Отныне твои враги – наши враги, а твои друзья – наши друзья!
С этими словами бывшие жандармы сердечно пожали руки Михаилу и Панице, те все еще обалдело глядели на них.
Солиман, чей язык был подвешен явно лучше, нежели у его сотоварища, добавил:
– Итак, мы твои солдаты, верно ведь, мой капитан?
– Я не против, но должен вас предупредить, что мы мятежники и открыто враждуем и с албанцами, и с турецкими властями…
– Для нас это не имеет значения.
– Но мне нечем платить вам…
– При прежнем начальстве мы жили почти впроголодь, а в виде вознаграждения получали лишь удары Дубинкой. Единственными, за счет кого мы могли жить, были наши враги – крестьяне.
– Но эти враги, крестьяне, мы и есть!
– Значит, теперь мы будем жить за счет противоположной стороны.
– Но мы христиане, а вы мусульмане!
– Да, но мы из Македонии, и родители наши – христиане.
– Он говорит правду! – серьезно подтвердил Мурад.
– Ну что же! Тогда у меня больше нет возражений. Теперь вы четверо – моя рота, мой полк, моя армия!
– Пусть нас всего шестеро, включая женщину, – прервал Михаил, – но скоро будет пятьдесят, пятьсот, пять тысяч, может быть, даже пятьдесят тысяч борцов за независимость, убежденных, смелых, любящих родину и свободу!
– Прекрасно сказано, Михаил! – одобрил друга Жоаннес. – Да, нас будет целая армия, настоящее войско патриотов, оно вырвет Македонию из нищеты и положит конец насилию! А теперь за дело!
Не мешкая друзья собрали всех оставшихся жителей деревни и призвали их поднять мятеж, объявить священную войну захватчикам. Несчастным уже нечего было терять. Лишившись всего в этой жизни, они страстно откликнулись на призыв к сопротивлению. При звуке таких слов, как «независимость», «свобода», их былая покорность таяла буквально на глазах. Мирные труженики превращались в яростных борцов, готовых биться за правое дело до конца. Они требовали, чтобы им немедленно выдали оружие и вели в бой. Жоаннес успокаивал всех, обещал, что очень скоро будет и оружие, и руководители, и армия. Древняя земля Косова очнется от векового сна, появятся новые молодые герои. Они продолжат начатое отцами и освободят родную землю. Близок день, когда в горах и на равнинах, в городах и селах, повсюду раздастся клич «К оружию! Долой рабство и унижение! Да здравствует свобода!».
Из Салько друзья отправились в ближние селения, и повсюду зажигательные речи Жоаннеса вызывали ответный энтузиазм. Потом Никея своим удивительным волнующим голосом пела героическую «Песню о Косове», ставшую гимном, как бы «Марсельезой» патриотов Македонии.
Зерно свободы, зароненное в сердца людей, прорастало, движение ширилось и набирало силу. Совсем недавно забывшаяся в мертвом сне и, казалось, покоренная страна просыпалась от векового оцепенения, вставала, расправляла могучие плечи.
Жоаннес с соратниками бесстрашно продолжал поднимать народ на борьбу. Повсюду тайно создавались небольшие вооруженные отряды, готовые выступить по первому сигналу. Крестьяне отдавали последнее на покупку оружия и боеприпасов, собирали провизию. До поры до времени все это было надежно спрятано.
В одну из таких поездок шестеро друзей: Жоаннес, Никея, Михаил, Паница, Солиман и Мурад – оказались в городке Куманове, где остановились у родственников Паницы. Прибыли ночью с оружием и другим багажом. Когда рано утром Марко со своими бандитами начали резню в городе, друзья еще не были готовы к обороне. События застали их врасплох. Бессильные что-либо сделать, они с ужасом и гневом наблюдали за происходящим. Над ними тоже нависла смертельная угроза. У каждого из них был карабин, револьвер и около сотни зарядов. В доме имелся некоторый запас еды, что позволило бы его защитникам не умереть с голоду в течение нескольких дней. Но на них в любую минуту могли напасть. Было просто чудом, что до сих пор еще не выломали двери.
Жоаннес предложил:
– Мы должны сделать из этого жилища неприступную крепость.
– Но как? – растерянно спросила Никея.
– Тащите сюда все камни, которые только сможете найти! Видите, двор вымощен плитами, их надо выломать.
Из двух железных брусов, что поддерживали дверь и погреб, соорудили подобие клещей. Инструмент получился не слишком удобный, но его можно было использовать как рычаг. Удалось выворотить первый ряд камней.
– Другие пойдут легче! – весело воскликнул Солиман, с усердием занимавшийся делом.
– Несите их сюда! – командовал Жоаннес.
