Он снял с себя смокинг и накинул его девушке на плечи.
– Спасибо, – ошеломленно поблагодарила она. – Что происходит?
– Семи или восьмибалльное землетрясение, надо думать, – ответил Эверетт.
– Вот черт! И что же теперь делать? – Мелани явно испугалась, но голову от страха не потеряла.
– То, что нам скажут, и попытаться убраться отсюда так, чтобы нас не затоптали. – Эверетт повидал на своем веку и землетрясения, и цунами, и прочие природные катаклизмы, когда был в Юго-Восточной Азии. Однако это землетрясение из ряда вон. С момента последнего самого мощного землетрясения в Сан-Франциско в 1906 году прошло ровно сто лет.
– Мне нужно найти маму, – проговорила Мелани, озираясь по сторонам. Но ни матери, ни Джейка поблизости не оказалось. Узнать кого-либо среди этого скопища людей в темноте было практически невозможно. Вокруг стоял ад кромешный. В общем звуке стонов и криков различались голоса лишь тех, кто стоял совсем рядом.
– Вам, наверное, стоит заняться ее поисками потом, когда выберетесь наверх, – остановил Эверетт Мелани: он увидел, как девушка направилась туда, где еще совсем недавно располагались подмостки. Сцена обрушилась, и оборудование с нее свалилось. Рояль – слава Богу, никого не задавивший – застыл, накренившись под опасным углом. – Как вы себя чувствуете?
Вид у Мелани был слегка ошалелый.
– Я…
Эверетт подтолкнул ее к выходу, сказав, что сам останется внизу на несколько минут: он хотел оказать помощь всем, кто в ней нуждался.
Ему сразу же попалась женщина, склонившаяся над человеком, у которого прихватило сердце. Оставив сердечника, женщина подошла к другому пострадавшему. Вместе с одним из врачей Эверетт усадил больного на стул и понес из зала. Идти предстояло три лестничных пролета. На улице уже делали свое дело врачи, фельдшеры, медсестры, стояли наготове кареты «скорой помощи» и пожарные. Все они старались помочь вываливающим из отеля людям – тем, кто не сильно пострадал. Те сообщали об оставшихся внутри раненых. Пожарный расчет ринулся в здание. Пока никаких признаков пожара не замечалось, но электропроводка была повреждена и искрила. Пожарные через громкоговоритель предостерегали людей от соприкосновения с оголенными проводами, призывая устанавливать вокруг них ограды. Весь город погрузился во тьму, и Эверетт скорее инстинктивно, чем намеренно схватился за фотоаппарат, висевший у него на шее. Он снимал все вокруг, избегая тяжелораненых. Люди, казалось, пребывали в каком-то ошеломлении. Человека с сердечным приступом уже увезли на «скорой». На земле лежали получившие травмы – в основном это были постояльцы гостиницы. Из-за испорченных светофоров нарушилось уличное движение. Канатный трамвай на углу сошел с рельсов, и подошедшие к нему медики с пожарными обнаружили там не меньше сорока пострадавших. Одна женщина оказалась мертва, труп накрыли брезентом. Эверетту открылась жуткая картина. Лишь выбравшись из отеля наружу, он заметил кровь у себя на рубашке от рассеченной щеки. Как это случилось, не помнил. Порез оказался, впрочем, неглубоким, и он махнул на него рукой. Один из служащих отеля протянул ему полотенце, и Эверетт вытер лицо. Среди участвующих в спасении было полно работников гостиницы. Они старались помочь прибывающим в состоянии шока людям: раздавали полотенца, одеяла и бутылки с водой. Но никто не знал, что делать дальше. Все стояли, тупо уставившись друг на друга и обсуждая случившееся. Отель опустел, и на улице образовалась многотысячная толпа. Через полчаса пожарные объявили, что бальный зал пуст. Именно в этот момент Эверетт заметил Сару Слоун с мужем. Ее разорванное платье было залито вином и испачкано десертом, стоявшим на их столике перед тем, как тот опрокинулся.
– Как вы? – задал он ей вопрос, который задавали друг другу все здесь присутствующие.
Сара плакала, на ее муже лица не было. И так со всеми. Многие плакали – кто от шока, кто от испуга или облегчения, что остался жив, а кто в тревоге за оставшихся дома близких. Сара лихорадочно нажимала кнопки молчавшего сотового телефона, а Сет с хмурым видом пытался дозвониться до дома по своему.
– Боюсь за детей, – сказала Сара Эверетту. – Они дома с нянькой. Даже не знаю, как мы туда теперь доберемся. Наверное, придется идти пешком.
