Капрал, которому подобные речи уже начали действовать на нервы, возмутился про себя: «Ах ты, дрянь! С каким удовольствием я свернул бы тебе шею за эти слова».
Главарь, постепенно возвышая голос, перешел к последним фразам на крик:
— За нами сто тысяч немцев, готовых оказать помощь в смертельной схватке между германцами и латинянами… Я представляю секту немецких патриотов «Тюгенбунд», спровоцировавшую в свое время отступление России и организовавшую битву при Ватерлоо, в результате которой Наполеон был разбит. В моем лице «Тюгенбунд» объявляет беспощадную войну Франции! Войну Наполеону III! Войну Виктору-Эммануилу!
Обведя присутствующих сверкающим сквозь прорези в капюшоне взглядом и выдержав короткую паузу, предводитель продолжал:
— Верховная Палата приговаривает к смертной казни Наполеона III, Виктора-Эммануила, Кавура, Гарибальди и прочих иже с ними! Для приведения в исполнение приговора хороши все средства — сталь, огонь, яд! Монархи должны быть уничтожены любой ценой! Повсюду Палата будет противостоять Венте… Пусть везде звучат воинственные кличи… А теперь, братья, идите и возглавьте наше движение! Ищите союзников, последователей, умножайте наши ряды! Действуйте отважно, работайте без устали! Пусть франко-итальянская армия будет начинена предателями, пусть повсюду слышатся слова «смерть суверенным союзникам!».
Члены секты за непорочные связи, встав, воодушевленно скандировали:
— Смерть Наполеону III! Смерть Виктору-Эммануилу!
Капрал едва сдерживал гнев. Стиснув зубы и сжав кулаки, он готов был один броситься на подлых семерых заговорщиков: «Убить императора, убить короля! Проклятье! Пусть меня изрубят на куски или поджарят живьем, если я позволю им это сделать!»
Порыв зуава был искренним. Чтобы понять и оценить его, необходимо знать, что в те времена Наполеон III пользовался огромной популярностью. Императора любила вся Франция. Обратимся к историческому факту. Во время плебисцита 21—22 ноября 1851 года за Наполеона III проголосовало около восьми миллионов французов. А если быть точным 7 824 125 граждан были за империю, 253 149 — против, 63 126 бюллетеней оказались пустыми. Престижу монархического режима, который поддерживала армия, немало способствовали недавние победы в Крыму — Альма, Инкерман, Севастополь. Теперь же, когда император принял командование войсками, сражающимися за независимость Италии, почитание усилилось.
Что касается солдат молодой итальянской армии, то все они испытывали к королевской власти добрые чувства, унаследованные от старших, и считали легендарного героя в маленькой шапочке и сером сюртуке, имя которому Наполеон, олицетворением монархического строя.
Франкур преклонялся перед императором, восхищался и любил короля, от которого к тому же получил награду. Услышав призывы «Смерть Наполеону III!», «Смерть Виктору-Эммануилу!», он в ярости сжал кулаки, выпустив из рук рукоятку клинкового штыка. Оружие сильно ударилось о стену, и ужасный скрежет эхом пролетел по всему подземелью. Призраки вздрогнули.
— Мы, кажется, не одни. — От недавнего воодушевления главаря не осталось и следа.
— Предательство! Предательство! — остальные, шаря черными дырами капюшонов по сторонам. — Горе тому, кто подслушал нас!
— Смерть ему! Смерть! — метались заговорщики. Главарь остановил их:
— Успокойтесь и следуйте за мной!
Выставив вперед шпагу и подняв фонарь над головой, он стал пробираться к выходу. Франкур понял, что бегство невозможно. Без колебаний молодой человек принял дерзкое решение. «В конце концов, их всего лишь семеро, а человек, решивший дорого продать свою шкуру, способен на многое. Вперед!»
Скрежет вынимаемого из ножен клинкового штыка выдал местонахождение зуава. Заговорщики поспешили на звук. Не дожидаясь, пока они подойдут вплотную, Франкур как тигр прыгнул навстречу с криком: «Убийцы! Подлые убийцы!»
— Не убийцы, а заступники, — высокомерно возразил главарь, нанося капралу удар.
Семидесятисантиметровый клинковый штык зуава был короче шпаги, имевшей в длину девяносто сантиметров. И капрал наверняка получил бы удар прямо в грудь, но сам дьявол не был таким увертливым и ловким фехтовальщиком, как бравый француз. Шпага или сабля, рапира или клинок — вид оружия не имел значения.
Заметив приближавшееся острие, Франкур молниеносно отпрыгнул в сторону и отвесил шутовской поклон.
— Промазал! Попробуй еще! Давай!
Сохраняя хладнокровие черный плащ под прикрытием друзей продвинулся на два шага. Заговорщики хотели броситься на француза, но главарь остановил их:
— Этот человек принадлежит мне и только от меня примет смерть!
— Посмотрим, — ответил Франкур, так звонко прищелкнув каблуками, что звук, как пистолетный выстрел, потряс своды.
Шесть темных силуэтов подняли свечи повыше, чтобы осветить пространство для дуэлянтов. Главарь предпринял новую атаку. Нелегко драться широким, тяжелым и коротким клинковым штыком с противником, вооруженным легкой и длинной шпагой. Но выбора не было. Зуав быстро и грациозно отразил нападение.
— Проклятье, — прохрипел главный призрак по-немецки, удивленный неожиданной силой и ловкостью противника. Он был умелым фехтовальщиком, но француз, несмотря на молодость, не уступал ему. Зуава, казалось, не смущало, что он один против семерых. Солдат сражался отважно, изумляя заговорщиков выдержкой и мастерством.
— Эй, привидение в балахоне, давай! — c усмешкой произнес смельчак. — Мне хотелось бы видеть твое лицо. Будь у меня кривая сабля, я содрал бы эту маску. Один… два… три… Что? Меня хотят прикончить ударом ниже пояса? Каналья!
В этот момент противник сделал выпад, но Франкур быстро повернулся вполоборота, и шпага черного капюшона, врезавшись в стену, разлетелась на куски. Капрал молниеносно нанес главарю сокрушительный удар в грудь.
— Наконец-то я получу твою шкуру!
Зуав наносил удары один за другим, но несмотря на то, что заговорщик уже был весь исколот, он по-прежнему оставался на ногах.
— Можно подумать, что этот человек из дерева! — пробормотал француз.
На какое-то мгновение рука капрала ослабла, и клинок выскользнул из его рук. Молодой человек остался без оружия.
— Кинжалы! — потребовал гл аварь.
Приняв боксерскую стойку, Франкур приготовился к рукопашному бою. Оружие валялось всего в пяти-шести шагах, если бы он мог подобрать его! Но стоит только приблизиться, как все семеро накинутся на него и заколют ножами, зловеще поблескивающими в полумраке.
Круг сужался. Сейчас кто-нибудь вонзит кинжал, и все кончится. Вдруг сильный взрыв потряс стены подземелья. За ним последовал второй, третий… Обеспокоенный главарь произнес несколько слов по-немецки, и заговорщики мгновенно задули свечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45