Плюшевый Медведь, стесняясь такого громкого титула, сам представлялся просто, по-домашнему: команданте Че-Ге-Мишкин. Маськин предлагал кубинцам разные варианты выхода из сложившегося положения, однако коровы Кубы очень своего Касторкина любили и всё от него терпели, а делать они ничего по жизни не желали. Погода на Кубе, знаете ли, не располагает к интенсивному труду как во имя светлого будущего, так и вопреки тёмному прошлому.
Тогда Маськин с Медведем направились к команданте Касторкину и задали ему простой вопрос, что он себе думает, и почему потчует своё кубинское коровство исключительно касторкой, от чего оно у него исхудало уже до невозможности.
Команданте встретил наших ходоков приветливо, потряс бородой, затянулся кубинской сигарой и прочёл им такую речь:
– Дух революции до сих пор живёт в сердцах и вымени революционного кубинского коровства! Но всё дело в том, что агрессивные контрреволюционные Соединённые Штаны спят и видят захватить наш свободный революционный остров, поскольку у них с нами существуют неискоренимые никакой революцией разногласия. В Соединённых Штанах, вопреки народно-революционной традиции, все носят штанины, соединённые между собой. Мы же на Кубе в поддержку угнетённых индейцев носим штаны разъединённые, во-первых, потому что так гораздо революционнее, а во-вторых, так того требует революционная индейская традиция, но чаще всего мы ходим вообще без штанов, что само по себе революционно дальше некуда! Теперь вы понимаете, что отсутствие штанов позволяет спокойно потреблять в пищу касторку, потому что, не имея штанов, невозможно не успеть их спустить в критический, если не сказать революционный, момент освобождения масс!
Че-Ге-Маськин и Плюшевый Корсар Барбудо внимательно выслушали речь команданте Касторкина и поблагодарили его за подробные, хотя и слишком революционные, на их вкус, пояснения.
Кубинские коровы оказались очень хорошо подкованы политически и поэтому голосовали всеми копытами за продолжение борьбы с Соединёнными Штанами за разъединение штанов. А куда попрёшь против воли революционного коровства? Маськин оставил их в покое, накормив, кого смог, припасённой в его багаже морковкой.
За это благодарное кубинское коровство даже сложило о легендарной морковке Маськина жалобную, удивительно красивую песню:
Хоть нам не грозит деменция,
Потому что пьём касторку,
Всё ж спасибо за морковку,
Команданте Че-Ге-Маськин!
Дело в том, что знаменитые кубинские доктора доказали, что интенсивное потребление касторового масла надёжно предотвращает старческую деменцию, поскольку до старости с такой жизнью попросту никто не доживёт.
Кубинское коровство построило в городе Санта-Клара, переименованном в Санта-Маськин, огромный мемориальный памятник в форме бетонной морковки, устремлённой в голубое кубинское небо… Он гордо возвышается над островом как символ сопротивления политике блокады Кубы, до сих пор проводимой Соединёнными Штанами.
Вернувшись на пляж, где загорала Кашатка и возился со своим телекинетическим изобретением Шушутка, Че-Ге-Маськин внезапно заметил, что он бос на левую ногу. Левый Маськин тапок куда-то запропастился, и Маськин не мог ума приложить, куда. Оказалось, Левый Маськин тапок тайком остался в кабинете команданте Касторкина и стал его уговаривать назначить Левый Маськин тапок своим приёмником на посту руководителя революционного кубинского коровства. Хотя Левый Маськин тапок и не долюбливал коров, но руководить ими ему очень хотелось.
Вы знаете, для того чтобы руководить народом, иногда даже вредно любить этот народ, а то не ровён час – разбалуешь! Не иначе как из-за этого многие великие руководители известных держав добивались высшей власти именно в отместку народу, которым им выпадала судьба руководить. Вот тут-то и отыгрывались сполна кошке мышкины слёзки, мышке кошкины сопли и прочие виды жидких выделений. Вообще слезливый диктатор ведь лучше сопливого, а сопливый, как ни крути, лучше кровавого…
Правый Маськин тапок сразу нашёл для Маськина замену левому тапку. Он влюбился в смуглую кубинскую туфлю и немедленно предложил ей стельку и сердце. Туфля была на высоком каблуке, она пела и танцевала без повода, и, конечно, немедленно, согласилась, поэтому Маськину пришлось хромать одной ногой в туфле на каблуке, а другой – в тапке, разумеется, каблуком не обладающем.
