Река была ему хорошо знакома. Он помнил этот брод и знал, что по обе стороны от скалистого выступа находятся глубокие ямы.
Судорожно высунув голову, словно ему не хватает воздуха, юноша поглубже вдохнул и, снова погрузившись в воду, стал нарочито дергаться и извиваться на седле, чем опять рассмешил Николя. Потом, схватив руками стремя и мысленно прося прощения у благородного животного, он с силой вонзил его в бок лошади.
Конь взвился на дыбы и оступился. Когда бандит увидел, что творится, ему стало не до смеха. Аошадь пыталась подняться, а всадник делал все возможное, чтобы ей помочь, но тут все трое ухнули в восьмиметровую яму.
Николь, опытный наездник, сразу крепко обхватил туловище коня ногами и, дергая за уздечку, старался привести его в наиболее удобное положение, не дать перевернуться. Они опускались, как конная статуя, из ноздрей лошади вырывались крупные пузырьки воздуха и с шумным бульканьем поднимались кверху. Затем, сгруппировавшись, лошадь и всадник начали всплывать на поверхность. Но Жоаннеса в это время на седле уже не было. Еще во время падения он легко соскользнул в воду и, вместо того чтобы камнем пойти на дно, как этого могли ожидать бандиты, с помощью рук всплыл на поверхность и укрылся в зарослях камыша, так что виднелась одна голова. Листья надежно скрывали его…
Он слышал брань Марко, угрожавшего Николю смертью, понял, что тот решил снова нырнуть в омут, желая загладить вину. По счастливой случайности бандит погрузился буквально в нескольких сантиметрах от того места, где скрывался Жоаннес. И тут впервые преимущества, хотя и минимальные, оказались на стороне македонца. Нырнув следом за наездником, он крепко сцепил пальцы обеих рук на его шее. Сплетаясь и извиваясь в одном живом клубке, они стали медленно опускаться в глубину.
Николь так и не сумел освободиться от смертельного объятия, сжимавшего его горло, и через минуту пошел ко дну. А Жоаннес, измученный, едва дыша, с налитыми кровью глазами и непрекращающимся шумом в ушах, вторично выбрался наверх под прикрытием тех же тростников.
Он не остался там, а очень тихо, стараясь не произвести ни шороха, ни плеска, добрался до суши и укрылся под кромкой берега. В этом месте оказалась крохотная выемка, где едва помещалась его голова, перемазанная тиной и илом. Зато теперь он мог стоять и был в относительной безопасности.
Как раз в это время Марко, заподозривший неладное, приказал стрелять по зарослям. Ураганный огонь обрушился на поверхность реки, вспенивая воду и ломая стебли камыша. Беглец из своего укрытия наблюдал эту сцену.
Не увидев никакой пользы в продолжении стрельбы, Марко велел своим людям трогаться в путь. Тут, как во сне, до Жоаннеса донесся голос Никеи. Он плохо различал слова, но узнал эту грустную и чарующую мелодию – «Песня о Косове»! Ему не дано было знать, что произошло с девушкой. Он слышал в ее пении лишь призыв, крик отчаяния и надежды, и это удвоило его энергию.
«Не бойся, любимая! Я освобожу тебя! Я отомщу! Наша родина снова будет свободной!»
Остальное мы уже знаем, вплоть до того момента, когда юноша нашел в траве кинжал. Разбойники забыли его, подбирая с земли оружие Николя. Коня погибшего бандита они увели с собой…
Долго просидел Жоаннес на берегу реки, опустив ноги в воду. Все тело болело, но еще больше – душа. Было, вероятно, около десяти часов вечера. Показалась луна.
Вдруг с противоположной стороны донеслись шум шагов и приглушенные голоса. Юноша насторожился.
«Кто-то идет… Друзья? Враги? Нужно посмотреть».
Затаившись, он стал прислушиваться. Вода, как известно, хорошо разносит звук. Сомнений быть не могло, кто-то произнес его имя.
– Бедный Жоаннес! Неужели мы больше никогда не увидим его?
Но другой голос возразил:
– Не надо отчаиваться! Идем дальше по следу! Он – наш предводитель. Мы поклялись ему в верности до конца. Переправимся через реку, узнаем, где он.
– Ты прав, Михаил. Пойдем дальше!
– Вперед, Паница! Смелее! Либо спасем Жоаннеса, либо умрем вместе с ним!
Юноша узнал голоса своих товарищей, с кем за короткое время пришлось столько пережить.
– Михаил! Паница! Я здесь! – крикнул он.
– Ты слышишь? Это Жоаннес! Он жив! Какое счастье! – раздались восклицания. – Скорей к нему! Возможно, он ранен и нуждается в помощи.
Несколько минут спустя оба молодца, высоко держа над головой карабины и патронташи, уже вылезали из воды.
Не находя слов от волнения, они бросились в объятия друг друга.
– Братья! До чего же я рад видеть вас! Мы снова вместе! Как вы здесь оказались?
