Слушать, запоминать. Запомнив, исполнять.
Тишина.
За ночь в нашем положении, в положении всей русской армии, я бы сказал, в государственном положении Украины произошли резкие и внезапные изменения... Поэтому я объявляю вам, что наш дивизион я распускаю.
Мертвая тишина.
Борьба с Петлюрой закончена. Приказываю всем, в том числе и офицерам, немедленно снять с себя погоны, все знаки отличия и немедленно же бежать и скрыться по домам.
Пауза.
Я кончил. Исполнять приказание!
С т у д з и н с к и й. Господин полковник! Алексей Васильевич!
П е р в ы й о ф и ц е р. Господин полковник! Алексей Васильевич!
В т о р о й о ф и ц е р. Что это значит?
А л е к с е й. Молчать! Не рассуждать! Исполнять приказание! Живо!
Т р е т и й о ф и ц е р. Что это значит, господин полковник? Арестовать его!
Шум.
Юнкера. Арестовать!
— Мы ничего не понимаем!..
— Как — арестовать?!. Что ты, взбесился?!.
— Петлюра ворвался!..
— Вот так штука! Я так и знал!..
— Тише!..
П е р в ы й о ф и ц е р. Что это значит, господин полковник?
Т р е т и й о ф и ц е р. Эй, первый взвод, за мной!
Вбегают растерянные ю н к е р а с винтовками.
Н и к о л к а. Что вы, господа, что вы делаете?
В т о р о й о ф и ц е р. Арестовать его! Он передался Петлюре!
Т р е т и й о ф и ц е р. Господин полковник, вы арестованы!
М ы ш л а е в с к и й (удерживая третьего офицера). Постойте, поручик!
Т р е т и й о ф и ц е р. Пустите меня, господин капитан, руки прочь! Юнкера, взять его!
М ы ш л а е в с к и й. Юнкера, назад!
С т у д з и н с к и й. Алексей Васильевич, посмотрите, что делается.
Н и к о л к а. Назад!
С т у д з и н с к и й. Назад, вам говорят! Не слушать младших офицеров!
П е р в ы й о ф и ц е р. Господа, что это?
В т о р о й о ф и ц е р. Господа!
Суматоха. В руках у офицеров револьверы.
Т р е т и й о ф и ц е р. Не слушать старших офицеров!
П е р в ы й ю н к е р. В дивизионе бунт!
П е р в ы й о ф и ц е р. Что вы делаете?
С т у д з и н с к и й. Молчать! Смирно!
Т р е т и й о ф и ц е р. Взять его!
А л е к с е й. Молчать! Я буду еще говорить!
Ю н к е р а. Не о чем разговаривать!
— Не хотим слушать!
— Не хотим слушать!
— Равняйтесь по командиру второй батареи!
Н и к о л к а. Дайте ему сказать.
Т р е т и й о ф и ц е р. Тише, юнкера, успокойтесь! Дайте ему высказаться, мы его не выпустим отсюда!
М ы ш л а е в с к и й. Уберите своих юнкеров назад сию секунду.
П е р в ы й о ф и ц е р. Смирно! На месте!
Ю н к е р а. Смирно! Смирно! Смирно!
А л е к с е й. Да... Очень я был бы хорош, если бы пошел в бой с таким составом, который мне послал Господь Бог в вашем лице. Но, господа, то, что простительно юноше-добровольцу, непростительно (третьему офицеру) вам, господин поручик! Я думал, что каждый из вас поймет, что случилось несчастье, что у командира вашего язык не поворачивается сообщить позорные вещи. Но вы недогадливы. Кого вы желаете защищать? Ответьте мне.
Молчание.
Отвечать, когда спрашивает командир! Кого?
Т р е т и й о ф и ц е р. Гетмана обещали защищать.
А л е к с е й. Гетмана? Отлично! Сегодня в три часа утра гетман, бросив на произвол судьбы армию, бежал, переодевшись германским офицером, в германском поезде, в Германию. Так что в то время как поручик собирается защищать гетмана, его давно уже нет. Он благополучно следует в Берлин.
Ю н к е р а. В Берлин?
— О чем он говорит?!
— Не хотим слушать!
П е р в ы й ю н к е р. Господа, да что вы его слушаете?
