– Угу.
– Что вы там увидели? – поинтересовался я.
Донни Уайз тряхнул головой, и взгляд его снова скользнул с меня на окровавленную постель.
– Линду. И еще нескольких. Ни одного знакомого. Они там устроили вечеринку. Со свечами и всем таким. Гроза была черт-те какая, то гром, то молнии, так что я их и не слышал почти. Поначалу я боялся, что меня кто-нибудь заметит в свете молний, но они там, наверное, были слишком заняты.
– Сексом? – уточнил я.
– Нет, – фыркнул он. – Играли в канасту. Ясное дело, сексом. По-настоящему, а не имитировали для камеры. По-настоящему это никогда не выходит зрелищным. Линда, еще какие-то женщины, трое мужчин. Я отщелкал пленку и смотал удочки.
Я ухмыльнулся, но он, похоже, не заметил подвоха. В наше время настоящие, высшей пробы подонки – большая редкость.
– Вы можете описать этих мужчин?
Он мотнул головой.
– Я не очень-то приглядывался. Но уж во всяком случае, не заурядные личности, если вы меня понимаете. Мне аж тошно стало.
– Вы не знаете, зачем Линде нужны были мои фотографии?
Он посмотрел на меня как на слабоумного и хихикнул.
– Бог мой, приятель. Как вы думаете, зачем вообще кому-то нужны такие картинки? Хотела прижать ими кого-то. Блин, ей-то фото ее самой в гуще оргии репутацию уже не испортят. А вот кому-нибудь из остальных, что резвились с ней там – запросто. Что ж вы за коп-простофиля такой?
Я проигнорировал его вопрос.
– Что вы собирались сделать с пленкой, Донни?
Он пожал плечами.
– Выкинуть, возможно, – я увидел, как забегали из стороны в сторону его глазки, и понял, что он мне солгал. Он бы проявил пленку, выяснил, кто на ней снят, и – если решил бы, что ему это ничем не грозит – попытался бы извлечь из нее максимум прибыли. Он производил впечатление именно такого типа, а я доверяю своим инстинктам.
– Тогда позвольте уж мне, – сказал я и щелкнул пальцами. – Fuego!
Серая крышка коробочки исчезла в небольшой огненной вспышке, Донни Уайз взвизгнул и проворно отдернул руку. Красная пластмассовая коробочка вместе с кассетой вспыхнули, уже падая на пол, и приземлились на паркет бесформенным, дымящимся комочком.
Разевая и закрывая рот как рыба на песке, он переводил взгляд с остатков пленки на меня и обратно.
– Надеюсь, мне не придется обнаружить, что вы мне лгали, Донни, – спокойно сказал я.
Он побледнел как полотно, клятвенно заверил меня в том, что мне не придется этого делать, потом повернулся и почти бегом вылетел из квартиры, запутавшись по дороге в лентах полицейского ограждения. Дверь за собой он не закрыл.
Я не стал его задерживать. Я ему поверил. Он не производил впечатления человека, умеющего сочинять на ходу, тем более в таком вздрюченном состоянии. Я испытал короткий приступ торжества, злости и острого желания отыскать этого типа, кем бы он ни оказался – человека, использовавшего исходные силы жизни и творения с тем, чтобы нести разрушение и гибель – и отправить его на свалку, где ему и место. Кем бы он ни был, убийца с помощью магии и – пусть не сразу, но постепенно – с помощью «Третьего Глаза», я хотел уничтожить его. Мои мозги наконец-то включились на полные обороты, ибо получили повод потрудиться вместо того, чтобы покорно ожидать смерти.
Линда Рэндалл намеревалась кого-то шантажировать. Не требовалось особенной проницательности, чтобы предположить, что этим «кем-то» был Виктор или кто-нибудь еще из присутствовавших в его доме на той вечеринке. Но зачем? Фотографий у меня больше не было, только информация, которую я получил от Донни Уайза. Я не мог позволить себе промедления. У меня не оставалось иного выхода, как следовать по нити, которую он дал мне, если я хотел докопаться до дна всего этого и выяснить, кто убил Линду.
Как это я ухитрился вляпаться во все эти неприятности за какие-то несколько дней? И еще интереснее: как это я ухитрился по чистой случайности натолкнуться на этот хитроумный заговор в доме на берегу, занимаясь совершенно другим расследованием?
Ответ был прост: никакая это не случайность. Все было подстроено. Меня подвели к этому. Кто-то хотел, чтобы я съездил в домик у озера, хотел, чтобы я влип в эту историю и выяснил, что же там происходит. Кто-то, кто как черт ладана боялся чародеев, кто долго отказывался называть мне свое имя, кто старательно ронял фразы, призванные уверить меня в полном ее невежестве, кому пришлось поспешно взять назад свое поручение, и кто с готовностью расстался с полусотней баксов, только бы завершить телефонный разговор на несколько секунд раньше. Кто-то выманил меня на открытое место, где я привлек к себе внимание разнообразных недоброжелателей.
Вот вам и ключ.
Я подобрал свои посох и жезл, и вышел на улицу.
Самое время было побеседовать с Моникой Селлз.
Глава 20
Таксист высадил меня в квартале от расположенного в пригороде дома Селлзов. Времени у меня оставалось в обрез, терпения – еще меньше, да и Мёрфи вот-вот готова была объявить меня в розыск, так что я не мог позволить себе идти к ней пешком.
Дом оказался симпатичным, двухэтажным; пара молодых деревьев перед домом готова была вот-вот обогнать его по высоте. На подъездной дорожке стоял минивэн, за которым виднелся баскетбольный щит, изрядно облезший от частого употребления. Трава на газоне отросла чуть длиннее привычного, но прошедшие дожди вполне могли служить этому оправданием. Дом стоял на тихой улочке, и я не сразу сообразил, что большая часть домов на ней не заняты. Плакаты «ПРОДАЕТСЯ» виднелись во многих дворах. В темных окнах паутиной повисли тюлевые занавески. Для такой зеленой улицы здесь было непривычно мало птиц, и, шагая по тротуару, я ни разу не услышал собачьего лая. В небе над головой сгущались тучи: зрела новая гроза.
Все это вместе взятое рисовало вполне подходящий фон для места, где держит свою лавочку черный маг. Я пересек двор Селлзов и поднялся на крыльцо к парадной двери.
Я позвонил и подождал.
Ответа не последовало.
Я постучал. Потом нажал на кнопку звонка и некоторое время не отпускал ее.
Снова тишина.
Я стиснул зубы и огляделся по сторонам. Я не увидел никого, так что повернулся обратно к двери, припоминая заклинание для того, чтобы ее открыть.
Вместо этого дверь приоткрылась сама – дюймов на шесть, не больше. За ней стояла и смотрела на меня своими зелеными глазами Моника Селлз. Сегодня на ней были джинсы, простая фланелевая рубаха с закатанными рукавами. Волосы прикрывала бандана. Лицо было не накрашено. Так она показалась мне и старше, и привлекательнее – наверное, потому, что так она выглядела естественнее, ближе к той личности, какой была она на самом деле, и которую мало меняли дорогие тряпки и побрякушки, в которых она приходила ко мне в офис. Даже в узкую щель я видел, как она бледна;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73