Кто-то сказал, что гараж обрушился и под завалами остались люди. Словом, о машине, так же как и о такси, не могло быть и речи. За считанные минуты Сан-Франциско превратился в город-призрак. Время было за полночь. Землетрясение началось час назад. Служащие «Ритц-Карлтона» показали себя с наилучшей стороны – неустанно предлагали свою помощь. Хотя на данный момент мало что можно было сделать еще, кроме того, чем уже занимались врачи и пожарные, – то есть разыскивать в общей массе пострадавших.
Вскоре пожарные объявили, что в двух кварталах отсюда имеется убежище. Объяснив, где оно находится, они настоятельно рекомендовали людям следовать туда. Город был обесточен, высоковольтные провода, оставшиеся под напряжением, валялись на земле. Предупреждали об опасности – следовало обходить провода как можно дальше и не делать попыток добраться до дома. Все должны были идти в убежище: не исключался еще один толчок. Пока пожарный инструктировал людей, Эверетт продолжал снимать. Он не охотился за людским горем, действовал тактично и осторожно, стремясь запечатлеть этот исключительный момент, который войдет в историю.
В толпе началось движение. На подгибающихся ногах люди стали спускаться с холма к убежищу, не переставая обсуждать свои впечатления о первых секундах землетрясения, рассказывать друг другу о том, кто где в тот момент находился. Один из постояльцев отеля, находившийся в душе, поначалу решил, что это включился какой-то режим вибрационного массажа. Человек был в махровом халате на голое тело и босиком. На одной его ступне виднелся свежий порез от рассыпанного по улице битого стекла. Какая-то женщина – рассказывала, что, упав ночью на пол, подумала, будто сломала кровать, но потом увидела, как заплясала вокруг, словно в каком-то аттракционе, комната. Однако это не был аттракцион. Это была вторая из самых серьезных катастроф со времен основания города.
Эверетт взял предложенную ему гостиничным коридорным бутылку воды, открыл ее и, только сделав глоток, понял, как же хочется пить. От разрушенных внутри отеля конструкций валили клубы пыли. Трупы из здания не выносили. Тела погибших, сложенные в вестибюле, пожарные накрывали брезентом. На тот момент их было около двадцати. Ходили слухи, что многие оставались под завалами, и это вызывало панику в толпе. Слышались рыдания тех, кто не смог отыскать своих друзей или близких в отеле. Гостей «Бала ангелочков» было легко узнать по грязным обрывкам вечерних нарядов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Спасибо, – ошеломленно поблагодарила она. – Что происходит?
– Семи или восьмибалльное землетрясение, надо думать, – ответил Эверетт.
– Вот черт! И что же теперь делать? – Мелани явно испугалась, но голову от страха не потеряла.
– То, что нам скажут, и попытаться убраться отсюда так, чтобы нас не затоптали. – Эверетт повидал на своем веку и землетрясения, и цунами, и прочие природные катаклизмы, когда был в Юго-Восточной Азии. Однако это землетрясение из ряда вон. С момента последнего самого мощного землетрясения в Сан-Франциско в 1906 году прошло ровно сто лет.
– Мне нужно найти маму, – проговорила Мелани, озираясь по сторонам. Но ни матери, ни Джейка поблизости не оказалось. Узнать кого-либо среди этого скопища людей в темноте было практически невозможно. Вокруг стоял ад кромешный. В общем звуке стонов и криков различались голоса лишь тех, кто стоял совсем рядом.
– Вам, наверное, стоит заняться ее поисками потом, когда выберетесь наверх, – остановил Эверетт Мелани: он увидел, как девушка направилась туда, где еще совсем недавно располагались подмостки. Сцена обрушилась, и оборудование с нее свалилось. Рояль – слава Богу, никого не задавивший – застыл, накренившись под опасным углом. – Как вы себя чувствуете?
Вид у Мелани был слегка ошалелый.
– Я…
Эверетт подтолкнул ее к выходу, сказав, что сам останется внизу на несколько минут: он хотел оказать помощь всем, кто в ней нуждался.