– Мы искали тебя и шли по следу этой банды.
– Вы подвергались большой опасности!
– Возможно, так оно и есть, но смерть больше не пугает нас, есть вещи пострашнее. Ты сам внушил нам мужество и научил понимать свой долг. Мы теперь от тебя никуда! До самого конца! До победы!
– Что будем делать? Может быть, хочешь вернуться в Салько? Там, в деревне, те, кто еще остался в живых, ждут нас и тоже готовы идти за тобой.
– Нет. Потом. Сейчас надо прежде всего узнать, где Марко, вернулся ли он в свою крепость, и найти способ освободить Никею.
– Но ведь ты ранен! Проклятый хищник здорово разодрал тебе плечо. Хочешь, я промою и перевяжу?
– Все и так уже как следует промыто – я слишком долго находился в воде. Кровь запеклась, образовалась корочка. Это лучше всяких перевязок. И потом, если будем задерживаться из-за каждой царапины, далеко не уйдем. Вперед, друзья!
– Ну что ж, пошли! Путь не близкий, как раз успеем высохнуть. Да, чуть не забыл самое главное. Ты ведь, наверное, голоден. У меня тут в сумке найдется кое-какая провизия и бутылочка водки, чтобы согреться.
– Я гляжу, вы обо всем позаботились. Из вас получились отличные солдаты!
Хорошо ориентируясь на местности, друзья пошли по дороге в горы, первые отроги их были уже не так далеко.
Жоаннес с жадностью откусывал от большого ломтя хлеба с сыром и время от времени делал несколько глотков из бутылки. Он наелся, согрелся и повеселел.
– Грустное получилось у тебя возвращение после такого долгого отсутствия, командир! – сказал Михаил. – Позволь называть тебя так, нам это будет приятно.
– Что и говорить! Четыре долгих года упорного труда и учебы.
– Ты ведь жил во Франции, кажется?
– Сначала два года в России, потом еще два года во Франции. У меня был грандиозный замысел, как сделать мою родину счастливой и процветающей! – усмехнулся Жоаннес. – Сами знаете, как плодородна наша земля. Она так щедра, что родит, даже если ее совсем не обрабатывать.
– Ты прав. Но, к сожалению, мы живем на ней так же, как жили наши предки пятьсот лет назад, – вмешался в разговор Паница. – Ничего не меняем, не улучшаем. Три четверти земель остаются невозделанными!
– Да. Хоть мы и трудимся от зари до зари, отказываем себе во всем, но все равно живем бедно и плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Судорожно высунув голову, словно ему не хватает воздуха, юноша поглубже вдохнул и, снова погрузившись в воду, стал нарочито дергаться и извиваться на седле, чем опять рассмешил Николя. Потом, схватив руками стремя и мысленно прося прощения у благородного животного, он с силой вонзил его в бок лошади.
Конь взвился на дыбы и оступился. Когда бандит увидел, что творится, ему стало не до смеха. Аошадь пыталась подняться, а всадник делал все возможное, чтобы ей помочь, но тут все трое ухнули в восьмиметровую яму.
Николь, опытный наездник, сразу крепко обхватил туловище коня ногами и, дергая за уздечку, старался привести его в наиболее удобное положение, не дать перевернуться. Они опускались, как конная статуя, из ноздрей лошади вырывались крупные пузырьки воздуха и с шумным бульканьем поднимались кверху. Затем, сгруппировавшись, лошадь и всадник начали всплывать на поверхность. Но Жоаннеса в это время на седле уже не было. Еще во время падения он легко соскользнул в воду и, вместо того чтобы камнем пойти на дно, как этого могли ожидать бандиты, с помощью рук всплыл на поверхность и укрылся в зарослях камыша, так что виднелась одна голова. Листья надежно скрывали его…
Он слышал брань Марко, угрожавшего Николю смертью, понял, что тот решил снова нырнуть в омут, желая загладить вину. По счастливой случайности бандит погрузился буквально в нескольких сантиметрах от того места, где скрывался Жоаннес. И тут впервые преимущества, хотя и минимальные, оказались на стороне македонца. Нырнув следом за наездником, он крепко сцепил пальцы обеих рук на его шее. Сплетаясь и извиваясь в одном живом клубке, они стали медленно опускаться в глубину.
Николь так и не сумел освободиться от смертельного объятия, сжимавшего его горло, и через минуту пошел ко дну. А Жоаннес, измученный, едва дыша, с налитыми кровью глазами и непрекращающимся шумом в ушах, вторично выбрался наверх под прикрытием тех же тростников.
Он не остался там, а очень тихо, стараясь не произвести ни шороха, ни плеска, добрался до суши и укрылся под кромкой берега. В этом месте оказалась крохотная выемка, где едва помещалась его голова, перемазанная тиной и илом. Зато теперь он мог стоять и был в относительной безопасности.
