Она упорно боролась против этого чувства. Хотя в первые дни, когда Рафаэль сказал ей правду о смерти брата, ее сила воли ослабла, она ни на шаг не отклонилась от цели. Она ненавидела и боялась Алессандро ди Маласпига, этого ничто не могло изменить. Но теперь она знала, что еще и любит его. Любит этого бессердечного убийцу, обогащающегося самой гнусной торговлей, какая только есть в мире, ответственного за окончательное падение и смерть ее брата. Он говорит, что судить его может только история. Говорит это с высокомерием человека, который не разделяет убеждений всего человечества. Но судить его будет не история. Судить его будет женщина, которая его любит. Кем бы он ни был и что бы он ни сделал, ничто не может изменить этой любви или ее последствий. Независимая, с сугубо современным образом мыслей девушка, которая вызвалась исполнить задание Харпера, неожиданно оказалась в плену у своего двойника, незнакомки с чуждыми чувствами, придерживающейся очень старых традиций. Италия и ее традиции предъявили на нее свои права. Новый Свет оказался уязвимым перед могуществом Старого Света. Респектабельные, придерживающиеся общепринятых условностей Декстеры с их консервативными взглядами как бы превратились в одно расплывчатое пятно. Вся ее жизнь до приезда во Флоренцию потеряла всякую отчетливость, казалось, это была не она, а кто-то другой. Она была истинная представительница семьи Маласпига, влюбленная в другого представителя этой семьи, и инстинктивно чувствовала, какой путь ей следует избрать.
Она не может уничтожить эту любовь, но должна уничтожить его. Не для того, чтобы отомстить за смерть брата, не по каким-то моральным соображениям, а потому, что они обречены уничтожить друг друга. Это фатализм, то самое инстинктивное чувство, которое сразу же завладело ею, как только она приехала в Замок. Ни одно живое существо не может избегнуть предназначенной ему участи. А они обречены были встретиться, чтобы уничтожить друг друга. Сегодня ночью она прокрадется в кладовую, чтобы осмотреть и отметить картину. С ее помощью свершится правосудие над ее кузеном; и если она уцелеет, это будет ее очищением.
Она переоделась в простое черное платье, подкрасила бледные губы и спустилась вниз.
* * *
Франческа ди Маласпига одевалась, когда дверь в ее спальню открылась. Она кинулась навстречу вошедшему и обвила руками его шею.
– Carissimo, держи меня! – Джон поцеловал ее, погладив гладкие черные волосы, спадающие на спину. – Люби меня, – шепнула она. – Сделай так, чтобы я позабыла этот день.
– Не случилось ничего такого, что надо было бы забывать, – успокаивающе сказал он. – Главное – мы любим друг друга. И не все ли равно, что он бегает за ней? Я люблю тебя. – Он отвел ее к постели и раздел. Она стояла перед ним нагая, в покрывале из длинных волос.
Он протянул к ней руки.
– Когда-нибудь я изваяю тебя вот такой. Это будет мой шедевр.
Когда, через некоторое время, он помогал ей одеться, она взяла его руку и поцеловала.
– Ты так добр ко мне, – сказала она. – Никогда не думала, что со мной будет происходить нечто подобное. Никогда не думала, что я смогу...
– Он не знал, как пробудить в тебе любовь, – сказал Джон Драйвер. – Для этого требовалась только капля терпения... ты удивительная женщина; неужели ты этого не знаешь?
– Боже! Если бы только мы могли быть вместе все время. Я ждала так долго.
– Теперь уже остается ждать недолго, – сказал он. – У меня предчувствие, что скоро мы будем вместе. Я обещал это тебе уже давно. Помни, что я тебя люблю. – Он поцеловал ее в губы, затем в лоб. Она покорно нагнула голову. – Причеши свои волосы, дорогая, – сказал он. – И поспеши. А я должен идти.
* * *
Алессандро гулял в саду. Сразу же по приезде он переоделся и вышел: настроение у него было ликующе-приподнятое, и все же ему хотелось побыть одному.
С верхней террасы открывался широкий вид на тосканскую равнину, позолоченную заходящим солнцем. Когда он гулял по парку, по серой каменной стене торопливо пробежала ящерица и скрылась в расщелине. Он спустился по грубым каменным ступеням, окаймленным стройными голубыми плумбаго, которые росли везде как сорняки, и закурил сигарету. Вечер был чудесный, теплый и мирный; воздух был напитан густым цветочным ароматом. Услышав позади шаги, он повернулся. Перед ним стоял Джон Драйвер.
– Я искал тебя, – сказал он. – Мне сказали, что вы пошли погулять.
– Вечер такой дивный, что мне захотелось побыть одному хоть несколько минут, – ответил герцог.
Джон пропустил этот намек мимо ушей. Он сел на край стены.
– Сандро! Я должен поговорить с тобой. Это просто безумие.
– Я что, не могу прогуляться по парку, прежде чем присоединиться к моей семье? – Выражение лица и тон герцога заставили бы замолчать человека более робкого. Драйвер хмуро опустил глаза, разминая в пальцах пушистые цветы плумбаго.
– Безумие не в этом, а в том, что ты привез сюда эту девушку, – до сих пор ты никогда этого не делал. И я не понимаю, зачем тебе понадобилась эта рискованная затея?
– Что тут рискованного? – нетерпеливо спросил Алессандро. – Ты несешь какую-то чушь. Катарина – моя кузина, естественно, я должен показать ей Замок. Я привез ее потому, что она хотела здесь побывать, и потому, что я решил ее пригласить.
– Хорошо. – Драйвер широко развел руки. – Хорошо. Ты привез свою кузину сюда и показал ей ваш семейный Замок. О'кей, хорошо. Но ты показал ей не только галерею, но и кладовую. Скажи, ради Христа, зачем ты это сделал? Она не дура – могла что-нибудь заметить...
– Не знал, что ты такой нервный, – сказал герцог, и его улыбка мгновенно стала жестокой. Но тут же она вновь стала дружеской, и вдруг он положил руку на плечо Драйверу.
– Не беспокойся, – сказал он. – Я тоже не дурак. Мы знаем, что делаем, и поэтому нам кажется, что это ясно и всем остальным. Ерунда. С какой стати Катарина должна что-то заподозрить? Разве ты не слышал поговорку, гласящую, что «любовь слепа»?
Драйвер отодвинулся, и рука герцога соскользнула с его плеча.
– Лучше всего было бы заниматься этим во Флоренции, – сказал он, – возможно, я говорю, как мещанин канадец, но я не стал бы нарушать мир семьи.
– Поостерегись! – спокойно сказал Алессандро. – Мы работаем вместе, и мы друзья. Но есть определенные пределы. Я не хотел, но вынужден напомнить о них. Если ты пришел сюда, чтобы упрекнуть меня за то, что я делаю нечто такое, что может повредить нашим деловым операциям, то уверяю тебя, ты только зря тратишь время. Что до моей кузины, то это мое личное дело, не имеющее к тебе никакого отношения. Надеюсь, ты понимаешь?
– Ты выражаешь свои мысли достаточно ясно, – медленно произнес Драйвер. Посреди его лба, наподобие румянца, появилось большое красное пятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74