Ему сразу же попалась женщина, склонившаяся над человеком, у которого прихватило сердце. Оставив сердечника, женщина подошла к другому пострадавшему. Вместе с одним из врачей Эверетт усадил больного на стул и понес из зала. Идти предстояло три лестничных пролета. На улице уже делали свое дело врачи, фельдшеры, медсестры, стояли наготове кареты «скорой помощи» и пожарные. Все они старались помочь вываливающим из отеля людям – тем, кто не сильно пострадал. Те сообщали об оставшихся внутри раненых. Пожарный расчет ринулся в здание. Пока никаких признаков пожара не замечалось, но электропроводка была повреждена и искрила. Пожарные через громкоговоритель предостерегали людей от соприкосновения с оголенными проводами, призывая устанавливать вокруг них ограды. Весь город погрузился во тьму, и Эверетт скорее инстинктивно, чем намеренно схватился за фотоаппарат, висевший у него на шее. Он снимал все вокруг, избегая тяжелораненых. Люди, казалось, пребывали в каком-то ошеломлении. Человека с сердечным приступом уже увезли на «скорой». На земле лежали получившие травмы – в основном это были постояльцы гостиницы. Из-за испорченных светофоров нарушилось уличное движение. Канатный трамвай на углу сошел с рельсов, и подошедшие к нему медики с пожарными обнаружили там не меньше сорока пострадавших. Одна женщина оказалась мертва, труп накрыли брезентом. Эверетту открылась жуткая картина. Лишь выбравшись из отеля наружу, он заметил кровь у себя на рубашке от рассеченной щеки. Как это случилось, не помнил. Порез оказался, впрочем, неглубоким, и он махнул на него рукой. Один из служащих отеля протянул ему полотенце, и Эверетт вытер лицо. Среди участвующих в спасении было полно работников гостиницы. Они старались помочь прибывающим в состоянии шока людям: раздавали полотенца, одеяла и бутылки с водой. Но никто не знал, что делать дальше. Все стояли, тупо уставившись друг на друга и обсуждая случившееся. Отель опустел, и на улице образовалась многотысячная толпа. Через полчаса пожарные объявили, что бальный зал пуст. Именно в этот момент Эверетт заметил Сару Слоун с мужем. Ее разорванное платье было залито вином и испачкано десертом, стоявшим на их столике перед тем, как тот опрокинулся.
– Как вы? – задал он ей вопрос, который задавали друг другу все здесь присутствующие.
Сара плакала, на ее муже лица не было. И так со всеми. Многие плакали – кто от шока, кто от испуга или облегчения, что остался жив, а кто в тревоге за оставшихся дома близких. Сара лихорадочно нажимала кнопки молчавшего сотового телефона, а Сет с хмурым видом пытался дозвониться до дома по своему.
– Боюсь за детей, – сказала Сара Эверетту. – Они дома с нянькой. Даже не знаю, как мы туда теперь доберемся. Наверное, придется идти пешком.
Кто-то сказал, что гараж обрушился и под завалами остались люди. Словом, о машине, так же как и о такси, не могло быть и речи. За считанные минуты Сан-Франциско превратился в город-призрак. Время было за полночь. Землетрясение началось час назад. Служащие «Ритц-Карлтона» показали себя с наилучшей стороны – неустанно предлагали свою помощь. Хотя на данный момент мало что можно было сделать еще, кроме того, чем уже занимались врачи и пожарные, – то есть разыскивать в общей массе пострадавших.
Вскоре пожарные объявили, что в двух кварталах отсюда имеется убежище. Объяснив, где оно находится, они настоятельно рекомендовали людям следовать туда. Город был обесточен, высоковольтные провода, оставшиеся под напряжением, валялись на земле. Предупреждали об опасности – следовало обходить провода как можно дальше и не делать попыток добраться до дома. Все должны были идти в убежище: не исключался еще один толчок. Пока пожарный инструктировал людей, Эверетт продолжал снимать. Он не охотился за людским горем, действовал тактично и осторожно, стремясь запечатлеть этот исключительный момент, который войдет в историю.
В толпе началось движение. На подгибающихся ногах люди стали спускаться с холма к убежищу, не переставая обсуждать свои впечатления о первых секундах землетрясения, рассказывать друг другу о том, кто где в тот момент находился. Один из постояльцев отеля, находившийся в душе, поначалу решил, что это включился какой-то режим вибрационного массажа. Человек был в махровом халате на голое тело и босиком. На одной его ступне виднелся свежий порез от рассыпанного по улице битого стекла. Какая-то женщина – рассказывала, что, упав ночью на пол, подумала, будто сломала кровать, но потом увидела, как заплясала вокруг, словно в каком-то аттракционе, комната. Однако это не был аттракцион. Это была вторая из самых серьезных катастроф со времен основания города.
Эверетт взял предложенную ему гостиничным коридорным бутылку воды, открыл ее и, только сделав глоток, понял, как же хочется пить. От разрушенных внутри отеля конструкций валили клубы пыли. Трупы из здания не выносили. Тела погибших, сложенные в вестибюле, пожарные накрывали брезентом. На тот момент их было около двадцати. Ходили слухи, что многие оставались под завалами, и это вызывало панику в толпе. Слышались рыдания тех, кто не смог отыскать своих друзей или близких в отеле. Гостей «Бала ангелочков» было легко узнать по грязным обрывкам вечерних нарядов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85