Никея трудилась наравне со всеми, ворочая нежными руками тяжелые плиты и перетаскивая их к мужу, который быстро и аккуратно выкладывал один ряд за другим. Работали усердно. Наконец каменная стена-баррикада была возведена. Менее чем за два часа основной вход оказался полностью загороженным.
– Теперь так же надо перекрыть и другие двери! – приказал Жоаннес. Он устал, пот струился по его лицу.
Издалека все еще доносились крики палачей и жалобные вопли жертв. Вокруг пылали дома, небо затягивалось дымом. Шестеро продолжали трудиться с неослабевающим упорством. Работа не прекращалась ни на минуту. К счастью, камней оказалось достаточно, и вскоре дом действительно стал похож на настоящую крепость.
– Ну вот, дело сделано! – удовлетворенно сказал Михаил. Весь его вид говорил о суровой решимости.
– Давайте поднимемся на террасу!
– Берите оружие, и живо! Сейчас начнется.
Взбежав по лестнице, они оказались на плоской крыше, окруженной невысокой стеной, за ней можно было спрятаться, как в траншее.
Через несколько минут вблизи дома показалась группа головорезов под жутким знаменем из окровавленной кожи. Целехонькое среди общего хаоса тихое жилище сразу привлекло внимание. Атака неизбежна. Жоаннес внимательно следил за действиями бандитов.
– Никея, голубка, и ты, Паница, заряжайте ружья, будете передавать их нам по мере надобности. С этим чудовищем, шагающим впереди, я сам расправлюсь.
Молодой человек взял карабин, прицелился и нажал на курок. Гнусный знаменосец кувыркнулся. Пуля пробила ему лоб.
Остальное уже известно читателю. Стрельба, потери в рядах осаждавших, их стремление взять реванш и полная растерянность, бегство, появление Марко, которому вновь удалось сплотить людей и повести на приступ, смелость осажденных и страшные угрозы албанца. Наконец вали узнал в одном из защитников Жоаннеса, что вызвало в нем гнев, смешанный с суеверным страхом…
– Жоаннес! Ты! Проклятие на твою голову!
– Как видишь! Некоторые мертвецы оживают. Я как раз из таких и сейчас докажу тебе это!
– Я собственноручно по кускам сдеру мясо с твоих костей!
– Посмотрим! – рассмеялся молодой человек и исчез за стеной.
Марко побагровел.
– Две тысячи монет тому, кто первым заберется на террасу. Тысячу – тем, кто живыми или мертвыми доставит мне этих скотов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
С этими словами бывшие жандармы сердечно пожали руки Михаилу и Панице, те все еще обалдело глядели на них.
Солиман, чей язык был подвешен явно лучше, нежели у его сотоварища, добавил:
– Итак, мы твои солдаты, верно ведь, мой капитан?
– Я не против, но должен вас предупредить, что мы мятежники и открыто враждуем и с албанцами, и с турецкими властями…
– Для нас это не имеет значения.
– Но мне нечем платить вам…
– При прежнем начальстве мы жили почти впроголодь, а в виде вознаграждения получали лишь удары Дубинкой. Единственными, за счет кого мы могли жить, были наши враги – крестьяне.
– Но эти враги, крестьяне, мы и есть!
– Значит, теперь мы будем жить за счет противоположной стороны.
– Но мы христиане, а вы мусульмане!
– Да, но мы из Македонии, и родители наши – христиане.
– Он говорит правду! – серьезно подтвердил Мурад.
– Ну что же! Тогда у меня больше нет возражений. Теперь вы четверо – моя рота, мой полк, моя армия!
– Пусть нас всего шестеро, включая женщину, – прервал Михаил, – но скоро будет пятьдесят, пятьсот, пять тысяч, может быть, даже пятьдесят тысяч борцов за независимость, убежденных, смелых, любящих родину и свободу!
– Прекрасно сказано, Михаил! – одобрил друга Жоаннес. – Да, нас будет целая армия, настоящее войско патриотов, оно вырвет Македонию из нищеты и положит конец насилию! А теперь за дело!
Не мешкая друзья собрали всех оставшихся жителей деревни и призвали их поднять мятеж, объявить священную войну захватчикам. Несчастным уже нечего было терять. Лишившись всего в этой жизни, они страстно откликнулись на призыв к сопротивлению. При звуке таких слов, как «независимость», «свобода», их былая покорность таяла буквально на глазах. Мирные труженики превращались в яростных борцов, готовых биться за правое дело до конца. Они требовали, чтобы им немедленно выдали оружие и вели в бой. Жоаннес успокаивал всех, обещал, что очень скоро будет и оружие, и руководители, и армия. Древняя земля Косова очнется от векового сна, появятся новые молодые герои. Они продолжат начатое отцами и освободят родную землю. Близок день, когда в горах и на равнинах, в городах и селах, повсюду раздастся клич «К оружию! Долой рабство и унижение! Да здравствует свобода!».