Перед отъездом домой команданте Че-Ге-Маськин решил посетить город Тринидад. Он, идя по дороге, внимательно отсчитал сначала город Разнидад, потом Дванидад, и, наконец, нашёл искомый городишко под третьим номером. В Тринидаде проживал основательно состарившийся сеньор Диего Веласкес, который заложил этот красивый городок ещё в 1514 году и всё никак не мог выкупить. Диего, как водится, был не в духе и принимал омолаживающую ванну, полную кубинского рома. Приняв ванну рома, он закусил бананом и выслушал гостей. Команданте Че-Ге-Маськин поинтересовался его мнением о решении проблем Кубы и её коровства.
– Всех повесить!!! – кратко и достаточно конструктивно предложил Диего, икнув и наливая себе и Че-Ге-Маськину по второй ванне рома. Испанская колониальная администрация всегда относилась к кубинцам с особой чуткостью и вниманием. В своё время им даже приходилось закупать пеньку для изготовления верёвок в Российской империи, в которой верёвок было хоть завались, а всех, кого можно, к тому времени там уже давно заблаговременно повесили.
Команданте Че-Ге-Маськин от рома отказался и вышел от Веласкеса настолько задумчивым, что подвернул левую ногу, обутую в кубинскую туфлю, ибо каблук просто не мог не соскользнуть на круглом камне мостовой. Мостовая выкладывалась ещё в те стародавние времена, когда Куба не предполагала, что будет кубической и готовилась стать обыкновенной круглой страной, а посему в кладке, которую явно клали круглые идиоты, использовались исключительно круглые камни. Кроме того, полуденный жар был настолько нестерпим, что Маськин боялся, что у него подгорят уши, а когда обращаешь внимание на уши, трудно следить за ногами.
Ничего не поделаешь, пришлось Маськину возвращаться домой, прыгая на одной ножке. Костылей на Кубе в принципе нет, потому что режим Касторкина опасается вооружать своё коровство костылями, которые в решающий момент могут стать грозным оружием проснувшегося коровьего самосознания, ибо народ, прыгающий на одной ножке, всегда казался Касторкину более удобным для управления, чем народ, поставленный на костыли. Конечно, нужно сказать, что удобнее всего управлять народом, поставленным на колени, и желательно с завязанными глазами и связанными за спиной руками, но не всем руководителям стран хватает мастерства, чтобы привести свой народ в столь удобное для эффективного управления положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Тогда Маськин с Медведем направились к команданте Касторкину и задали ему простой вопрос, что он себе думает, и почему потчует своё кубинское коровство исключительно касторкой, от чего оно у него исхудало уже до невозможности.
Команданте встретил наших ходоков приветливо, потряс бородой, затянулся кубинской сигарой и прочёл им такую речь:
– Дух революции до сих пор живёт в сердцах и вымени революционного кубинского коровства! Но всё дело в том, что агрессивные контрреволюционные Соединённые Штаны спят и видят захватить наш свободный революционный остров, поскольку у них с нами существуют неискоренимые никакой революцией разногласия. В Соединённых Штанах, вопреки народно-революционной традиции, все носят штанины, соединённые между собой. Мы же на Кубе в поддержку угнетённых индейцев носим штаны разъединённые, во-первых, потому что так гораздо революционнее, а во-вторых, так того требует революционная индейская традиция, но чаще всего мы ходим вообще без штанов, что само по себе революционно дальше некуда! Теперь вы понимаете, что отсутствие штанов позволяет спокойно потреблять в пищу касторку, потому что, не имея штанов, невозможно не успеть их спустить в критический, если не сказать революционный, момент освобождения масс!
Че-Ге-Маськин и Плюшевый Корсар Барбудо внимательно выслушали речь команданте Касторкина и поблагодарили его за подробные, хотя и слишком революционные, на их вкус, пояснения.
Кубинские коровы оказались очень хорошо подкованы политически и поэтому голосовали всеми копытами за продолжение борьбы с Соединёнными Штанами за разъединение штанов. А куда попрёшь против воли революционного коровства? Маськин оставил их в покое, накормив, кого смог, припасённой в его багаже морковкой.
За это благодарное кубинское коровство даже сложило о легендарной морковке Маськина жалобную, удивительно красивую песню:
Хоть нам не грозит деменция,
Потому что пьём касторку,
Всё ж спасибо за морковку,
Команданте Че-Ге-Маськин!
