.. "Блефует или нет?" - подумал
он. Джованьоли целился румыну в живот.
- Кидай железку, culo rotto! [итальянское ругательство] Руки за
голову, лицом к стене!
"Блефует или нет?" - снова подумал Мирчо. На трибуне дакийцев
закричали:
- Не бойся, Мирчо! Бей макаронника!
Мирчо нерешительно шагнул к Спартаку. Хлопнул выстрел, и пуля пробила
второе бедро румына. Он охнул и упал на песок. Джованьоли подошел к нему,
по-прежнему целясь из пистолета. "Эконом, фути капу!" [молдавское
ругательство] - злобно подумал Мирчо.
На западной трибуне уже визжали от восторга. Кто-то едва не вывалился
с верхнего яруса, его схватили за ноги, втащили обратно. Ветераны махали
обтрепанными сигнумами, горланили "Орла шестого легиона". Золотая молодежь
устроила на галерке "волну" и скандировала:
В Риме нет еще пока
Парня круче Спартака!
Комментатор истошно вопил в мегафон, но за ревом трибун его не было
слышно. Судья подошел к поверженному Мирчо, задрав голову, посмотрел на
северную трибуну и поднял руку с опущенным большим пальцем. Западная
трибуна взвыла:
- Добей, добей, добей!!!
Восточная глухо зарычала:
- Обман!
- Судью на мыло!
- У него обойма больше!
- Жулики!
- Бей латинцев!!!
Густая волна черных, бурых, пегих овчинных шапок хлынула через
парапет. Служители арены брызнули в разные стороны. Судья, визжа,
отмахивался от озверевших румын резиновой дубинкой, его рвали на клочки. С
западной трибуны плотной стеной шли тиффози-ветераны. Золотая молодежь,
радостно улюлюкая, выхватывала из-под туник самодельные гранаты и швыряла
их с галерки в толпу дакийцев. Северная трибуна, отведенная для почетных
гостей и имперских чиновников, быстро пустела.
Из служебных ворот выкатился полицейский броневик с пожарным насосом
на прицепе. Над броневиком колыхался беззвучный белый султан пара - рев
гудка тонул в гаме побоища. Двое рабов, путаясь в цепях, бешено качали
помпу. Карабинер в золоченой каске декуриона ворочал ствол водомета,
разбрасывая тугой водяной струей толпу дерущихся...
...Спартак, оттащив помятого Мирчо в нишу, вытянул из-за второго
поножа бутылку спирта и сунул горлышко в зубы румыну:
- Пей, товарищ!.. Так-то вот... И поганая же у нас, все-таки,
работенка!..
4
...Страна эта велика, в ней много лесов с хорошей
древесиной. Через всю страну протекает река Итиль и другая
река, называемая Кара-Итиль, которая впадает в Итиль возле
города Болгар. Теперь эта страна принадлежит племенам
Вису, бледным и беловолосым, как Иблис, их прародитель.
Однако, в окрестностях города Казан, что в переводе значит
"котел", и другого города, называемого Челны, что в
переводе значит "лодки", еще живет много правоверных. Они
прячутся в лесах и сражаются с неверными, где только
могут, и убивают их. Когда же они не могут справиться с
неверными, они быстро скрываются в лесах...
Абу-ль-Хамид ал Гарнати ал Джадид,
"Книга путей и царств".
[Абу-ль-Хамид ал Гарнати ал Джадид (?-?) - знаменитый
моисельманский географ и путешественник. Выходец из
андалузских ренегадос (до обращения в моисельманство -
Хулио Хименес). Прославился путешествием вокруг Европы,
которое описал в монументальной "Книге путей и царств"
(сохранилось 6 глав из 132). По свидетельствам
современников, отличался крайне неуживчивым характером и
большой разнузданностью; обычно имел от 2 до 6 любовниц и
любовников одновременно (см.: Абдулатип Халимходжо. Борьба
за моральный облик мусульманина в Объединенных Азиатских
Эмиратах в период правления Душманбинской династии
// Ислам тарихчы, вып. 16. - Душманбе-и-Шариф, 416. -
с.214-221). По сообщению консула Хуссейнитского халифата в
Самарканде Гасана бен Якуба Цинципера, был расстрелян из
пушки ортодоксальными мусульманами-фанатиками у стен
Шах-и-Зинда в период Большой Резни 160-173 гг. (см.:
Хаммад бен Джафар Рабинович. Схватка за Средний Восток:
моисельманство и фундаментализм. - Рамат-Ган, 460. -
с.318-320). Тогда же, по всей видимости, погибла большая
часть рукописи "Книги путей и царств".]