Из Салько друзья отправились в ближние селения, и повсюду зажигательные речи Жоаннеса вызывали ответный энтузиазм. Потом Никея своим удивительным волнующим голосом пела героическую «Песню о Косове», ставшую гимном, как бы «Марсельезой» патриотов Македонии.
Зерно свободы, зароненное в сердца людей, прорастало, движение ширилось и набирало силу. Совсем недавно забывшаяся в мертвом сне и, казалось, покоренная страна просыпалась от векового оцепенения, вставала, расправляла могучие плечи.
Жоаннес с соратниками бесстрашно продолжал поднимать народ на борьбу. Повсюду тайно создавались небольшие вооруженные отряды, готовые выступить по первому сигналу. Крестьяне отдавали последнее на покупку оружия и боеприпасов, собирали провизию. До поры до времени все это было надежно спрятано.
В одну из таких поездок шестеро друзей: Жоаннес, Никея, Михаил, Паница, Солиман и Мурад – оказались в городке Куманове, где остановились у родственников Паницы. Прибыли ночью с оружием и другим багажом. Когда рано утром Марко со своими бандитами начали резню в городе, друзья еще не были готовы к обороне. События застали их врасплох. Бессильные что-либо сделать, они с ужасом и гневом наблюдали за происходящим. Над ними тоже нависла смертельная угроза. У каждого из них был карабин, револьвер и около сотни зарядов. В доме имелся некоторый запас еды, что позволило бы его защитникам не умереть с голоду в течение нескольких дней. Но на них в любую минуту могли напасть. Было просто чудом, что до сих пор еще не выломали двери.
Жоаннес предложил:
– Мы должны сделать из этого жилища неприступную крепость.
– Но как? – растерянно спросила Никея.
– Тащите сюда все камни, которые только сможете найти! Видите, двор вымощен плитами, их надо выломать.
Из двух железных брусов, что поддерживали дверь и погреб, соорудили подобие клещей. Инструмент получился не слишком удобный, но его можно было использовать как рычаг. Удалось выворотить первый ряд камней.
– Другие пойдут легче! – весело воскликнул Солиман, с усердием занимавшийся делом.
– Несите их сюда! – командовал Жоаннес.
Никея трудилась наравне со всеми, ворочая нежными руками тяжелые плиты и перетаскивая их к мужу, который быстро и аккуратно выкладывал один ряд за другим. Работали усердно. Наконец каменная стена-баррикада была возведена. Менее чем за два часа основной вход оказался полностью загороженным.
– Теперь так же надо перекрыть и другие двери! – приказал Жоаннес. Он устал, пот струился по его лицу.
Издалека все еще доносились крики палачей и жалобные вопли жертв. Вокруг пылали дома, небо затягивалось дымом. Шестеро продолжали трудиться с неослабевающим упорством. Работа не прекращалась ни на минуту. К счастью, камней оказалось достаточно, и вскоре дом действительно стал похож на настоящую крепость.
– Ну вот, дело сделано! – удовлетворенно сказал Михаил. Весь его вид говорил о суровой решимости.
– Давайте поднимемся на террасу!
– Берите оружие, и живо! Сейчас начнется.
Взбежав по лестнице, они оказались на плоской крыше, окруженной невысокой стеной, за ней можно было спрятаться, как в траншее.
Через несколько минут вблизи дома показалась группа головорезов под жутким знаменем из окровавленной кожи. Целехонькое среди общего хаоса тихое жилище сразу привлекло внимание. Атака неизбежна. Жоаннес внимательно следил за действиями бандитов.
– Никея, голубка, и ты, Паница, заряжайте ружья, будете передавать их нам по мере надобности. С этим чудовищем, шагающим впереди, я сам расправлюсь.
Молодой человек взял карабин, прицелился и нажал на курок. Гнусный знаменосец кувыркнулся. Пуля пробила ему лоб.
Остальное уже известно читателю. Стрельба, потери в рядах осаждавших, их стремление взять реванш и полная растерянность, бегство, появление Марко, которому вновь удалось сплотить людей и повести на приступ, смелость осажденных и страшные угрозы албанца. Наконец вали узнал в одном из защитников Жоаннеса, что вызвало в нем гнев, смешанный с суеверным страхом…
– Жоаннес! Ты! Проклятие на твою голову!
– Как видишь! Некоторые мертвецы оживают. Я как раз из таких и сейчас докажу тебе это!
– Я собственноручно по кускам сдеру мясо с твоих костей!
– Посмотрим! – рассмеялся молодой человек и исчез за стеной.
Марко побагровел.
– Две тысячи монет тому, кто первым заберется на террасу. Тысячу – тем, кто живыми или мертвыми доставит мне этих скотов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64