Дело в том, что знаменитые кубинские доктора доказали, что интенсивное потребление касторового масла надёжно предотвращает старческую деменцию, поскольку до старости с такой жизнью попросту никто не доживёт.
Кубинское коровство построило в городе Санта-Клара, переименованном в Санта-Маськин, огромный мемориальный памятник в форме бетонной морковки, устремлённой в голубое кубинское небо… Он гордо возвышается над островом как символ сопротивления политике блокады Кубы, до сих пор проводимой Соединёнными Штанами.
Вернувшись на пляж, где загорала Кашатка и возился со своим телекинетическим изобретением Шушутка, Че-Ге-Маськин внезапно заметил, что он бос на левую ногу. Левый Маськин тапок куда-то запропастился, и Маськин не мог ума приложить, куда. Оказалось, Левый Маськин тапок тайком остался в кабинете команданте Касторкина и стал его уговаривать назначить Левый Маськин тапок своим приёмником на посту руководителя революционного кубинского коровства. Хотя Левый Маськин тапок и не долюбливал коров, но руководить ими ему очень хотелось.
Вы знаете, для того чтобы руководить народом, иногда даже вредно любить этот народ, а то не ровён час – разбалуешь! Не иначе как из-за этого многие великие руководители известных держав добивались высшей власти именно в отместку народу, которым им выпадала судьба руководить. Вот тут-то и отыгрывались сполна кошке мышкины слёзки, мышке кошкины сопли и прочие виды жидких выделений. Вообще слезливый диктатор ведь лучше сопливого, а сопливый, как ни крути, лучше кровавого…
Правый Маськин тапок сразу нашёл для Маськина замену левому тапку. Он влюбился в смуглую кубинскую туфлю и немедленно предложил ей стельку и сердце. Туфля была на высоком каблуке, она пела и танцевала без повода, и, конечно, немедленно, согласилась, поэтому Маськину пришлось хромать одной ногой в туфле на каблуке, а другой – в тапке, разумеется, каблуком не обладающем.
Перед отъездом домой команданте Че-Ге-Маськин решил посетить город Тринидад. Он, идя по дороге, внимательно отсчитал сначала город Разнидад, потом Дванидад, и, наконец, нашёл искомый городишко под третьим номером. В Тринидаде проживал основательно состарившийся сеньор Диего Веласкес, который заложил этот красивый городок ещё в 1514 году и всё никак не мог выкупить. Диего, как водится, был не в духе и принимал омолаживающую ванну, полную кубинского рома. Приняв ванну рома, он закусил бананом и выслушал гостей. Команданте Че-Ге-Маськин поинтересовался его мнением о решении проблем Кубы и её коровства.
– Всех повесить!!! – кратко и достаточно конструктивно предложил Диего, икнув и наливая себе и Че-Ге-Маськину по второй ванне рома. Испанская колониальная администрация всегда относилась к кубинцам с особой чуткостью и вниманием. В своё время им даже приходилось закупать пеньку для изготовления верёвок в Российской империи, в которой верёвок было хоть завались, а всех, кого можно, к тому времени там уже давно заблаговременно повесили.
Команданте Че-Ге-Маськин от рома отказался и вышел от Веласкеса настолько задумчивым, что подвернул левую ногу, обутую в кубинскую туфлю, ибо каблук просто не мог не соскользнуть на круглом камне мостовой. Мостовая выкладывалась ещё в те стародавние времена, когда Куба не предполагала, что будет кубической и готовилась стать обыкновенной круглой страной, а посему в кладке, которую явно клали круглые идиоты, использовались исключительно круглые камни. Кроме того, полуденный жар был настолько нестерпим, что Маськин боялся, что у него подгорят уши, а когда обращаешь внимание на уши, трудно следить за ногами.
Ничего не поделаешь, пришлось Маськину возвращаться домой, прыгая на одной ножке. Костылей на Кубе в принципе нет, потому что режим Касторкина опасается вооружать своё коровство костылями, которые в решающий момент могут стать грозным оружием проснувшегося коровьего самосознания, ибо народ, прыгающий на одной ножке, всегда казался Касторкину более удобным для управления, чем народ, поставленный на костыли. Конечно, нужно сказать, что удобнее всего управлять народом, поставленным на колени, и желательно с завязанными глазами и связанными за спиной руками, но не всем руководителям стран хватает мастерства, чтобы привести свой народ в столь удобное для эффективного управления положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83