– Еще рано. – Она улыбнулась. – Вообще-то я проголодалась. Если не возражаете, я поднимусь в кухню и сделаю себе бутерброд.
– Черт, конечно! – виновато воскликнул он. – Как это я не подумал…
– Вы слишком больны, чтобы думать, – великодушно заявила она. – Как вы себя чувствуете?
Его губы иронично скривились.
– Мужская гордость обязывает меня ответить – прекрасно. Но, честно говоря, Элери, я чувствую себя отвратительно.
Он мог и не говорить. Глубоко посаженные глаза горели лихорадочным огнем, кожа обжигала, когда Элери приложила руку ему ко лбу.
– Раз лекарства принялись за работу, вам должно стать лучше, – постаралась она его успокоить. – Отдохните. Я быстро перекушу и вернусь. И, пожалуйста, не берите трубку, если позвонит телефон. Я жду звонка от матери.
Элери съела бутерброд с сыром и сделала себе кофе, когда, наконец, позвонила мать.
– Элери? Это ты?
– Да.
– Чей это номер? Где ты? Нико сказал, что вечеринку собирались отменить…
– Ее отменили. Джеймс Кинкейд слег с гриппом. Очень тяжелая форма. Я у него. – Элери коротко и ясно обрисовала ситуацию, включая отсутствие близких родственников, которые могли бы помочь. – Я просто не знаю, что делать, мама. Джеймс действительно очень болен, временами даже бредит. Никого не оказалось под рукой, чтобы давать ему лекарства ночью.
– Совсем никого? – удивилась мать. – У него нет даже девушки?
– Вообще-то есть. Но она в Лондоне и предпочитает держаться подальше от микробов, как я поняла.
– А ты под рукой. – Кэтрин вздохнула. – Видимо, все это значит, что ты считаешь своим долгом остаться с ним.
– Придется, ма. У него жутко высокая температура.
Наступило минутное молчание.
– Элери, я знаю, что ты не успокоишься, если бросишь беднягу в таком состоянии. И очень мило с твоей стороны, что ты вначале посоветовалась со мной. В твоем возрасте тебе не надо спрашивать разрешения. Я пришлю Нико с твоими вещами. Он может остаться с тобой на ночь.
– Что?!
– Спокойно. Я знаю, что тебе не нужна дуэнья, девочка. Но если у мистера Кинкейда опять начнется бред, возможно, ты будешь рада, что рядом мужчина. – Последовала пауза. – Нико может спать где-нибудь на диване и утром прямо оттуда пойдет в школу.
Элери понимала, что в словах матери есть смысл.
– Ну, хорошо. Только, пожалуйста, накорми Нико, прежде чем выпускать его из дома, – взмолилась она.
– Конечно. И подменю тебя в кафе завтра утром, – добавила мать. – Едва ли ты будешь в силах работать.
– Об этом я даже не подумала. Спасибо тебе, – пылко поблагодарила ее Элери. – Все случилось так неожиданно… Если бы Нико передал мне сообщение, я даже не узнала бы, что Джеймс болен.
– Надеюсь, завтра ты сможешь отоспаться в собственной постели… Вряд ли сегодня ночью тебе удастся сомкнуть глаза.
– Еще раз спасибо, мама. Ты просто ангел.
Когда чуть позже Джеймс проснулся, он увидел, что Элери, свернувшись калачиком в необъятном кресле, обитом розовым бархатом, читает при свете лампы.
– Этюд в бархате – по-видимому, кисти Рафаэля. – Он улыбнулся, когда Элери, вздрогнув, взглянула на него. – Я думал, вы уже ушли.
Она призвала на помощь все свое мужество.
– Джеймс, я собираюсь остаться здесь на ночь, чтобы быть уверенной, что вы примете лекарства.
У него был ошарашенный вид.
– Но я не могу допустить…
– Не беспокойтесь. Ваша репутация не пострадает. Надеюсь, вы не против, если Нико тоже проведет у вас ночь.