Как раз в это время Марко, заподозривший неладное, приказал стрелять по зарослям. Ураганный огонь обрушился на поверхность реки, вспенивая воду и ломая стебли камыша. Беглец из своего укрытия наблюдал эту сцену.
Не увидев никакой пользы в продолжении стрельбы, Марко велел своим людям трогаться в путь. Тут, как во сне, до Жоаннеса донесся голос Никеи. Он плохо различал слова, но узнал эту грустную и чарующую мелодию – «Песня о Косове»! Ему не дано было знать, что произошло с девушкой. Он слышал в ее пении лишь призыв, крик отчаяния и надежды, и это удвоило его энергию.
«Не бойся, любимая! Я освобожу тебя! Я отомщу! Наша родина снова будет свободной!»
Остальное мы уже знаем, вплоть до того момента, когда юноша нашел в траве кинжал. Разбойники забыли его, подбирая с земли оружие Николя. Коня погибшего бандита они увели с собой…
Долго просидел Жоаннес на берегу реки, опустив ноги в воду. Все тело болело, но еще больше – душа. Было, вероятно, около десяти часов вечера. Показалась луна.
Вдруг с противоположной стороны донеслись шум шагов и приглушенные голоса. Юноша насторожился.
«Кто-то идет… Друзья? Враги? Нужно посмотреть».
Затаившись, он стал прислушиваться. Вода, как известно, хорошо разносит звук. Сомнений быть не могло, кто-то произнес его имя.
– Бедный Жоаннес! Неужели мы больше никогда не увидим его?
Но другой голос возразил:
– Не надо отчаиваться! Идем дальше по следу! Он – наш предводитель. Мы поклялись ему в верности до конца. Переправимся через реку, узнаем, где он.
– Ты прав, Михаил. Пойдем дальше!
– Вперед, Паница! Смелее! Либо спасем Жоаннеса, либо умрем вместе с ним!
Юноша узнал голоса своих товарищей, с кем за короткое время пришлось столько пережить.
– Михаил! Паница! Я здесь! – крикнул он.
– Ты слышишь? Это Жоаннес! Он жив! Какое счастье! – раздались восклицания. – Скорей к нему! Возможно, он ранен и нуждается в помощи.
Несколько минут спустя оба молодца, высоко держа над головой карабины и патронташи, уже вылезали из воды.
Не находя слов от волнения, они бросились в объятия друг друга.
– Братья! До чего же я рад видеть вас! Мы снова вместе! Как вы здесь оказались?
– Мы искали тебя и шли по следу этой банды.
– Вы подвергались большой опасности!
– Возможно, так оно и есть, но смерть больше не пугает нас, есть вещи пострашнее. Ты сам внушил нам мужество и научил понимать свой долг. Мы теперь от тебя никуда! До самого конца! До победы!
– Что будем делать? Может быть, хочешь вернуться в Салько? Там, в деревне, те, кто еще остался в живых, ждут нас и тоже готовы идти за тобой.
– Нет. Потом. Сейчас надо прежде всего узнать, где Марко, вернулся ли он в свою крепость, и найти способ освободить Никею.
– Но ведь ты ранен! Проклятый хищник здорово разодрал тебе плечо. Хочешь, я промою и перевяжу?
– Все и так уже как следует промыто – я слишком долго находился в воде. Кровь запеклась, образовалась корочка. Это лучше всяких перевязок. И потом, если будем задерживаться из-за каждой царапины, далеко не уйдем. Вперед, друзья!
– Ну что ж, пошли! Путь не близкий, как раз успеем высохнуть. Да, чуть не забыл самое главное. Ты ведь, наверное, голоден. У меня тут в сумке найдется кое-какая провизия и бутылочка водки, чтобы согреться.
– Я гляжу, вы обо всем позаботились. Из вас получились отличные солдаты!
Хорошо ориентируясь на местности, друзья пошли по дороге в горы, первые отроги их были уже не так далеко.
Жоаннес с жадностью откусывал от большого ломтя хлеба с сыром и время от времени делал несколько глотков из бутылки. Он наелся, согрелся и повеселел.
– Грустное получилось у тебя возвращение после такого долгого отсутствия, командир! – сказал Михаил. – Позволь называть тебя так, нам это будет приятно.
– Что и говорить! Четыре долгих года упорного труда и учебы.
– Ты ведь жил во Франции, кажется?
– Сначала два года в России, потом еще два года во Франции. У меня был грандиозный замысел, как сделать мою родину счастливой и процветающей! – усмехнулся Жоаннес. – Сами знаете, как плодородна наша земля. Она так щедра, что родит, даже если ее совсем не обрабатывать.
– Ты прав. Но, к сожалению, мы живем на ней так же, как жили наши предки пятьсот лет назад, – вмешался в разговор Паница. – Ничего не меняем, не улучшаем. Три четверти земель остаются невозделанными!
– Да. Хоть мы и трудимся от зари до зари, отказываем себе во всем, но все равно живем бедно и плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64