Некоторое время они сосредоточенно танцевали, потом она спросила:
— Тони, что ты хотел сказать? Ты уезжаешь от нас?
— Ага.
— Но почему? Как скоро?
— Завтра же. Чем раньше, тем лучше. — Тони помолчал, косясь на нее, потом медленно заговорил: — Ты все еще пашешь за двадцатку в неделю? Таким темпом годам к пятидесяти ты сможешь накопить сотни две баксов.
Джун подняла на него вопросительно глаза, провела кончиком языка по верхней губе.
— Тони, расскажи-ка мне еще об этих... твоих подружках-миллиардершах.
Тони покосился на нее — не издевается ли? — и охотно пояснил:
—Эти девочки — продавщицы, миленькая. Они продают мясо. Плоть, если точнее. — Он внимательно следил за ее лицом. — Продают немного горячей плоти, причем без ограничения цены. — Джун вновь облизнула губы — у нее это, видимо, признак возбуждения или заинтересованности, а он продолжал:
—Ты удивишься тому, как мало вегетарианцев в Сан-Франциско. Хорошая продавщица может сделать небольшое состояние за несколько месяцев, ну, за год, если правильно себя поведет.
Джун молчала, думала. Танец закончился, а она сильнее прижалась к нему и стала тереться о него животом, твердой грудью.
— Следующий танец тоже наш, о’кей? — предложил Тони.
— Ни за что не пропущу его. — Она стрельнула в него глазками. — Так продавщицы?
— Точно. Возьмем девочку, зарабатывающую пару десяток в неделю — это примерно тысячу баксов в год. А некоторые из моих знакомых выколачивают столько же за неделю.
В общем Тони не сильно погрешил против истины, забыл лишь добавить или просто решил пока не уточнять, что речь идет об особых девочках. Музыка вновь заиграла, и они мягко окунулись в общий вихрь.
Посреди фокстрота Тони уставился на девушку, танцевавшую неподалеку спиной к нему. По длинным черным волосам, тонкой талии и стройным ножкам под подолом зеленого платья он сразу признал Бетти. Она его не видела. Как только оркестр умолк, Тони взял Джун за руку и подвел ее к тому месту на тротуаре, где Бетти оживленно разговаривала со своим кавалером и с какой-то девушкой. Когда парень отошел, Тони поблагодарил Джун и сказал:
—Удели мне, детка, потом минут двадцать — тридцать. Нам нужно потолковать кое о чем.
— О продавщицах?
— Да, милая.
— О’кей, — Тони. Только не забудь.
Тони поспешил к Бетти.
— Приветик, — поздоровался он.
— О, Тони. Как поживаешь?
— Отлично. Ты ничего не заметила?
— Чего именно?
— Я не назвал тебя милашкой.
— Да, это, должно быть, стоило тебе больших усилий, — съязвила Бетти. — Что ты тут делаешь? Вроде бы ты не из тех, кто ходит на уличные танцульки, а, Тони?
— Кто — я? Да я с ума схожу по таким развеселым пляскам. Вот это я называю житухой.
Бетти недоверчиво покачала головой и негромко засмеялась.
Ее подруга пошла танцевать с каким-то ухарем, и они невольно остались наедине среди толпы.
— Ты не откажешь мне в этом танце? — спросил он.
— Н-не знаю, — заколебалась она.
— Проклятие, послушай, что ты против меня имеешь? У меня дурно пахнет изо рта или есть еще что-то, не менее отталкивающее? Ты же танцуешь с другими ребятами. Что-то я не врублюсь. Почему ты отказала мне в прошлый раз? Я ведь тебя не на трапеции пригласил кувыркаться.
Бетти растерянно заморгала своими вдруг потемневшими голубыми глазами.
— Я... В мэрии я была просто не в настроении, Тони. И потом, ты отплясывал с другими девушками, я видела, как ты с ними танцевал.
— Как именно? Я вроде бы обычно танцую.
— Разве?
— Ну, как большинство в моем возрасте.
— Опять же, ты пригласил меня так, будто... не сомневался, что я обязательно пойду с тобой. Да еще вроде бы и одолжение мне делал. Ты казался таким уверенным в себе и таким самодовольным, что мне просто не захотелось танцевать с подобным типом.
— О господи, женщина! Все было совсем не так. Боже...
Бетти прервала его:
— Тони, почему ты изъясняешься в такой дикой манере?
— Послушай, Бетти, я говорю, как умею. Я — это я, и говорю как Тони Ромеро. Как...
Он смолк, сжав челюсти до боли в зубах. В первый раз он — против своей воли — назвал здесь свою фамилию. А ведь и не собирался делать этого — не заметил, как само выскочило. Но поскольку Бетти не обратила на его проговорку внимания, Тони успокоился:
—О’кей, я прополощу рот. А теперь давай потанцуем.
— Ладно, Тони, — с непонятной покорностью согласилась Бетти.
Как глупо спорить с дамой из-за какой-то ерунды. Что делает с человеком, подумать только, пребывание в глухомани.
Вот он и бегает высунув язык за некрасивой куколкой. Они вошли в круг, Тони обнял Бетти за тонкую талию и слегка прижал к себе, приноравливаясь к ритму. Вблизи она казалась еще привлекательнее — ее темные волосы щекотали его подбородок, луговой запах ее гибкого тела буквально одурманил его. К своему удивлению, Тони обнаружил, насколько, в отличие от других женщин, его возбуждает ее близость, даже легкое прикосновение к ней. Не отдавая себе в том отчета, думая лишь о ее ярких и притягательных губах, о ее белой коже, он привлек ее еще ближе к себе, сжал еще сильнее в своих объятиях.
Бетти отстранилась и глянула ему в глаза:
—Тони... пожалуйста, полегче, ты меня задушишь.
Он смотрел на нее, видел ее порозовевшие щеки, ее повлажневший, приоткрывшийся рот. Бетти явно была взволнованна, словно испытывала те же чувства, что и он. Тони смотрел на ее губы, желая впиться в них, еще сильнее прижать ее к себе и целовать до исступления. “Господи, да что со мной такое? Женщина как женщина, с какой стати нюни распускать?” И пока он пожирал ее взглядом, потеряв счет времени, музыка кончилась и стало вдруг тихо.
— Ну, недолго же это длилось, — с сожалением проронил он. — Потанцуем и следующий танец, хорошо?
Она ответила не сразу, помедлила.
— Что-то не хочется, Тони.
— Послушай, Бетти, я почти не знаю тебя, а завтра я уезжаю. Так почему бы нам не доставить себе радость хотя бы на танцульках?
— Уезжаешь? А почему?
— Надо кое-где побывать, я все время в движении. Такой уж я неугомонный. Меня в сонную одурь бросает от вашего затхлого городишки. В общем, мне пора.
Больше не было сказано ни слова, но, когда заиграл оркестр, они, не сговариваясь, сразу же присоединились к остальным.
Тони плотно прижимал ее к себе, и она безропотно следовала за ним. Протанцевали и этот, и следующий танец в полном молчании. Время от времени Тони поглядывал на нее: Бетти танцевала с закрытыми глазами, будто плыла в волнах музыки. У него появилось необычное ощущение пустоты в желудке. Он почти не владел собой, жаждал прижать ее к себе насколько возможно сильнее, сдавить в своих объятиях так, чтобы слиться с ее податливым телом.
После еще одного танца Тони предложил:
— Давай прогуляемся, Бетти. Отойдем от этого толковища, поговорим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48