Половину его занимала прачечная, а вторую половину – комната Клиффа, застеленная коврами и отделанная сосновыми панелями. Клифф любил, демонстрируя гостям дом, показывать в сторону прачечной и говорить: «Ее кабинет», а потом тыкать пальцем в сторону своей комнаты и добавлять: «А это мой».
Она вошла в его кабинет и включила свет. Со стен на нее смотрела стеклянными глазами дюжина звериных голов, на их мордах застыло подобие улыбки, как будто они были счастливы, что их убил не кто-нибудь, а сам Клифф Бакстер. То ли таксидермист, то ли ее муж, но кто-то из них явно страдал мрачным чувством юмора: а может быть, и тот и другой вместе.
На полке щелкнуло и заговорило полицейское радио – одна из патрульных машин переговаривалась с участком. Их разговор был слышен ясно и отчетливо, гроза почти не мешала. Никаких упоминаний о Бакстере со стороны сержанта Блэйка Энни не услышала.
Она в задумчивости посмотрела на прикрепленный к стене стеллаж с оружием. Здесь было около дюжины ружей и дробовиков, соединенных между собой проволочным тросом, конец которого был пропущен через металлическую скобу, завязан петлей и заперт на массивный висячий замок.
Энни зашла в домашнюю мастерскую, взяла ножовку по металлу и вернулась к стеллажу с оружием. Она натянула трос потуже и принялась перепиливать его. Проволока поддалась, потом переломилась, и Энни вытянула ее, высвободив ружья. Она выбрала двустволку «браунинг» двенадцатого калибра, отыскала в ящике патроны и вставила в каждый из стволов по тяжелой гильзе, увенчанной стальной пулей.
Энни повесила дробовик на плечо и поднялась по лестнице на кухню. Тут она положила двустволку на кухонный стол и налила себе еще стакан чаю со льдом.
Телефон на стене зазвонил, и она сняла трубку:
– Да?
– Привет, малышка. Ты меня искала?
– Да.
– Ну, что там у тебя стряслось, красавица?
По легкому потрескиванию в трубке она поняла, что он звонит из машины.
– Я не могла заснуть, – ответила она.
– Черт возьми, пора уже вставать и приниматься за дела. Что там у нас на завтрак?
– Я думала, что ты позавтракаешь по дороге в закусочной, – сказала она и добавила: – Там ведь лучше готовят, чем я.
– С чего это ты взяла?
– Ты сам так говоришь. И твоя мать.
Он расхохотался.
– Послушай, я в пяти минутах от дома. Ставь кофе.
– Где ты был ночью?
Наступила пауза, длившаяся не больше чем полсекунды, потом он ответил:
– Я не желаю выслушивать подобные вопросы. Ни от тебя, ни от кого другого. – И повесил трубку.
Она села за стоявший на кухне стол и положила дробовик себе на колени. Потом отпила немного чаю и стала ждать.
Минуты тянулись медленно.
– Так, значит, миссис Бакстер, – проговорила она, – вы решили, что в дом кто-то залез?
– Да, – ответила она, – совершенно верно.
– Но следов взлома нет, мадам; и, кроме того, вы знали, что муж уже едет домой. К тому же, мадам, вам пришлось перерезать проволоку, а это можно было сделать только заранее, до того как вы услышали шум у двери. Похоже, что вы все подготовили, устроили засаду и поджидали его.
– Чепуха. Я любила мужа. Его все любили.
– Ну, лично я не знаю никого , кто бы его любил. И уж меньше всех могли его любить вы.
Энни мрачно усмехнулась.
– Совершенно верно. Я его поджидала и разнесла этого борова так, что от него только клочья полетели. Ну и что?
Энни подумала о Ките Лондри, о том, что он, может быть, мертв и лежит сейчас в похоронном бюро Гиббса. «Простите, миссис Бакстер, это зал номер два, тут лежит некий мистер Лондри. А мистер Бакстер в зале номер один, мадам» .
Но что, если Кит жив? Это бы что-нибудь меняло? Пожалуй, лучше не торопиться и выяснить все наверняка. И как быть с Томом и Венди? Клифф ведь все-таки их отец. Она заколебалась в нерешительности и подумала, а не положить ли ей двустволку на место, обратно в подвал; она бы и положила, но только он ведь все равно увидит перепиленную проволоку и поймет, в чем тут дело.
По гравийной дорожке к дому подъехала полицейская машина. Энни услышала, как открылась и захлопнулась дверца, потом послышались приближавшиеся к крыльцу шаги, и наконец в окно задней двери она увидела, как он вставляет ключ в замок.
Дверь открылась, и Клифф Бакстер вошел в темную кухню; на фоне горевшей снаружи над задним крыльцом лампы был виден только его силуэт. Он вытер лицо и руки носовым платком, потом понюхал кончики своих пальцев и повернулся в сторону раковины.
– Доброе утро, – проговорила Энни.
