Раскинув руки и ноги, Ньюберри сидел по грудь в воде с округлившимися от изумления глазами.
Берк отряхнул руки.
– Ну, разве ты не гордишься мною? Я сумел сдержаться. Он все еще жив.
Кэтрин ничего не могла ответить Ее душил смех. Казалось, даже ручей, журча катившийся по камушкам, смеется.
Похожий на мокрую крысу, Ньюберри вскарабкался на берег, с его жалкого костюма стекала вода. Он погрозил кулаком стоявшему на мосту Берку и прохрипел:
– Ублюдок.
– Ты не первый, кто угрожает мне, – сказал Берк. – Но отложи свои оскорбления. Леди желала бы услышать твои извинения.
Ньюберри с трудом дотащился до моста, поднял шляпу и нахлобучил на голову. Все еще хриплым скрипучим голосом он сказал:
– Смиренно прошу вас, миссис Сноу, простить меня.
– Вот дело и кончено, – сказала Кэтрин. – Надеюсь, в дальнейшем мы все будем вести себя, соблюдая приличия.
– Мистер Ньюберри поступит еще лучше, – заметил Берк. – Он соберет свои пожитки и навсегда покинет Йоркшир.
Несколько мгновений мужчины смотрели друг на друга в напряженном молчании.
Затем Ньюберри пожал плечами и подобрал свою трость.
– У меня достаточно здравого смысла, чтобы признать: я откусил от чужого пирога. Прощайте, миссис Сноу. – Оставляя за собой мокрый след, он направился к деревне, в его намокших башмаках хлюпала вода.
– Будем надеяться, что мы не совершили ошибку, отпустив его, – сказал Берк.
Кэтрин резко повернулась, юбки взметнулись вокруг ее лодыжек.
– Как ты смеешь говорить об ошибках?! Ты чуть не сломал ему шею, скинув в ручей на мелком месте. Убийство – грех.
– А я вижу, ты не можешь сдержать улыбку.
Она уперлась руками в бока.
– Я не улыбаюсь. Нельзя исправить одно зло, совершая другое.
– Но я могу заставить нахала дважды подумать, прежде чем снова приставать к тебе.
От заботы Берка Кэтрин оттаяла.
– О, почему же мы, ссоримся? Дело только в том, что ты решаешь мои проблемы без моего разрешения.
– Ньюберри больше, чем просто проблема. – Берк остановился и свел брови, как будто, пытаясь разгадать, какую-то тайну. С отрешенным взглядом он на минуту застыл на месте. Затем его глаза прояснились, и граф снова посмотрел на Кэтрин. – Он знал Альфреда.
Сначала она не поняла ход мыслей Берка. Затем у нее сжалось сердце.
– Ты хочешь сказать, ты видел Ньюберри? В одном из твоих видений?
– Только мельком, – Теперь Гришем не сводил с Кэтрин острого пристального взгляда. Он тихо спросил: – Значит, теперь ты мне веришь?
В прибрежных камышах раздалась трель кроншнепа. Сердце Кэтрин на мгновение замерло, она искала ответ.
– Я верю, что ты видел то, чего нельзя иначе объяснить. – Она нервно сглотнула. – Какой бы странной ни была твоя правда, она менее отвратительна, чем мысль о том, что Альфред сплетничал обо мне.
– Он никогда не говорил о тебе плохо, – бесстрастно произнес он. – Я знаю, что он нежно любил тебя.
Его лицо казалось высеченным из камня. Отчаяние сжало ее горло.
«А ты? – хотела она спросить. – Ты любишь меня? Мог бы полюбить, если бы я дала тебе шанс?»
– Альфред не хотел бы, чтобы ты видел нас вместе в минуты близости, – сказала она. – Я должна попросить тебя больше не делать этого.
– Это не в моей власти, Кэтрин.
– Ты должен попытаться. Я не хочу, чтобы ты копался в моем прошлом.
Он раздраженно покачал головой:
– Будь они проклятием или благом, воспоминания всплывают независимо от моего желания. Это не дешевые ярмарочные трюки, которые я могу проделывать когда захочу. – Выражение лица Берка смягчилось. Он сел на парапет моста и вытянул ноги. – Однако…
– Однако?
– Я только что подумал, – медленно сказал он, – что некоторые вещи действительно вызывают воспоминания. Как это было, когда я впервые увидел на тебе медальон.
Кэтрин похолодела. Что он увидит в следующий раз? Заметив в конюшне фаэтон, не вспомнит ли он необдуманную поездку в Гретна-Грин, когда она была невинной девушкой с сияющими от счастья глазами? А заметив серебряную чернильницу, не вспомнит ли, как она швырнула ее в Альфреда, едва не попав ему в голову? Не увидит ли он доктора, сообщающего ей, что она не сможет иметь детей? Хуже всего, если Берк увидит, как она сильно жаждала иметь семью и поэтому унижалась перед Альфредом.
При этой мысли Кэтрин пришла в ужас. Чем больше они с Берком сближались, тем больше становился риск, что он узнает самые страшные тайны ее жизни. Она должна прекратить их отношения прямо сейчас и прямо здесь.