С т у д з и н с к и й. Молчать!
Гул. В окнах рассвет.
А л е к с е й. Но этого мало. Одновременно с этой канальей бежала по тому же направлению другая каналья — его сиятельство командующий армией князь Белоруков. Так что, друзья мои, не только некого защищать, но даже и командовать нами некому, ибо штаб князя дал ходу вместе с ним.
Гул.
Ю н к е р а. Быть не может!
— Быть не может этого!
— Это ложь!
А л е к с е й. Кто сказал — ложь? Кто сказал — ложь? Я сейчас был в штабе. Я проверил все сведения. Я отвечаю за каждое мое слово!.. Итак, господа! Вот мы, нас двести человек. А там — Петлюра. Да что я говорю — не там, а здесь! Друзья мои, его конница на окраинах города! У него двухсоттысячная армия, а у нас — на месте мы, две-три пехотные дружины и три батареи. Понятно? Тут один из вас вынул револьвер по моему адресу. Он меня безумно напугал. Мальчишка!
Т р е т и й о ф и ц е р. Господин полковник.
А л е к с е й. Молчать! Так вот-с. Если бы вы все сейчас, вот при зтих условиях вынесли бы постановление защищать... что? кого?.. одним словом, идти в бой, — я вас не поведу, потому что в балагане я не участвую, тем более что за этот балаган заплатите своей кровью и совершенно бессмысленно — все вы!
Н и к о л к а. Штабная сволочь!
Гул и рев.
Ю н к е р а. Что нам делать теперь?
— В гроб ложиться!
— Позор!..
— Поди ты к черту!.. Что ты, на митинге?
— Стоять смирно!
— В капкан загнали.
Т р е т и й ю н к е р (вбегает с плачем). Кричали: вперед, вперед, а теперь — назад. Найду гетмана — убью!
П е р в ы й о ф и ц е р. Убрать эту бабу к черту! Юнкера, слушайте: если верно, что говорит этот полковник, — равняться на меня! Достанем эшелоны — и на Дон, к Деникину!
Ю н к е р а. На Дон! К Деникину!..
— Легкое дело... что ты несешь!
— На Дон — невозможно!..
С т у д з и н с к и й. Алексей Васильевич, верно, надо все бросить и вывезти дивизион на Дон.
А л е к с е й. Капитан Студзинский! Не сметь! Я командую дивизионом! Я буду приказывать, а вы — исполнять! На Дон? Слушайте, вы! Там, на Дону, вы встретите то же самое, если только на Дон проберетесь. Вы встретите тех же генералов и ту же штабную ораву.
Н и к о л к а. Такую же штабную сволочь!
А л е к с е й. Совершенно правильно. Они вас заставят драться с собственным народом. А когда он вам расколет головы, они убегут за границу... Я знаю, что в Ростове то же самое, что и в Киеве. Там дивизионы без снарядов, там юнкера без сапог, а офицеры сидят в кофейнях. Слушайте меня, друзья мои! Мне, боевому офицеру, поручили вас толкнуть в драку. Было бы за что! Но не за что. Я публично заявляю, что я вас не поведу и не пущу! Я вам говорю: белому движению на Украине конец. Ему конец в Ростове-на-Дону, всюду! Народ не с нами. Он против нас. Значит, кончено! Гроб! Крышка! И вот я, кадровый офицер Алексей Турбин, вынесший войну с германцами, чему свидетелями капитаны Студзинский и Мышлаевский, я на свою совесть и ответственность принимаю все, все принимаю, предупреждаю и, любя вас, посылаю домой. Я кончил.
Рев голосов. Внезапный разрыв.
Срывайте погоны, бросайте винтовки и немедленно но домам!
Юнкера срывают погоны, бросают винтовки.
М ы ш л а е в с к и й (кричит). Тише! Господин полковник, разрешите зажечь здание гимназии?
А л е к с е й. Не разрешаю.
Пушечный удар. Дрогнули стекла.
М ы ш л а е в с к и й. Пулемет!
С т у д з и н с к и й. Юнкера, домой!
М ы ш л а е в с к и й. Юнкера, бей отбой, по домам!
Труба за сценой. Ю н к е р а и о ф и ц е р ы разбегаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Тишина.
