Джек посмотрел на крышу кареты.
– Ты уверена, что все в порядке?
– Абсолютно. Я никогда в жизни не чувствовала себя настолько бодрой и энергичной.
Он нахмурился:
– Бодрой и энергичной? Какой-то странный подбор слов.
Фиона улыбнулась:
– Я рада, что мы едем домой. – Она подвинулась на сиденье и прижалась своим бедром к его.
Хотя было трудно в темноте разглядеть выражение его лица, Фиона ощутила перемену в атмосфере. Осмелев, она положила ладонь ему на колено и стала водить пальцами вверх и вниз.
Рука Джека внезапно схватила руку Фионы, и он прижал ее между своих ног. Глаза ее округлились, когда она ощутила пальцами твердую выпуклость.
– О Боже, я вижу, ты тоже рад тому, что мы едем домой!
Глаза у Джека потемнели, он заключил ее в объятия, которые не размыкал до тех пор, пока они не доехали до Кинкейд-Хауса. Фиона даже не имела возможности привести в порядок свое платье, когда лакей открыл дверцу кареты.
Выйдя из кареты, Джек понес ее внутрь дома по лестнице, не переставая при этом под плащом ласкать ей груди и живот, отчего ей казалось, что она может задохнуться.
Спустя несколько часов Фиона лежала, уютно устроившись рядом с Джеком. Он спал, его широкая грудь мощно вздымалась и опускалась, кожа еще оставалась горячей после их взаимных стараний.
Она удовлетворенно вздохнула. Пусть Лусинда Федерингтон ухмыляется. Пусть Алан Кемпбелл распространяет какие угодно слухи. Она никому не позволит разлучить ее с Джеком. Возможно, между ними не тлюбви, но у них есть доверие друг к другу и несомненная страсть, что делает их любовные игры удивительно яркими и незабываемыми.
Фиона закрыла глаза, близость теплого тела Джека располагала ко сну. И она удовлетворенно заснула.
Глава 14
Белая Ведьма думала приручить надменных Маклейнов своим проклятием и на первых порах преуспела. Они едва не погубили друг друга. Но она не учла упрямства Маклейнов. Они никогда не признавали поражения. Ни в любви, ни на войне.
Старая Нора из Лох-Ломонда – трем своим маленьким внучкам однажды холодной ночью
На следующее утро Фиона принесла корзинку с шитьем в гостиную. После неторопливого завтрака Джек заявил, что собирается уйти, и она испытала легкое беспокойство. Она нисколько не сомневалась, что ее столкновение с Лусиндой Федерингтон активно обсуждается в свете.
Она придвинула стул к окну, где было посветлее, вынула небольшой кусок кружева и принялась за работу.
Время шло, и, когда она посмотрела на небо, солнце было уже высоко над головой. Фиона взглянула на часы над камином. Да, уже становилось поздно! Грегор и Дугал говорили, что собирались устроить с ней прогулку на лошадях в парке, и ей хотелось провести какое-то время с братьями. Сейчас, после смерти Каллума, она жалела, что мало общалась с ними.
Вспомнив Каллума, Фиона задумчиво улыбнулась. Ему бы понравился Лондон. Он всегда хотел побывать в нем.
На Фиону накатила волна грусти, но она заставила себя сосредоточиться на кружевной шляпке, над которой трудилась, и окинула ее критическим взглядом.
– Смотрится красиво.
Вздрогнув, она обернулась и увидела Джека, прислонившегося к дверному косяку и скрестившего на груди руки. Он был одет в костюм для верховой езды: китель плотно облегал его широкие плечи, бежевые бриджи заправлены в высокие сапоги, отполированные до зеркального блеска.
По выражению его лица Фиона попыталась понять, узнал ли он что-либо о ее столкновении с Лусиндой, но лицо его было непроницаемым.
– Я не слышала, как ты вошел, – сказала она.
Он оторвался от дверного косяка и направился на середину комнаты.
– Это потому, что я прошел через заднюю дверь, со стороны конюшен.
– Понятно. – Фиона теребила рукоделие, чувствуя себя несколько смущенной.
Джек подвинул к себе стул и сел.
– Фиона, я должен задать тебе один вопрос.
Она сделала вид, что очень занята распутыванием узла на нитке.
– Да?
– Да. Я слышал одну очень интересную сплетню.
Проклятие! Она продолжала распутывать узел.
– Фиона, ты ничего не забыла рассказать мне вчера вечером?
– Забыла? Нет, я так не думаю. – Опустив голову, Фиона стала копаться в корзинке для шитья. Ей требуется голубая нитка… Ну вот. – У меня совсем закончились голубые нитки. – Она вскочила на ноги. – Я пошлю горничную за ними на рынок.
– Фиона…
Она поймала суровый взгляд Джека, вздохнула и снова села.
– Мне надо поработать над инициалами на кромке. У меня много желтых ниток…
– Фиона, – сказал Джек еще более строгим голосом, – отложи в сторону эту чертову корзину!
