Фредди тем временем нетерпеливо вытаскивала из брюк подол его сорочки. Накрахмаленный батист быстро поддался, и ее руки, теплые и нетерпеливые, скользнули внутрь. Она провела руками по его бокам и приложила ладони к груди. Потом она легонько потерла пальцами его соски, и Бентли почувствовал, как его тело напряглось от страстного желания. Чувственное влечение к собственной жене мучило его большую часть дня, и теперь ему не потребовалось второго приглашения. Мелькнула и исчезла мысль о том, что их могут увидеть, и Бентли, ухватившись обеими руками за подол ее муслинового платья, рывком задрал юбки вверх.
Не отрываясь от ее губ, он еще плотнее прижал ее спиной к стволу дерева. Он слышал, как грубая кора скребет по ее волосам и платью. Он на ощупь шарил под ее юбками в поисках разреза в панталонах. Найдя его, он сунул в отверстие палец и сразу же почувствовал, с каким нетерпением она ждет его дальнейших действий.
Нет, его красавица жена не из робкого десятка. Ее руки обхватили его за талию, потом опустились ниже, как будто она хотела как можно крепче прижать к себе его бедра. Он не мог дольше ждать. Пора было уложить ее на эту мягкую постель из папоротника и вторгнуться внутрь ее тела. Только было он собрался сказать ей об этом, как Фредерика подняла руку и принялась нетерпеливо расстегивать пуговицы на ширинке его брюк. Бентли потерял последние крохи самообладания. Но она стояла, слишком тесно прижавшись к нему, и пуговицы не поддавались. Что-то пробормотав, она отказалась от этой затеи, и ее руки принялись массировать напряженное утолщение, образовавшееся под его брюками.
– Ах, Фредди! – простонал он, чуть отклоняясь от нее. – Обеими руками, любимая! А пуговицы… подожди… О Боже!
Она снова набросилась на пуговицы, некоторые расстегнув, некоторые оторвав. Но этого было достаточно. Она высвободила наконец напряженный пенис Бентли. Грубо обхватив руками ее ягодицы, он приподнял ее.
– Раздвинь ноги, – прохрипел он. – Ах, Фредди!
Она инстинктивно закинула одну ногу на его талию. Он приподнял ее еще выше и одним мощным движением вошел в нее. Фредерика запрокинула голову, опираясь на ствол дерева, и, прерывисто дыша, просила:
– О Бентли! Сделай так еще раз… Да, вот так.
Бентли забыл об окружающем мире. Он снова принялся целовать ее – настойчиво, требовательно. Задев за грубую кору, из волос ее выскользнула шпилька, и темные тяжелые пряди рассыпались по плечам.
Он раз за разом погружался в ее плоть, и с каждым его рывком молодой дубок вздрагивал над их головами всеми листьями и ветвями.
Они были одержимы безумной страстью друг к другу. Но ему вновь вспомнилась предшествовавшая этому милая интерлюдия на одеяле. Ведь она явно хотела его не только для того, чтобы получить от него физическое наслаждение. При мысли об этом он преисполнился благоговения. Ни одна женщина еще не давала ему понять, что он способен дать нечто большее. А Фредерика, сама о том не подозревая, преподнесла ему драгоценный подарок. Он закрыл глаза и принял его. Он дорожил им, он смаковал его. Он сдерживал себя, пока мог, купаясь в тихих вздохах и женственном аромате своей жены. И когда он почувствовал, как напряглось и задрожало ее тело, он призвал на помощь весь свой опыт, и она, запрокинув голову и дрожа, вскрикнула и, не открывая глаз, потянулась к нему обеими руками. Ее пальцы впились в его плоть.
– Ну же, Бентли! Ну!
И тут он дал себе волю, глубокими и мощными рывками вторгаясь и раз за разом посылая свое семя в ее тело с чувством облегчения и радости. Казалось, прошла целая вечность, пока наконец он не упал на нее, испытывая абсолютное блаженство. Он был словно заново родившийся человек, который был лучше и чище того, каким он был до сих пор.
Потом его жена подняла с его плеча голову и недоуменно посмотрела на ковер из опавших листьев под их ногами.
– Как удивительно, – протянула она, словно пробуждаясь от сна. – Я и не подозревала, что это можно делать стоя.
– Фредди, любимая, – улыбнулся он, медленно опуская ее на землю. – Но ведь ты сама сказала: сию же минуту.
Глава 12,
в которой нашего героя застали на месте преступления
Следующие две недели прошли для Фредерики словно в тумане. Наступил май. Все вокруг зазеленело, пели птицы. Семья Бентли по-прежнему была к ней добра, и никто не задавал лишних вопросов. В церкви она встретила их кузину Джоан, которая была замужем за приходским священником мистером Роудзом. Фредерику удивило, что в церковь ходит так много народу. Хелен рассмеялась и сказала, что вся деревня явилась, чтобы взглянуть на женщину, которая укротила Бентли. Однако сама Фредерика совсем не была уверена, что ей это удалось. Кажется, он совсем не изменился и был все таким же веселым и беззаботным.
К облегчению Фредерики, странные случаи вроде того, что произошел в пустой спальне, больше не повторялись. И все же не все между ними шло так гладко, как хотелось бы Не считая интимных моментов, в их отношениях не было той близости, какую она ожидала получить в браке. Возможно, она ждала слишком многого от союза, заключенного столь поспешно и не в самых благоприятных обстоятельствах.
Правда, Бентли был явно в восторге от нее, и в этом отношении Фредерика совсем не была разочарована.
Ни одной ночи не проходило без того, чтобы они не занимались любовью хотя бы один раз. Более того, он был не прочь остаться с ней наедине даже в середине дня. В таком случае он просто запирал дверь спальни, задирал ее юбки и доставлял ей удовольствие – быстро и страстно. Это было великолепно. Однако после этого Бентли иногда извинялся, как будто позволил себе не положенные ему вольности. Это ставило ее в тупик, потому что сама она не скрывала, что наслаждается этим.
Были также и другие моменты, которые подтверждали ее подозрение, что Бентли что-то от нее скрывает. Почти каждую ночь после того, как они занимались любовью, Бентли, едва дождавшись, пока она заснет, вставал с постели. Иногда она просыпалась и видела его у окна. Он стоял в халате со стаканчиком бренди в руке, прижав другую руку к оконному стеклу, как будто чувствовал себя в заточении. Однажды она отправилась разыскивать его и нашла в Желтой гостиной. Он сидел в одиночестве за украшенным инкрустацией столом, на котором валялись фишки для игры в триктрак, а в пустом стакане она заметила не менее трех окурков манильских сигар. Он сидел, положив ноги на край стола, и дремал.
Бывали ночи, когда он вообще исчезал. Наследующий день он мог небрежно упомянуть о том, что побывал в «Розе и короне», чтобы выпить пинту эля, однако чаще всего не говорил ничего. И конечно, под утро он всегда возвращался в супружескую постель.
Они снова занимались любовью, а потом засыпали в объятиях друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92