Он резко обернулся и стал всматриваться в темную нишу, туда, где сидела за столом Энни.
– А-а… вон ты где. Что-то я не чувствую запаха кофе.
– Естественно. Ты ведь нюхаешь пальцы. Ответа не последовало.
– Включи свет, – сказала Энни.
Клифф вернулся назад к двери, нащупал выключатель – лампы дневного света замигали и осветили кухню.
– Ну что, леди, у вас какие-нибудь проблемы? – спросил он.
– Нет, сэр, это у вас проблемы.
– У меня нет никаких проблем.
– Где ты был?
– Кончай эту бодягу и ставь кофе. – Он сделал несколько шагов по направлению к холлу.
Энни подняла ружье с колен и положила его на стол, направив стволами в сторону Клиффа.
– Стой. Вернись.
Клифф уставился на двустволку, потом мягко проговорил:
– Сними палец со спускового крючка.
– Где ты был всю ночь?
– На работе. На работе, черт побери. Зарабатывал нам на жизнь. Не ты же ведь этим занимаешься.
– Мне не дозволяется устроиться на обычную работу. Мне позволено лишь работать на общественных началах в лавке при больнице наискосок через улицу от полицейского участка, там, где ты можешь за мной постоянно присматривать. Ты что, забыл?
– Дай-ка мне это ружье, и забудем обо всем, что сейчас было. – Он нерешительно сделал шаг в ее сторону и протянул руку.
Энни встала, подняла двустволку к плечу и взвела сразу оба курка.
Резкие металлические щелчки заставили Клиффа попятиться назад к двери.
– Эй! – Он выставил перед собой руки, как бы пытаясь защититься. – Послушай, лапочка… это же… это очень опасно. Тут очень чувствительный спуск… чуть дыхнешь, и он сработает… отведи-ка его в сторонку…
– Заткнись. Где ты был ночью?
Он глубоко вздохнул и заговорил, тщательно контролируя свою интонацию:
– Я же тебе говорю. Автомобильные аварии, несколько машин столкнулись, мост через Хупс пришлось закрыть, всю ночь названивали какие-то ударившиеся в панику вдовы…
– Врешь.
– Ну посмотри… видишь, я весь насквозь мокрый… посмотри, сколько у меня грязи на ботинках… Я всю ночь напролет кому-нибудь помогал. Ну хватит, дорогая, не надо, ты просто переутомилась.
Энни взглянула на его промокшие снизу брюки, на ботинки и подумала, что, быть может, он и в самом деле говорит на этот раз правду. Клифф продолжал говорить мягко, успокаивающе, примирительно, старательно употребляя все ласкательные слова, какие только приходили ему в тот момент в голову:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Она вошла в его кабинет и включила свет. Со стен на нее смотрела стеклянными глазами дюжина звериных голов, на их мордах застыло подобие улыбки, как будто они были счастливы, что их убил не кто-нибудь, а сам Клифф Бакстер. То ли таксидермист, то ли ее муж, но кто-то из них явно страдал мрачным чувством юмора: а может быть, и тот и другой вместе.
На полке щелкнуло и заговорило полицейское радио – одна из патрульных машин переговаривалась с участком. Их разговор был слышен ясно и отчетливо, гроза почти не мешала. Никаких упоминаний о Бакстере со стороны сержанта Блэйка Энни не услышала.
Она в задумчивости посмотрела на прикрепленный к стене стеллаж с оружием. Здесь было около дюжины ружей и дробовиков, соединенных между собой проволочным тросом, конец которого был пропущен через металлическую скобу, завязан петлей и заперт на массивный висячий замок.
Энни зашла в домашнюю мастерскую, взяла ножовку по металлу и вернулась к стеллажу с оружием. Она натянула трос потуже и принялась перепиливать его. Проволока поддалась, потом переломилась, и Энни вытянула ее, высвободив ружья. Она выбрала двустволку «браунинг» двенадцатого калибра, отыскала в ящике патроны и вставила в каждый из стволов по тяжелой гильзе, увенчанной стальной пулей.
Энни повесила дробовик на плечо и поднялась по лестнице на кухню. Тут она положила двустволку на кухонный стол и налила себе еще стакан чаю со льдом.
Телефон на стене зазвонил, и она сняла трубку:
– Да?
– Привет, малышка. Ты меня искала?
– Да.
– Ну, что там у тебя стряслось, красавица?
По легкому потрескиванию в трубке она поняла, что он звонит из машины.
– Я не могла заснуть, – ответила она.
– Черт возьми, пора уже вставать и приниматься за дела. Что там у нас на завтрак?
– Я думала, что ты позавтракаешь по дороге в закусочной, – сказала она и добавила: – Там ведь лучше готовят, чем я.
– С чего это ты взяла?
– Ты сам так говоришь. И твоя мать.
Он расхохотался.
– Послушай, я в пяти минутах от дома. Ставь кофе.
– Где ты был ночью?