Джеймс ухмыльнулся.
– На тот случай, если я забудусь? В данный момент я не представляю опасности для вашей добродетели, Элери… Как бы мне этого ни хотелось, – добавил он, снова закашлявшись. – И, разумеется, я ничего не имею против.
– Вы уже бредили сегодня, – сообщила она с невозмутимым видом. – И если вдруг впадете в буйство, мне может понадобиться помощь.
– Я никогда бы вас не обидел! – возмущенно выдохнул он.
– Верю. Но вы сильнее меня. Если придется затаскивать вас в кровать, мужская сила пригодится. – Элери вскинула голову, услышав звонок в дверь. – Наверное, это Нико.
Она поднялась наверх и, впустив брата, велела ему поставить велосипед в холле и постараться не поцарапать стены.
Нико осмотрелся вокруг и присвистнул, выражая свое одобрение.
– Неплохо! – Его глаза подозрительно сузились. – С тобой все в порядке, Эл? Вид у тебя тот еще.
– Спальни внизу. Пришлось побегать вверх и вниз. Извини, что так получилось, милый.
– Я всегда готов вступиться за твою честь! – заверил он ее, ухмыльнувшись.
Элери засмеялась, покачав головой.
– Это мама тебе поручила?
– Нет, папа. Не то чтобы он это сказал, но я понял намек. – В его глазах сверкнуло озорство. – Правда, я могу держаться подальше, если ты не хочешь, чтобы твою честь защищали.
– Ей ничто не угрожает. Но в любом случае я справлюсь сама! – едко добавила она и взяла у Нико тяжелую сумку. – Надеюсь, мама положила сюда что-нибудь практичное. Для ангела милосердия я слишком разряжена.
– Она много чего положила, в том числе и мою куртку. – Нико вытянулся и отдал честь. – Я должен сразу же ее повесить, быть полезным и не торчать всю ночь перед телевизором, вот так, – пробубнил он, забавно имитируя уэльскую скороговорку.
Элери хихикнула и, вытащив аккуратно сложенную куртку, обнаружила под ней белье, джинсы, белую рубашку, желтый свитер, толстые колготки, пару кожаных туфель без каблуков и, на самом дне сумки, банку фирменного уэльского печенья Кэтрин.
Она сделала знак Нико:
– Пойдем, я покажу тебе, где ты будешь спать. Давай повесим куртку во второй спальне, и затем, думаю, тебе не мешает познакомиться с Джеймсом. Если ночью мне понадобится твоя помощь, лучше ему знать тебя в лицо.
Джеймс с интересом поднял глаза, когда Элери втолкнула в комнату высокого, красивого юношу.
– Джеймс, это Нико, – с ноткой гордости объявила она.
– А, дуэнья, – с хриплым смешком проговорил Джеймс.
Нико ухмыльнулся.
– Кто-то же должен присматривать за сестренкой.
– Вот уж ни к чему, – фыркнула Элери. – Просто мама решила, что мне понадобится помощь, если вы…
– Стану слишком фамильярным со своей сиделкой, – вкрадчиво подсказал Джеймс, и Нико прыснул.
– …если у вас опять подскочит температура и начнется бред, – отрубила Элери и махнула рукой Нико. – Тебе лучше уйти, милый, ты же не хочешь заразиться от мистера Кинкейда.
– Как скажешь. Спокойной ночи, мистер Кинкейд.
– Просто Джеймс.
Нико с улыбкой поднял большой палец в знак согласия и затопал вверх по лестнице, чтобы усесться перед телевизором.
Элери опустилась на стул около кровати.
– Как самочувствие, Джеймс?
– Ноют все косточки до единой, голова раскалывается, даже дышать больно, – со страдальческим видом сообщил он. – И меня гложет чувство вины.
– Но почему?
– Потому что… не знаю, как ваш впечатляющий братишка, но вы-то обязательно подхватите, что бы там у меня, ни было!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36