
Рафаэль вышел из машины и вытащил пистолет из кобуры. Дверь агентства не была заперта. Рафаэль заглянул в щелку: никого.
Я вошла следом за ним.
Никогда еще тишина в нашем агентстве не внушала мне такого страха.
Вдруг раздался резкий выкрик:
— Явились! Черт побери!
До сих пор удивляюсь, как только Рафаэль не выстрелил на голос. Да, нервы у него крепкие.
Мы повернулись и увидели Джонни.
Он сидел за своим письменным столом в излюбленной позе — задрав ноги кверху.
— О, Джонни! — я бросилась к нему сломя голову, но компаньон легко уклонился от объятий, я промахнулась и угодила прямо в корзину для бумаг.
Рафаэль тоже поспешил выразить радость:
— Дружище! Амиго! Ты жив!
— Что это с вами? — холодно осведомился мистер Рио.
— Тебя нигде не было, и мы волновались, — сказала я, отряхиваясь и поправляя прическу. — Мы боялись, не приключилась ли беда, а ты, называется, радушно встретил!..
— «Мы волновались...» — передразнил меня Джонни. — Это я ломал голову, куда ты запропастилась, дорогуша, — Джонни начал заводиться. — Ты имеешь обыкновение пропадать в самый ответственный момент! Где ты шлялась? Обрадовалась, что меня нет, и принялась опять за свои бредовые идеи?! Просачковала день, а теперь изображаешь заботливую няню? Бездельница! Чтобы завтра была на работе ровно в девять или я...
— Ты орешь на меня, а сам... даже не удосужился поинтересоваться, не стряслось ли со мной чего, — я обиделась и всерьез. — Ты не знаешь, как я тебя искала! Меня избивали, пороли и едва не изнасиловали... Я была на волосок от смерти. Это ты шляешься неизвестно где, небось пропьянствовал, а теперь заявляешь, что я...
— Ты уволена, Мэвис! — заревел он еще громче.
Я внезапно успокоилась. Весь мой гнев переплавился в холодную ярость.
— Дорогой, ты настолько глуп, что ничего не соображаешь. Меня нельзя уволить. Я не наемный работник. Я компаньон.
— Тогда мы сейчас же поделим наше агентство! Банковский счет, имущество — короче, все.
— Прекрасно! Как пострадавшая от злостного хулиганства и грубиянства я делю фирму на выгодных для себя условиях. Вы, Джонни Рио, здесь уже посторонний. Покиньте мое помещение!
Джонни сбросил ноги на пол и с угрюмой решительностью начал подниматься.
— Ах, ты... букашка...
Рафаэль встал между нами, как скала.
— Амигос! Неужели у вас мало общих врагов? Не надо ссориться, я знаю, что в ваших сердцах пылкая нежность друг к другу. Пор фавор, примиритесь и забудьте все, что вы здесь наговорили. Я люблю вас обоих, вы мои лучшие друзья во всей Америке. Ну поцелуйтесь же!..
Джонни оглядел Рафаэля с головы до ног и резко бросил мне:
— Кто тут является лучшим другом этого бандита?
— Как? Конечно, ты! — парировала я.
— Нет, это ты!
— Не пошел бы ты со своим лучшим другом...
— Нет, это ты со своим лучшим другом не пошла бы...
Рафаэль поднял руки: сдаюсь.
— Амигос! Я, конечно, не так хорошо знаю английский язык, но мне кажется, что вы заговариваетесь!
Джонни сел в кресло и с досады закурил.
— Черт с вами, — сказал он. — Главное, что я добыл информацию. Я потратил ночь, утро и день, но зато теперь я кое-что знаю. И могу подхлестывать события — недаром меня прозвали Джонни-Хлыст!
— Хлыст! Ты вовремя вспомнил это прозвище. По странному совпадению я ощущаю твою роспись всей кожей, — и я потерла места, отмеченные стальным наконечником хлыста Мэриам Вторм.
— О чем ты? — он отмахнулся от меня и продолжил: — Джонатан Вторм действительно миллионер, но он нажил свой капитал в результате грязных сделок... Многие банкиры не хотели иметь с Втормом никаких дел. Они не считались ни с ним самим, ни с его деньгами...
— А в моем банке никто не хочет считаться со мной, — вздохнув, заметила я. — Я как-то пришла туда за ссудой, а получила всего-навсего предложение о замужестве.
— Об этом мы потом как-нибудь поговорим, Мэвис. И помолчи, пожалуйста. Как я понял, Артуро сделал правильный выбор: единственный человек в стране, кто мог дать ссуду вашему режиму, точнее, вашему президенту, был Джонатан Вторм. Вторм надеялся, что вы вернете его денежки с лихвой.
— Это известно, — проворчала я.
— Откуда?
— Артуро сам сказал.
— А что еще сказал Артуро? — сжал зубы Джонни.
— Что теперь, после смерти Джонатана Вторма, ему ничего не остается, как договориться о ссуде с наследницей капиталов. То есть со вдовой Вторм.
— Все правильно...
Джонни поник головой. Но какая-то мысль заставила вскинуть эту голову:
— И все-таки никаких заговорщиков не было! Не было и заговора с целью устранить Вторма и лишить вашего президента надежды на финансовую помощь! Так?
— Произошла ошибка, — вздохнул Рафаэль. — Вторма убил я, о чем весьма сожалею.
— Сожалеешь? — криво улыбнулся Джонни. — Но насколько искренне, любезный амиго?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29