За ночь в нашем положении, в положении всей русской армии, я бы сказал, в государственном положении Украины произошли резкие и внезапные изменения... Поэтому я объявляю вам, что наш дивизион я распускаю.
Мертвая тишина.
Борьба с Петлюрой закончена. Приказываю всем, в том числе и офицерам, немедленно снять с себя погоны, все знаки отличия и немедленно же бежать и скрыться по домам.
Пауза.
Я кончил. Исполнять приказание!
С т у д з и н с к и й. Господин полковник! Алексей Васильевич!
П е р в ы й о ф и ц е р. Господин полковник! Алексей Васильевич!
В т о р о й о ф и ц е р. Что это значит?
А л е к с е й. Молчать! Не рассуждать! Исполнять приказание! Живо!
Т р е т и й о ф и ц е р. Что это значит, господин полковник? Арестовать его!
Шум.
Юнкера. Арестовать!
— Мы ничего не понимаем!..
— Как — арестовать?!. Что ты, взбесился?!.
— Петлюра ворвался!..
— Вот так штука! Я так и знал!..
— Тише!..
П е р в ы й о ф и ц е р. Что это значит, господин полковник?
Т р е т и й о ф и ц е р. Эй, первый взвод, за мной!
Вбегают растерянные ю н к е р а с винтовками.
Н и к о л к а. Что вы, господа, что вы делаете?
В т о р о й о ф и ц е р. Арестовать его! Он передался Петлюре!
Т р е т и й о ф и ц е р. Господин полковник, вы арестованы!
М ы ш л а е в с к и й (удерживая третьего офицера). Постойте, поручик!
Т р е т и й о ф и ц е р. Пустите меня, господин капитан, руки прочь! Юнкера, взять его!
М ы ш л а е в с к и й. Юнкера, назад!
С т у д з и н с к и й. Алексей Васильевич, посмотрите, что делается.
Н и к о л к а. Назад!
С т у д з и н с к и й. Назад, вам говорят! Не слушать младших офицеров!
П е р в ы й о ф и ц е р. Господа, что это?
В т о р о й о ф и ц е р. Господа!
Суматоха. В руках у офицеров револьверы.
Т р е т и й о ф и ц е р. Не слушать старших офицеров!
П е р в ы й ю н к е р. В дивизионе бунт!
П е р в ы й о ф и ц е р. Что вы делаете?
С т у д з и н с к и й. Молчать! Смирно!
Т р е т и й о ф и ц е р. Взять его!
А л е к с е й. Молчать! Я буду еще говорить!
Ю н к е р а. Не о чем разговаривать!
— Не хотим слушать!
— Не хотим слушать!
— Равняйтесь по командиру второй батареи!
Н и к о л к а. Дайте ему сказать.
Т р е т и й о ф и ц е р. Тише, юнкера, успокойтесь! Дайте ему высказаться, мы его не выпустим отсюда!
М ы ш л а е в с к и й. Уберите своих юнкеров назад сию секунду.
П е р в ы й о ф и ц е р. Смирно! На месте!
Ю н к е р а. Смирно! Смирно! Смирно!
А л е к с е й. Да... Очень я был бы хорош, если бы пошел в бой с таким составом, который мне послал Господь Бог в вашем лице. Но, господа, то, что простительно юноше-добровольцу, непростительно (третьему офицеру) вам, господин поручик! Я думал, что каждый из вас поймет, что случилось несчастье, что у командира вашего язык не поворачивается сообщить позорные вещи. Но вы недогадливы. Кого вы желаете защищать? Ответьте мне.
Молчание.
Отвечать, когда спрашивает командир! Кого?
Т р е т и й о ф и ц е р. Гетмана обещали защищать.
А л е к с е й. Гетмана? Отлично! Сегодня в три часа утра гетман, бросив на произвол судьбы армию, бежал, переодевшись германским офицером, в германском поезде, в Германию. Так что в то время как поручик собирается защищать гетмана, его давно уже нет. Он благополучно следует в Берлин.
Ю н к е р а. В Берлин?
— О чем он говорит?!
— Не хотим слушать!
П е р в ы й ю н к е р. Господа, да что вы его слушаете?
