- Наверно. Ты ведь знаешь, какой он скрытный. Да и итальянцы почему-то темнят. Полная тишина. Но у меня такое впечатление, что все идет не так уж плохо.
- Он все это время пробыл в Милане? Не ездил никуда по окрестностям?
- Нет... Он почти сразу же заболел.
- Но тогда, значит, ему толком не удалось поговорить с теми, к кому он ехал.
- Он им звонит.
- А мне он позвонить не может!
Молодец, Марселина! В мгновение ока, просто потому, что она чувствовала себя обиженной, она вынудила братца перейти к обороне. Я посматривал на Симона в зеркальце.
- Дело прежде всего, - ответил он.
- Еще бы! - фыркнула та. - Да и то, с чего бы ему измениться?
Симон решил перейти к другому собеседнику, то есть ко мне:
- Ты бывал когда-нибудь в Италии?
- Всего один раз, - ответил я. - Когда был проездом в Ницце, проскочил до Сан-Ремо.
- Это не считается. Тебе бы не помешало съездить посмотреть, как они строят. А еще толкуют об американцах! Да итальянцы их на голову выше. Уверяю тебя, там архитектору разбогатеть ничего не стоит.
Я слушал его столь внимательно, что даже прозевал знак остановки. Этот человек явно не испытывал никакого беспокойства. А ведь он знал, где сейчас Сен-Тьерри. Он не мог не знать, что существует определенный риск, каким бы крохотным он ни был. Когда я огибал площадь Жод, меня посетила новая идея, правда, настолько невероятная, что я тут же ее отбросил: нет, Симон не подозревает, что Марселина - моя любовница; по крайней мере, он не подает вида. И все-таки, если предположить, что он об этом знает, - тогда не считает ли он меня возможным убийцей Сен-Тьерри? Есть одна деталь, о которой я до сих пор не думал: в тот вечер, когда произошло убийство, Симон мог увидеть меня у трупа... Если он тоже спешил, если ему показалось, что отсутствие Сен-Тьерри что-то уж слишком затягивается... в конце концов, ничто не мешало ему выйти в парк, и в таком случае он вполне мог издали наблюдать ссору. И если у него есть против меня хоть одна улика, то он играет наверняка... Но какая?.. Марселина тем временем начала рассказывать брату, как умер старик. Симон, которому, казалось бы, на это было совершенно наплевать, выказывал неподдельный интерес. Я наблюдал за ним, стараясь быть хладнокровным, но прочесть что-либо на этом открытом, приветливом лице - лице человека, всегда готового услужить, - было невозможно. Впереди показался замок.
- Послушай, можно ли будет нам завтра - например, утром - встретиться и поговорить? Дело пятиминутное.
- Конечно, старина.
- Похороны назначены на одиннадцать, - напомнила Марселина.
- Тогда давай условимся на два. А по поводу чего?
- По поводу планов Сен-Тьерри. Я составил смету. Вернее, это пока лишь предварительная оценка. Получается недешево. Я хотел бы обсудить это с тобой...
- Пожалуйста... Правда, я об этом ничего не знаю. Но я передам ему твои предложения. Главное - побольше цифр. Он обожает цифры.
Симон снисходительно улыбнулся, давая понять, что считает эту слабость патрона вполне простительной. Неужели все это мне не снится?.. А ведь это он, а не я, заварил всю эту гнусную кашу! Его спокойствие начинало меня пугать. Я затормозил у крыльца. Он пожал мне руку.
- Спасибо, старина... Значит, до завтра.
Фирмэн был тут как тут, с зонтиком, который он раскрыл над головой Марселины. Симон помахал мне рукой.
- Чао!
Непостижимо! Охваченный смятением, я вернулся к себе. Я твердо решил задать ему несколько коварных вопросов, но он уже выскальзывает у меня из рук. Что я могу спросить? Едва включившись в игру, он избрал самую удобную позицию: "Я ничего не знаю... Обращайтесь к Сен-Тьерри... Дождитесь его возвращения... Только он может решить..." Я мог сколько угодно совать ему под нос смету, пусть даже самую невероятную, входить в любые детали ответом будет все та же доброжелательная улыбка. "Если б все зависело только от меня, старина... Но с таким патроном, как мой... Ты ведь его знаешь... Не дай бог сделать что-то не по его - поднимется такая буря!" Быть может, одна Марселина могла бы припереть его к стенке, как ей это уже почти удалось, когда мы ехали в машине, но не мне же будить в ней подозрения. От отчаяния я был готов колотиться головой о стену. Глупее не придумаешь. Он здесь, в моем распоряжении и почти что в моих руках, - стоит только проявить побольше изобретательности. Но я ничего не смог придумать, сколько ни бился. В бесплодных размышлениях прошел день. Уже ложась спать, я все еще рисовал в воображении самые немыслимые хитрости, которые в конечном счете неизбежно приводили к одному: работы никогда не будут начаты. Я провел очередную бессонную ночь. Наутро, разбирая почту, я наткнулся на письмо.
Вот оно, на бюваре. Со штемпелем Милана. Я вскрыл его. Хоть я и знал правду, я снова испытал потрясение. Разумеется, письмо отпечатано на машинке. Первым делом я взглянул на подпись. Она словно вышла из-под пера Сен-Тьерри: размашистое "С", длинная перекладинка над "Т"... все воспроизведено с изумительной ловкостью. Подделка безупречна. Будто и впрямь приболевший Сен-Тьерри писал мне из своего номера в Милане:
"Дорогой Ален!
Хоть я еще и не совсем оправился, не хочу долее заставлять тебя ждать. От Марселины мне стало известно, что ты в затруднении. Вот что я намерен делать теперь, когда умер отец. Сохранять замок я не собираюсь. Но все владение необходимо привести в порядок. Когда я вернусь, мы вместе посмотрим, что надлежит подремонтировать в самом замке. А пока ты можешь снести все самое обветшалое: бывшую конюшню, в которой сейчас гараж, полуразвалившуюся оранжерею, павильон в глубине парка - он того и гляди рухнет, если не принять никаких мер. Заделай и пролом в стене. Пока я только перечислил первоочередные работы, но это вовсе не означает, чтобы ты принимался за них немедленно. Я намерен соблюсти приличия. Подготовь все необходимое и выжди несколько дней. Впрочем, как только мне полегчает, я вернусь. Я просто хотел наметить тебе план работ, чтобы ты мог продумать все заранее. Это позволит тебе оценить предстоящие расходы, и, подчеркиваю, оценить их как можно точнее. Я не намерен выходить за пределы строго необходимого. До скорого.
Эмманюэль де Сен-Тьерри".
Я снова перечитал письмо. Никаких сомнений! Черным по белому написано: "Ты можешь снести павильон..." Итак, Симон поощряет меня сделать то, о чем я уже не смел и помыслить. Р1так, ему безразлично, что труп обнаружат. Итак... Причинно-следственные связи выстраивались в моей голове в длинную цепочку, и каждое последующее звено ошарашивало меня сильнее предыдущего... Как Симон мог пойти на подобный риск?.. Я перечитал письмо в третий раз. "Выжди несколько дней..." Вот она, ключевая фраза... Затаскивая труп в подвал, Симон, вероятно, заметил первую крысу. И тотчас же понял, что его лучшие союзники уже готовы приняться за дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28