— Хорошо.
Тони взял ее за руку, и они ушли торопливо от толпы по тускло освещенной улице. Тони понятия не имел, куда они направляются, просто шел, держа ее за руку. Потом обнял ее за талию, Бетти не отстранилась, и они молча продолжали шагать, и их бедра изредка соприкасались. Когда они поравнялись с отелем, Тони вспомнил, что перед ним припаркована его машина, и повел ее туда. Подойдя к “бьюику”, он открыл дверцу и помог Бетти сесть на переднее сиденье. Потом выехал из города по извивающейся, густо обсаженной деревьями дороге и, найдя небольшой просвет, съехал с дороги на обочину.
— Зачем ты привез меня сюда, Тони? — спросила Бетти.
Он повернулся к ней:
— Я просто хотел остаться с тобой наедине. Ты и никого больше.
Его сердце грохотало в груди, и он не мог объяснить, даже понять, что с ним происходит. Околдовала она его, что ли? В темноте он не мог разглядеть ее, только ощущал ее близость.
Он придвинулся к ней по сиденью, неуклюже положил руку на ее плечи и притянул к себе. Она вяло сопротивлялась, взывая к нему:
— Тони, пожалуйста, не надо, Тони.
Внезапно Бетти ослабела, и Тони прижал ее к себе, нашел левой рукой ее лицо в темноте и приподнял его, склонился над ним и припал к ее губам. Они у нее оказались мягкими, нежными, сладкими; ее руки неуверенно, робко обвились вокруг его шеи. Тони почувствовал, как бурлит кровь в его венах, угадал, даже услышал, что и ее сердце бьется так же безумно, как и его собственное, и, обняв ее обеими руками, вжал в себя.
Когда он наконец отпустил Бетти, то услышал ее учащенное прерывистое дыхание, да и сам еле перевел дух.
— Не целуй меня так, Тони, — взмолилась она.
— Да что с тобой? Неужели я тебе совсем не нравлюсь?
Он едва смог расслышать ответ, так тих был ее голос.
— Не в том дело, Тони. Я... ты... пугаешь меня. Что-то в тебе есть такое... Не знаю. Ты... нехороший, Тони. Еще никогда я не была ни с кем похожим на тебя.
Его руки все еще обнимали ее, их лица почти касались друг друга. Тони поцеловал ее в щечку, в уголок рта, услышал ее негромкий вздох, когда их губы слились.
В темноте Тони различал лишь контуры ее тела, но мог вообразить чистую белизну ее кожи. Задыхаясь, Бетти шептала:
— Не надо... Тони, пожалуйста... Я боюсь...
Тони молчал. Его сердце колотилось в бешеном ритме. Он повернулся, еще ближе придвинулся к ней, обнял, находя своим телом ее тело, своими губами ее губы.
— О, Тони, — приглушенно, словно в бреду, говорила Бетти. — Я боюсь. О, Тони... О, Тони...
Позже он целовал ее залитые слезами щеки, ее соленые губы.
— Успокойся, — говорил он. — Ну почему ты плачешь?
— Я не знаю. Честно, не знаю. Просто плачу, и все. Целуй меня, Тони, целуй...
Они сидели, обвив друг друга руками, и незаметно проговорили битый час. Бетти рассказывала ему о себе: ей восемнадцать, живет с матерью и отчимом. Мать часто болеет. Она прожила в Напе всю жизнь, родилась здесь. Припомнила какие-то мелочи, которые не должны были бы интересовать Тони, но он жадно слушал и переспрашивал ее.
— Теперь ты услышал обо мне почти все, — сказала Бетти, — а я не знаю ничего, кроме твоего имени и того, что ты из Сан-Франциско. Так что ты скажешь о себе, Тони? Чем ты занимаешься? Я тоже хочу знать о тебе все-все.
Тони ласково поглаживал ее теплую обнаженную руку и принялся было сочинять какие-то пустяки о себе. И вдруг словно плотину прорвало — он рассказал ей о Шарки, о том, как занялся своим бизнесом, как достиг своего нынешнего положения.