Но вопреки всему Кэтрин хотелось целовать его, забыть на время свои мечты и упиваться с ним телесными радостями, какими бы короткими они ни были.
Страсть, отвращение и неуверенность разрывали душу. Кэтрин заставила себя произнести:
– Я хочу, чтобы ты завтра уехал, как и собирался.
Что-то промелькнуло в его глазах. Удивление? Гнев? Прежде чем она разобралась в его чувствах, всякое выражение исчезло с лица Берка и он встал.
– А если я откажусь?
– Я не могу заставить тебя. Но знай, что я передумала относительно нас. Теперь ты, конечно, понимаешь, что дальнейшие отношения между нами невозможны.
– Нет, не понимаю. – Его глаза скользнули по ее груди и ниже, как будто он вспоминал все места, которые целовал. – Вчера ночью мы вдвоем обрели рай. Ты тоже чувствовала это.
Она сцепила пальцы, чтобы он не заметил, как они дрожат.
– Это было до того, как я узнала, с какой целью ты пришел ко мне. Ты искал подтверждающий твои фантазии шрам.
– Не обманывай себя. Сначала так и было, да, но нельзя отрицать, что мы созданы друг для друга.
– Тобой владела похоть, – настаивала она. – Возвращайся в Лондон и найди себе более доступную женщину. Может быть, Стелла Секстон сейчас свободна.
Она понимала, что так говорить жестоко, но если она не скажет их, то может выдать свою собственную страсть.
Гришем молча постоял, похлопывая перчаткой по ладони. Его глаза, невольно заметила она, были цвета дождевых туч, неяркого, задумчиво-серого. Глаза, один взгляд которых возбуждал.
– Я не рассказывал тебе еще об одном, о том, что испытал, умирая. – Берк подошел к Кэтрин так близко, что ей показалось, она чувствует запах его кожи. – Когда моя душа поднималась по сияющему тоннелю, я слышал женский голос, он звал меня, уводил прочь от небесного сияния, обратно на землю.
– Что это должно было означать?
– Это был твой голос, Кэтрин.
– Я звала тебя спуститься с небес? – Она взволнованно смотрела на графа. – Но это полный абсурд. Мы никогда не встречались.
– Признаюсь, ты не звала меня по имени. Но я отчетливо помню, ты говорила: «Не покидай меня. Пожалуйста, не покидай меня».
С болью, пронзающей грудь, Кэтрин вспомнила, что именно с этой мольбой она обращалась к Альфреду, когда видела его в последний раз. Она вошла в спальню и увидела, как ее муж укладывает вещи в саквояж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Берк отряхнул руки.
– Ну, разве ты не гордишься мною? Я сумел сдержаться. Он все еще жив.
Кэтрин ничего не могла ответить Ее душил смех. Казалось, даже ручей, журча катившийся по камушкам, смеется.
Похожий на мокрую крысу, Ньюберри вскарабкался на берег, с его жалкого костюма стекала вода. Он погрозил кулаком стоявшему на мосту Берку и прохрипел:
– Ублюдок.
– Ты не первый, кто угрожает мне, – сказал Берк. – Но отложи свои оскорбления. Леди желала бы услышать твои извинения.
Ньюберри с трудом дотащился до моста, поднял шляпу и нахлобучил на голову. Все еще хриплым скрипучим голосом он сказал:
– Смиренно прошу вас, миссис Сноу, простить меня.
– Вот дело и кончено, – сказала Кэтрин. – Надеюсь, в дальнейшем мы все будем вести себя, соблюдая приличия.
– Мистер Ньюберри поступит еще лучше, – заметил Берк. – Он соберет свои пожитки и навсегда покинет Йоркшир.
Несколько мгновений мужчины смотрели друг на друга в напряженном молчании.
Затем Ньюберри пожал плечами и подобрал свою трость.
– У меня достаточно здравого смысла, чтобы признать: я откусил от чужого пирога. Прощайте, миссис Сноу. – Оставляя за собой мокрый след, он направился к деревне, в его намокших башмаках хлюпала вода.
– Будем надеяться, что мы не совершили ошибку, отпустив его, – сказал Берк.
Кэтрин резко повернулась, юбки взметнулись вокруг ее лодыжек.
– Как ты смеешь говорить об ошибках?! Ты чуть не сломал ему шею, скинув в ручей на мелком месте. Убийство – грех.
– А я вижу, ты не можешь сдержать улыбку.
Она уперлась руками в бока.
– Я не улыбаюсь. Нельзя исправить одно зло, совершая другое.
– Но я могу заставить нахала дважды подумать, прежде чем снова приставать к тебе.
От заботы Берка Кэтрин оттаяла.
– О, почему же мы, ссоримся? Дело только в том, что ты решаешь мои проблемы без моего разрешения.
– Ньюберри больше, чем просто проблема. – Берк остановился и свел брови, как будто, пытаясь разгадать, какую-то тайну. С отрешенным взглядом он на минуту застыл на месте. Затем его глаза прояснились, и граф снова посмотрел на Кэтрин. – Он знал Альфреда.