Наступила пауза, длившаяся не больше чем полсекунды, потом он ответил:
– Я не желаю выслушивать подобные вопросы. Ни от тебя, ни от кого другого. – И повесил трубку.
Она села за стоявший на кухне стол и положила дробовик себе на колени. Потом отпила немного чаю и стала ждать.
Минуты тянулись медленно.
– Так, значит, миссис Бакстер, – проговорила она, – вы решили, что в дом кто-то залез?
– Да, – ответила она, – совершенно верно.
– Но следов взлома нет, мадам; и, кроме того, вы знали, что муж уже едет домой. К тому же, мадам, вам пришлось перерезать проволоку, а это можно было сделать только заранее, до того как вы услышали шум у двери. Похоже, что вы все подготовили, устроили засаду и поджидали его.
– Чепуха. Я любила мужа. Его все любили.
– Ну, лично я не знаю никого , кто бы его любил. И уж меньше всех могли его любить вы.
Энни мрачно усмехнулась.
– Совершенно верно. Я его поджидала и разнесла этого борова так, что от него только клочья полетели. Ну и что?
Энни подумала о Ките Лондри, о том, что он, может быть, мертв и лежит сейчас в похоронном бюро Гиббса. «Простите, миссис Бакстер, это зал номер два, тут лежит некий мистер Лондри. А мистер Бакстер в зале номер один, мадам» .
Но что, если Кит жив? Это бы что-нибудь меняло? Пожалуй, лучше не торопиться и выяснить все наверняка. И как быть с Томом и Венди? Клифф ведь все-таки их отец. Она заколебалась в нерешительности и подумала, а не положить ли ей двустволку на место, обратно в подвал; она бы и положила, но только он ведь все равно увидит перепиленную проволоку и поймет, в чем тут дело.
По гравийной дорожке к дому подъехала полицейская машина. Энни услышала, как открылась и захлопнулась дверца, потом послышались приближавшиеся к крыльцу шаги, и наконец в окно задней двери она увидела, как он вставляет ключ в замок.
Дверь открылась, и Клифф Бакстер вошел в темную кухню; на фоне горевшей снаружи над задним крыльцом лампы был виден только его силуэт. Он вытер лицо и руки носовым платком, потом понюхал кончики своих пальцев и повернулся в сторону раковины.
– Доброе утро, – проговорила Энни.
Он резко обернулся и стал всматриваться в темную нишу, туда, где сидела за столом Энни.
– А-а… вон ты где. Что-то я не чувствую запаха кофе.
– Естественно. Ты ведь нюхаешь пальцы. Ответа не последовало.
– Включи свет, – сказала Энни.
Клифф вернулся назад к двери, нащупал выключатель – лампы дневного света замигали и осветили кухню.
– Ну что, леди, у вас какие-нибудь проблемы? – спросил он.
– Нет, сэр, это у вас проблемы.
– У меня нет никаких проблем.
– Где ты был?
– Кончай эту бодягу и ставь кофе. – Он сделал несколько шагов по направлению к холлу.
Энни подняла ружье с колен и положила его на стол, направив стволами в сторону Клиффа.
– Стой. Вернись.
Клифф уставился на двустволку, потом мягко проговорил:
– Сними палец со спускового крючка.
– Где ты был всю ночь?
– На работе. На работе, черт побери. Зарабатывал нам на жизнь. Не ты же ведь этим занимаешься.
– Мне не дозволяется устроиться на обычную работу. Мне позволено лишь работать на общественных началах в лавке при больнице наискосок через улицу от полицейского участка, там, где ты можешь за мной постоянно присматривать. Ты что, забыл?
– Дай-ка мне это ружье, и забудем обо всем, что сейчас было. – Он нерешительно сделал шаг в ее сторону и протянул руку.
Энни встала, подняла двустволку к плечу и взвела сразу оба курка.
Резкие металлические щелчки заставили Клиффа попятиться назад к двери.
– Эй! – Он выставил перед собой руки, как бы пытаясь защититься. – Послушай, лапочка… это же… это очень опасно. Тут очень чувствительный спуск… чуть дыхнешь, и он сработает… отведи-ка его в сторонку…
– Заткнись. Где ты был ночью?
Он глубоко вздохнул и заговорил, тщательно контролируя свою интонацию:
– Я же тебе говорю. Автомобильные аварии, несколько машин столкнулись, мост через Хупс пришлось закрыть, всю ночь названивали какие-то ударившиеся в панику вдовы…
– Врешь.
– Ну посмотри… видишь, я весь насквозь мокрый… посмотри, сколько у меня грязи на ботинках… Я всю ночь напролет кому-нибудь помогал. Ну хватит, дорогая, не надо, ты просто переутомилась.
Энни взглянула на его промокшие снизу брюки, на ботинки и подумала, что, быть может, он и в самом деле говорит на этот раз правду. Клифф продолжал говорить мягко, успокаивающе, примирительно, старательно употребляя все ласкательные слова, какие только приходили ему в тот момент в голову:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87