Бетти внимательно слушала его, и ее внимание подгоняло Тони, словно, отпустив тормоза, он жаждал разболтать ей все о себе, рассказать и о том, и о сем, в общем, обо всем. Слова лились из него почти непроизвольно, он говорил и говорил, даже не задумываясь, почему его так понесло. Он рассказал ей и о Марии, и о публичных домах, и об Анджело, обо всем, кроме убийства полицейского. В конце концов он вздохнул и замолчал.
Ничто не нарушало ночной тишины.
— Ну? Скажи же что-нибудь. Тебе ведь есть что сказать, после того как я разболтал тебе все мои секреты, так ведь?
— Я не знаю, Тони. Я не хотела танцевать с тобой, не хотела приезжать сюда. Я не хотела... ничего из того, что случилось. Но я сделала это. Ну а ты... как ты можешь наживать такие деньги? От проституток!
— Черт! Да что тут плохого? Кто-то должен же собирать их, почему бы не я? Это такие же бабки, как и любые другие. Поверь или проверь — никакой рутины.
— Но это же омерзительно.
— Что-то я тебя не пойму, — не без раздражения возразил Тони. — Нет тут, как я думаю, ничего омерзительного. Черт, девочки зашибают неплохие деньги и при желании всегда могут уйти на все четыре стороны. Только они не торопятся. — Он оживился. — Послушай, Бетти, а почему ты не уберешься из этой дыры? Я мог бы устроить тебя во Фриско так, чтобы ты имела больше, чем все эти чистоплюи из Напы, вместе взятые. Ты похоронила себя на этом кладбище.
Бетти нервно хохотнула:
— Тони, если бы я подумала, что ты говоришь серьезно, то здорово осерчала бы. Слава богу, я понимаю, что ты шутишь.
— Почему ты решила, что я шучу?
— А как же иначе? Не хочешь же ты устроить меня в один из твоих... гадких домов? Ты же не это имел в виду, признайся.
— Черта с два! Что в этом плохого? Ты ведь ничего не добьешься здесь, на этой сонной земле. Я же устрою тебя во Фриско так, что ты будешь заколачивать бешеные деньги. И мы сможем, черт побери, много времени проводить вместе. Стоит тебе побыть во Фриско хоть капелюшку, и ты ни за что не захочешь оттуда уехать.
Бетти ничего не ответила. Прислушавшись к невнятным звукам, Тони поразился:
—Как? Ты опять плачешь? Да что с тобой, в самом деле?
— Тони, ты совсем гнилой. Совсем пропащий! Я ненавижу тебя. О, как я ненавижу тебя!
— Бетти, не надо так. — Он попытался прижать ее к себе, но она вырвалась из его грубой хватки.
— Не трогай меня! — Она не могла да и не пыталась скрыть отвращение. — Я предпочла бы объятия прокаженного. Не сомневайся. И никогда больше даже не прикасайся ко мне.
Тони сидел со сложенными на коленях руками, вглядываясь в ее едва различимый силуэт. Бетти взбешена, тут нет никаких сомнений. И его тоже словно ледяным душем окатило.
Какого черта он вообще связался с этой чокнутой?
— Бетти, — позвал он.
— Отвези меня домой. Сейчас же, — попросила она.
— Послушай, давай потолкуем спокойно.
— Сейчас же, Тони. Или я выйду и пойду пешком.
— О боже, что еще за глупости? Ты ведешь себя как капризный ребенок.
Бетти распахнула дверцу, намереваясь немедленно выйти, но Тони схватил ее за руку и вернул на сиденье.
— О’кей. Проклятие, я отвезу тебя домой — буду только рад отделаться от тебя.
Дорогой они старались даже не касаться друг друга плечами. Высадив Бетти, Тони направился прямиком в отель “Плаза”, в спешке побросал свои вещички в чемодан и расплатился по счету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48