Сначала она не поняла ход мыслей Берка. Затем у нее сжалось сердце.
– Ты хочешь сказать, ты видел Ньюберри? В одном из твоих видений?
– Только мельком, – Теперь Гришем не сводил с Кэтрин острого пристального взгляда. Он тихо спросил: – Значит, теперь ты мне веришь?
В прибрежных камышах раздалась трель кроншнепа. Сердце Кэтрин на мгновение замерло, она искала ответ.
– Я верю, что ты видел то, чего нельзя иначе объяснить. – Она нервно сглотнула. – Какой бы странной ни была твоя правда, она менее отвратительна, чем мысль о том, что Альфред сплетничал обо мне.
– Он никогда не говорил о тебе плохо, – бесстрастно произнес он. – Я знаю, что он нежно любил тебя.
Его лицо казалось высеченным из камня. Отчаяние сжало ее горло.
«А ты? – хотела она спросить. – Ты любишь меня? Мог бы полюбить, если бы я дала тебе шанс?»
– Альфред не хотел бы, чтобы ты видел нас вместе в минуты близости, – сказала она. – Я должна попросить тебя больше не делать этого.
– Это не в моей власти, Кэтрин.
– Ты должен попытаться. Я не хочу, чтобы ты копался в моем прошлом.
Он раздраженно покачал головой:
– Будь они проклятием или благом, воспоминания всплывают независимо от моего желания. Это не дешевые ярмарочные трюки, которые я могу проделывать когда захочу. – Выражение лица Берка смягчилось. Он сел на парапет моста и вытянул ноги. – Однако…
– Однако?
– Я только что подумал, – медленно сказал он, – что некоторые вещи действительно вызывают воспоминания. Как это было, когда я впервые увидел на тебе медальон.
Кэтрин похолодела. Что он увидит в следующий раз? Заметив в конюшне фаэтон, не вспомнит ли он необдуманную поездку в Гретна-Грин, когда она была невинной девушкой с сияющими от счастья глазами? А заметив серебряную чернильницу, не вспомнит ли, как она швырнула ее в Альфреда, едва не попав ему в голову? Не увидит ли он доктора, сообщающего ей, что она не сможет иметь детей? Хуже всего, если Берк увидит, как она сильно жаждала иметь семью и поэтому унижалась перед Альфредом.
При этой мысли Кэтрин пришла в ужас. Чем больше они с Берком сближались, тем больше становился риск, что он узнает самые страшные тайны ее жизни. Она должна прекратить их отношения прямо сейчас и прямо здесь.
Но вопреки всему Кэтрин хотелось целовать его, забыть на время свои мечты и упиваться с ним телесными радостями, какими бы короткими они ни были.
Страсть, отвращение и неуверенность разрывали душу. Кэтрин заставила себя произнести:
– Я хочу, чтобы ты завтра уехал, как и собирался.
Что-то промелькнуло в его глазах. Удивление? Гнев? Прежде чем она разобралась в его чувствах, всякое выражение исчезло с лица Берка и он встал.
– А если я откажусь?
– Я не могу заставить тебя. Но знай, что я передумала относительно нас. Теперь ты, конечно, понимаешь, что дальнейшие отношения между нами невозможны.
– Нет, не понимаю. – Его глаза скользнули по ее груди и ниже, как будто он вспоминал все места, которые целовал. – Вчера ночью мы вдвоем обрели рай. Ты тоже чувствовала это.
Она сцепила пальцы, чтобы он не заметил, как они дрожат.
– Это было до того, как я узнала, с какой целью ты пришел ко мне. Ты искал подтверждающий твои фантазии шрам.
– Не обманывай себя. Сначала так и было, да, но нельзя отрицать, что мы созданы друг для друга.
– Тобой владела похоть, – настаивала она. – Возвращайся в Лондон и найди себе более доступную женщину. Может быть, Стелла Секстон сейчас свободна.
Она понимала, что так говорить жестоко, но если она не скажет их, то может выдать свою собственную страсть.
Гришем молча постоял, похлопывая перчаткой по ладони. Его глаза, невольно заметила она, были цвета дождевых туч, неяркого, задумчиво-серого. Глаза, один взгляд которых возбуждал.
– Я не рассказывал тебе еще об одном, о том, что испытал, умирая. – Берк подошел к Кэтрин так близко, что ей показалось, она чувствует запах его кожи. – Когда моя душа поднималась по сияющему тоннелю, я слышал женский голос, он звал меня, уводил прочь от небесного сияния, обратно на землю.
– Что это должно было означать?
– Это был твой голос, Кэтрин.
– Я звала тебя спуститься с небес? – Она взволнованно смотрела на графа. – Но это полный абсурд. Мы никогда не встречались.
– Признаюсь, ты не звала меня по имени. Но я отчетливо помню, ты говорила: «Не покидай меня. Пожалуйста, не покидай меня».
С болью, пронзающей грудь, Кэтрин вспомнила, что именно с этой мольбой она обращалась к Альфреду, когда видела его в последний раз. Она вошла в спальню и увидела, как ее муж укладывает вещи в саквояж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81