По пыльному асфальту КамАЗовской трассы брела вереница людей в
длинных белых рубахах, расшитых по подолу красными узорами. Вдруг в чахлой
лесополосе взревели моторы, и на шоссе выкатилось с десяток мотоциклистов
на красно-зеленых "Восходах". Передний, забренчав шашкой, соскочил с
мотоцикла, поправил на макушке каляпуш [татарский мужской головной убор,
род тюбетейки] и, сбивая пыль с чапана [чапан - верхняя одежда из грубого
сукна, носилась поверх шубы, кафтана для защиты от ветра] рукоятью
нагайки, засеменил на кривоватых ногах к сразу остановившимся прохожим.
- Кая барабез? [Куда идем? (тат.)] - ласково спросил он.
- Ялабуга марте [до Елабуги (мар.)], - ответил ему первый из
вереницы, сжимая до побеления пальцев длинный посох с бело-голубым
флажком.
- Кем буласез? [Кто будете? (тат.)] - мотоциклист обвел нагайкой
остальных прохожих.
- Марий улына... [Мы марийцы (мар.)] - севшим голосом ответил
передний.
- Нинди кызык!.. - мотоциклист сдвинул каляпуш на лоб и
деланно-озадаченно почесал затылок. - Финнча хайваннэр! [Как интересно...
Финские скоты! (тат.)] - радостно сообщил он своим спутникам. Те
загоготали, хлопая себя по бедрам и выбивая тучи пыли из чапанов и жилэнов
[жилэн (джилян) - верхняя мужская одежда, род халата].
- Ке те? [Кто вы? (мар.)] - дрожащим голосом спросил мариец.
- Без - Фаузиянын егетлэр! [Мы - джигиты Фаузии! (тат.)] - гордо
сообщил мотоциклист, помахав кнутовищем в сторону своих соратников.
[(Фаузия, Фаузия-ханум - полулегендарная героиня
национально-освободительного движения поволжских татар, жившая, согласно
устным преданиям, в конце Допаденческого периода. Письменных сведений о
ней не сохранилось. Часть поволжско-татарского населения приравнивает
Фаузию к пророкам ("пайхамбар"), официальное духовенство Казани признает
за ней лишь статус мученицы за веру ("шахид") (см.: Губайдуллин А.М.
Борьба за веру в Поволжье в период Второго Национального подъема //
Поволжский ислам и моисельманство. Тезисы докладов на VII Закиевских
чтениях в Казани, 12-16 апреля 467 г. - Казань, 468. - с.56)). "Джигиты
Фаузии" - одна из военизированных молодежных организаций радикального
крыла Татарского Освободительного Центра (ТОЦ).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
он. Джованьоли целился румыну в живот.
- Кидай железку, culo rotto! [итальянское ругательство] Руки за
голову, лицом к стене!
"Блефует или нет?" - снова подумал Мирчо. На трибуне дакийцев
закричали:
- Не бойся, Мирчо! Бей макаронника!
Мирчо нерешительно шагнул к Спартаку. Хлопнул выстрел, и пуля пробила
второе бедро румына. Он охнул и упал на песок. Джованьоли подошел к нему,
по-прежнему целясь из пистолета. "Эконом, фути капу!" [молдавское
ругательство] - злобно подумал Мирчо.
На западной трибуне уже визжали от восторга. Кто-то едва не вывалился
с верхнего яруса, его схватили за ноги, втащили обратно. Ветераны махали
обтрепанными сигнумами, горланили "Орла шестого легиона". Золотая молодежь
устроила на галерке "волну" и скандировала:
В Риме нет еще пока
Парня круче Спартака!
Комментатор истошно вопил в мегафон, но за ревом трибун его не было
слышно. Судья подошел к поверженному Мирчо, задрав голову, посмотрел на
северную трибуну и поднял руку с опущенным большим пальцем. Западная
трибуна взвыла:
- Добей, добей, добей!!!
Восточная глухо зарычала:
- Обман!
- Судью на мыло!
- У него обойма больше!
- Жулики!
- Бей латинцев!!!
Густая волна черных, бурых, пегих овчинных шапок хлынула через
парапет. Служители арены брызнули в разные стороны. Судья, визжа,
отмахивался от озверевших румын резиновой дубинкой, его рвали на клочки. С
западной трибуны плотной стеной шли тиффози-ветераны. Золотая молодежь,
радостно улюлюкая, выхватывала из-под туник самодельные гранаты и швыряла
их с галерки в толпу дакийцев. Северная трибуна, отведенная для почетных
гостей и имперских чиновников, быстро пустела.
Из служебных ворот выкатился полицейский броневик с пожарным насосом
на прицепе. Над броневиком колыхался беззвучный белый султан пара - рев
гудка тонул в гаме побоища. Двое рабов, путаясь в цепях, бешено качали
помпу. Карабинер в золоченой каске декуриона ворочал ствол водомета,
разбрасывая тугой водяной струей толпу дерущихся...