Вздохнув, Фиона сложила рукоделие и положила в корзинку, после чего скрестила руки на коленях.
– Я с удивлением узнал, что твое имя на устах у всех и каждого, Фиона.
Она закусила губу.
– Я полагаю, что мне следовало все рассказать тебе вчера.
– Господи, и о чем ты только думала?
– Я не думала, по крайней мере тогда.
– А ты не могла просто уйти?
Фиона ощетинилась.
– Я не собиралась устраивать сцен, но она была настроена непременно поговорить со мной.
– И что? Она не могла рассказать ничего интересного, что могло бы нас интересовать.
– Могла, и немало. Она рассказала мне… о вас двоих. Она знала также о том, что я похитила тебя и принудила жениться на себе. – Фиона устремила на Джека полный укоризны взгляд. – Было очень обидно узнать, что ты поделился этой информацией с ней.
– Я никому не рассказывал, как мы поженились. Я не знаю, откуда она об этом знает.
– Она вела себя со мной безобразно, и я нисколько не жалею, что выплеснула ей в лицо воду из вазы. – Затем Фиона мрачно добавила: – А если бы она находилась вне дома, она промокла бы гораздо сильнее.
Джек покачал головой:
– Я уже тогда подумал, что что-то случилось. Уж слишком сильным был запах сирени.
Щеки у Фионы заполыхали.
– Сейчас я сожалею, что устроила сцену. – После некоторого колебания она спросила: – Джек, а когда ты перестал с ней встречаться?
– В ту самую ночь, когда ты и я приехали в город. Это отличалось от того, что сказал Кемпбелл.
– А ты любил ее?
– О Господи, нет! – Джек нахмурился.
– Она сказала, что ты собирался на ней жениться.
– А лорд Федерингтон председательствовал бы на нашей свадьбе? – саркастически проговорил Джек.
Слава Богу!
– Я думаю, обо мне говорят много.
Джек коротко засмеялся.
– Да, хотя и не так, как ты полагаешь. Я получил не менее восьми приглашений сегодня, три из них – от самых строгих ревнителей светского этикета. Кажется, ты приобретаешь вес в свете.
– У женщин, в этом я уверена. Я полагаю, они не слишком любят Лусинду.
Джек хмыкнул.
– Тебе, должно быть, будет интересно узнать, что всю эту ночь дождь как из ведра безостановочно лил над домом Лусинды. Я слышал, что у нее протекла крыша и залит подвал с вином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Ты уверена, что все в порядке?
– Абсолютно. Я никогда в жизни не чувствовала себя настолько бодрой и энергичной.
Он нахмурился:
– Бодрой и энергичной? Какой-то странный подбор слов.
Фиона улыбнулась:
– Я рада, что мы едем домой. – Она подвинулась на сиденье и прижалась своим бедром к его.
Хотя было трудно в темноте разглядеть выражение его лица, Фиона ощутила перемену в атмосфере. Осмелев, она положила ладонь ему на колено и стала водить пальцами вверх и вниз.
Рука Джека внезапно схватила руку Фионы, и он прижал ее между своих ног. Глаза ее округлились, когда она ощутила пальцами твердую выпуклость.
– О Боже, я вижу, ты тоже рад тому, что мы едем домой!
Глаза у Джека потемнели, он заключил ее в объятия, которые не размыкал до тех пор, пока они не доехали до Кинкейд-Хауса. Фиона даже не имела возможности привести в порядок свое платье, когда лакей открыл дверцу кареты.
Выйдя из кареты, Джек понес ее внутрь дома по лестнице, не переставая при этом под плащом ласкать ей груди и живот, отчего ей казалось, что она может задохнуться.
Спустя несколько часов Фиона лежала, уютно устроившись рядом с Джеком. Он спал, его широкая грудь мощно вздымалась и опускалась, кожа еще оставалась горячей после их взаимных стараний.
Она удовлетворенно вздохнула. Пусть Лусинда Федерингтон ухмыляется. Пусть Алан Кемпбелл распространяет какие угодно слухи. Она никому не позволит разлучить ее с Джеком. Возможно, между ними не тлюбви, но у них есть доверие друг к другу и несомненная страсть, что делает их любовные игры удивительно яркими и незабываемыми.
Фиона закрыла глаза, близость теплого тела Джека располагала ко сну. И она удовлетворенно заснула.
Глава 14
Белая Ведьма думала приручить надменных Маклейнов своим проклятием и на первых порах преуспела. Они едва не погубили друг друга. Но она не учла упрямства Маклейнов. Они никогда не признавали поражения. Ни в любви, ни на войне.
Старая Нора из Лох-Ломонда – трем своим маленьким внучкам однажды холодной ночью
На следующее утро Фиона принесла корзинку с шитьем в гостиную. После неторопливого завтрака Джек заявил, что собирается уйти, и она испытала легкое беспокойство. Она нисколько не сомневалась, что ее столкновение с Лусиндой Федерингтон активно обсуждается в свете.