С т у д з и н с к и й. Молчать!
Гул. В окнах рассвет.
А л е к с е й. Но этого мало. Одновременно с этой канальей бежала по тому же направлению другая каналья — его сиятельство командующий армией князь Белоруков. Так что, друзья мои, не только некого защищать, но даже и командовать нами некому, ибо штаб князя дал ходу вместе с ним.
Гул.
Ю н к е р а. Быть не может!
— Быть не может этого!
— Это ложь!
А л е к с е й. Кто сказал — ложь? Кто сказал — ложь? Я сейчас был в штабе. Я проверил все сведения. Я отвечаю за каждое мое слово!.. Итак, господа! Вот мы, нас двести человек. А там — Петлюра. Да что я говорю — не там, а здесь! Друзья мои, его конница на окраинах города! У него двухсоттысячная армия, а у нас — на месте мы, две-три пехотные дружины и три батареи. Понятно? Тут один из вас вынул револьвер по моему адресу. Он меня безумно напугал. Мальчишка!
Т р е т и й о ф и ц е р. Господин полковник.
А л е к с е й. Молчать! Так вот-с. Если бы вы все сейчас, вот при зтих условиях вынесли бы постановление защищать... что? кого?.. одним словом, идти в бой, — я вас не поведу, потому что в балагане я не участвую, тем более что за этот балаган заплатите своей кровью и совершенно бессмысленно — все вы!
Н и к о л к а. Штабная сволочь!
Гул и рев.
Ю н к е р а. Что нам делать теперь?
— В гроб ложиться!
— Позор!..
— Поди ты к черту!.. Что ты, на митинге?
— Стоять смирно!
— В капкан загнали.
Т р е т и й ю н к е р (вбегает с плачем). Кричали: вперед, вперед, а теперь — назад. Найду гетмана — убью!
П е р в ы й о ф и ц е р. Убрать эту бабу к черту! Юнкера, слушайте: если верно, что говорит этот полковник, — равняться на меня! Достанем эшелоны — и на Дон, к Деникину!
Ю н к е р а. На Дон! К Деникину!..
— Легкое дело... что ты несешь!
— На Дон — невозможно!..
С т у д з и н с к и й. Алексей Васильевич, верно, надо все бросить и вывезти дивизион на Дон.
А л е к с е й. Капитан Студзинский! Не сметь! Я командую дивизионом! Я буду приказывать, а вы — исполнять! На Дон? Слушайте, вы! Там, на Дону, вы встретите то же самое, если только на Дон проберетесь. Вы встретите тех же генералов и ту же штабную ораву.
Н и к о л к а. Такую же штабную сволочь!
А л е к с е й. Совершенно правильно. Они вас заставят драться с собственным народом. А когда он вам расколет головы, они убегут за границу... Я знаю, что в Ростове то же самое, что и в Киеве. Там дивизионы без снарядов, там юнкера без сапог, а офицеры сидят в кофейнях. Слушайте меня, друзья мои! Мне, боевому офицеру, поручили вас толкнуть в драку. Было бы за что! Но не за что. Я публично заявляю, что я вас не поведу и не пущу! Я вам говорю: белому движению на Украине конец. Ему конец в Ростове-на-Дону, всюду! Народ не с нами. Он против нас. Значит, кончено! Гроб! Крышка! И вот я, кадровый офицер Алексей Турбин, вынесший войну с германцами, чему свидетелями капитаны Студзинский и Мышлаевский, я на свою совесть и ответственность принимаю все, все принимаю, предупреждаю и, любя вас, посылаю домой. Я кончил.
Рев голосов. Внезапный разрыв.
Срывайте погоны, бросайте винтовки и немедленно но домам!
Юнкера срывают погоны, бросают винтовки.
М ы ш л а е в с к и й (кричит). Тише! Господин полковник, разрешите зажечь здание гимназии?
А л е к с е й. Не разрешаю.
Пушечный удар. Дрогнули стекла.
М ы ш л а е в с к и й. Пулемет!
С т у д з и н с к и й. Юнкера, домой!
М ы ш л а е в с к и й. Юнкера, бей отбой, по домам!
Труба за сценой. Ю н к е р а и о ф и ц е р ы разбегаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22