...Спартак, оттащив помятого Мирчо в нишу, вытянул из-за второго
поножа бутылку спирта и сунул горлышко в зубы румыну:
- Пей, товарищ!.. Так-то вот... И поганая же у нас, все-таки,
работенка!..
4
...Страна эта велика, в ней много лесов с хорошей
древесиной. Через всю страну протекает река Итиль и другая
река, называемая Кара-Итиль, которая впадает в Итиль возле
города Болгар. Теперь эта страна принадлежит племенам
Вису, бледным и беловолосым, как Иблис, их прародитель.
Однако, в окрестностях города Казан, что в переводе значит
"котел", и другого города, называемого Челны, что в
переводе значит "лодки", еще живет много правоверных. Они
прячутся в лесах и сражаются с неверными, где только
могут, и убивают их. Когда же они не могут справиться с
неверными, они быстро скрываются в лесах...
Абу-ль-Хамид ал Гарнати ал Джадид,
"Книга путей и царств".
[Абу-ль-Хамид ал Гарнати ал Джадид (?-?) - знаменитый
моисельманский географ и путешественник. Выходец из
андалузских ренегадос (до обращения в моисельманство -
Хулио Хименес). Прославился путешествием вокруг Европы,
которое описал в монументальной "Книге путей и царств"
(сохранилось 6 глав из 132). По свидетельствам
современников, отличался крайне неуживчивым характером и
большой разнузданностью; обычно имел от 2 до 6 любовниц и
любовников одновременно (см.: Абдулатип Халимходжо. Борьба
за моральный облик мусульманина в Объединенных Азиатских
Эмиратах в период правления Душманбинской династии
// Ислам тарихчы, вып. 16. - Душманбе-и-Шариф, 416. -
с.214-221). По сообщению консула Хуссейнитского халифата в
Самарканде Гасана бен Якуба Цинципера, был расстрелян из
пушки ортодоксальными мусульманами-фанатиками у стен
Шах-и-Зинда в период Большой Резни 160-173 гг. (см.:
Хаммад бен Джафар Рабинович. Схватка за Средний Восток:
моисельманство и фундаментализм. - Рамат-Ган, 460. -
с.318-320). Тогда же, по всей видимости, погибла большая
часть рукописи "Книги путей и царств".]
По пыльному асфальту КамАЗовской трассы брела вереница людей в
длинных белых рубахах, расшитых по подолу красными узорами. Вдруг в чахлой
лесополосе взревели моторы, и на шоссе выкатилось с десяток мотоциклистов
на красно-зеленых "Восходах". Передний, забренчав шашкой, соскочил с
мотоцикла, поправил на макушке каляпуш [татарский мужской головной убор,
род тюбетейки] и, сбивая пыль с чапана [чапан - верхняя одежда из грубого
сукна, носилась поверх шубы, кафтана для защиты от ветра] рукоятью
нагайки, засеменил на кривоватых ногах к сразу остановившимся прохожим.
- Кая барабез? [Куда идем? (тат.)] - ласково спросил он.
- Ялабуга марте [до Елабуги (мар.)], - ответил ему первый из
вереницы, сжимая до побеления пальцев длинный посох с бело-голубым
флажком.
- Кем буласез? [Кто будете? (тат.)] - мотоциклист обвел нагайкой
остальных прохожих.
- Марий улына... [Мы марийцы (мар.)] - севшим голосом ответил
передний.
- Нинди кызык!.. - мотоциклист сдвинул каляпуш на лоб и
деланно-озадаченно почесал затылок. - Финнча хайваннэр! [Как интересно...
Финские скоты! (тат.)] - радостно сообщил он своим спутникам. Те
загоготали, хлопая себя по бедрам и выбивая тучи пыли из чапанов и жилэнов
[жилэн (джилян) - верхняя мужская одежда, род халата].
- Ке те? [Кто вы? (мар.)] - дрожащим голосом спросил мариец.
- Без - Фаузиянын егетлэр! [Мы - джигиты Фаузии! (тат.)] - гордо
сообщил мотоциклист, помахав кнутовищем в сторону своих соратников.
[(Фаузия, Фаузия-ханум - полулегендарная героиня
национально-освободительного движения поволжских татар, жившая, согласно
устным преданиям, в конце Допаденческого периода. Письменных сведений о
ней не сохранилось. Часть поволжско-татарского населения приравнивает
Фаузию к пророкам ("пайхамбар"), официальное духовенство Казани признает
за ней лишь статус мученицы за веру ("шахид") (см.: Губайдуллин А.М.
Борьба за веру в Поволжье в период Второго Национального подъема //
Поволжский ислам и моисельманство. Тезисы докладов на VII Закиевских
чтениях в Казани, 12-16 апреля 467 г. - Казань, 468. - с.56)). "Джигиты
Фаузии" - одна из военизированных молодежных организаций радикального
крыла Татарского Освободительного Центра (ТОЦ).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12