Она придвинула стул к окну, где было посветлее, вынула небольшой кусок кружева и принялась за работу.
Время шло, и, когда она посмотрела на небо, солнце было уже высоко над головой. Фиона взглянула на часы над камином. Да, уже становилось поздно! Грегор и Дугал говорили, что собирались устроить с ней прогулку на лошадях в парке, и ей хотелось провести какое-то время с братьями. Сейчас, после смерти Каллума, она жалела, что мало общалась с ними.
Вспомнив Каллума, Фиона задумчиво улыбнулась. Ему бы понравился Лондон. Он всегда хотел побывать в нем.
На Фиону накатила волна грусти, но она заставила себя сосредоточиться на кружевной шляпке, над которой трудилась, и окинула ее критическим взглядом.
– Смотрится красиво.
Вздрогнув, она обернулась и увидела Джека, прислонившегося к дверному косяку и скрестившего на груди руки. Он был одет в костюм для верховой езды: китель плотно облегал его широкие плечи, бежевые бриджи заправлены в высокие сапоги, отполированные до зеркального блеска.
По выражению его лица Фиона попыталась понять, узнал ли он что-либо о ее столкновении с Лусиндой, но лицо его было непроницаемым.
– Я не слышала, как ты вошел, – сказала она.
Он оторвался от дверного косяка и направился на середину комнаты.
– Это потому, что я прошел через заднюю дверь, со стороны конюшен.
– Понятно. – Фиона теребила рукоделие, чувствуя себя несколько смущенной.
Джек подвинул к себе стул и сел.
– Фиона, я должен задать тебе один вопрос.
Она сделала вид, что очень занята распутыванием узла на нитке.
– Да?
– Да. Я слышал одну очень интересную сплетню.
Проклятие! Она продолжала распутывать узел.
– Фиона, ты ничего не забыла рассказать мне вчера вечером?
– Забыла? Нет, я так не думаю. – Опустив голову, Фиона стала копаться в корзинке для шитья. Ей требуется голубая нитка… Ну вот. – У меня совсем закончились голубые нитки. – Она вскочила на ноги. – Я пошлю горничную за ними на рынок.
– Фиона…
Она поймала суровый взгляд Джека, вздохнула и снова села.
– Мне надо поработать над инициалами на кромке. У меня много желтых ниток…
– Фиона, – сказал Джек еще более строгим голосом, – отложи в сторону эту чертову корзину!
Вздохнув, Фиона сложила рукоделие и положила в корзинку, после чего скрестила руки на коленях.
– Я с удивлением узнал, что твое имя на устах у всех и каждого, Фиона.
Она закусила губу.
– Я полагаю, что мне следовало все рассказать тебе вчера.
– Господи, и о чем ты только думала?
– Я не думала, по крайней мере тогда.
– А ты не могла просто уйти?
Фиона ощетинилась.
– Я не собиралась устраивать сцен, но она была настроена непременно поговорить со мной.
– И что? Она не могла рассказать ничего интересного, что могло бы нас интересовать.
– Могла, и немало. Она рассказала мне… о вас двоих. Она знала также о том, что я похитила тебя и принудила жениться на себе. – Фиона устремила на Джека полный укоризны взгляд. – Было очень обидно узнать, что ты поделился этой информацией с ней.
– Я никому не рассказывал, как мы поженились. Я не знаю, откуда она об этом знает.
– Она вела себя со мной безобразно, и я нисколько не жалею, что выплеснула ей в лицо воду из вазы. – Затем Фиона мрачно добавила: – А если бы она находилась вне дома, она промокла бы гораздо сильнее.
Джек покачал головой:
– Я уже тогда подумал, что что-то случилось. Уж слишком сильным был запах сирени.
Щеки у Фионы заполыхали.
– Сейчас я сожалею, что устроила сцену. – После некоторого колебания она спросила: – Джек, а когда ты перестал с ней встречаться?
– В ту самую ночь, когда ты и я приехали в город. Это отличалось от того, что сказал Кемпбелл.
– А ты любил ее?
– О Господи, нет! – Джек нахмурился.
– Она сказала, что ты собирался на ней жениться.
– А лорд Федерингтон председательствовал бы на нашей свадьбе? – саркастически проговорил Джек.
Слава Богу!
– Я думаю, обо мне говорят много.
Джек коротко засмеялся.
– Да, хотя и не так, как ты полагаешь. Я получил не менее восьми приглашений сегодня, три из них – от самых строгих ревнителей светского этикета. Кажется, ты приобретаешь вес в свете.
– У женщин, в этом я уверена. Я полагаю, они не слишком любят Лусинду.
Джек хмыкнул.
– Тебе, должно быть, будет интересно узнать, что всю эту ночь дождь как из ведра безостановочно лил над домом Лусинды. Я слышал, что у нее протекла крыша и залит подвал с вином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57