Вслед за ним на поляне появились другие боги Олимпа: и те, кто участвовал в состязании, и те, кто явился в качестве зрителей.
Зрители расселись на траве и принесенных с собой складных стульях, а тройка чемпионов Зевса вышла на середину поляны.
Гермеса Реджи уже видел. Аполлон являл собой образец суровой мужской красоты и держал в руках кифару. Дионис выглядел гораздо моложе Аполлона, одежда его находилась в полном беспорядке, а на лице присутствовали следы хорошо проведенной ночи.
Силен метнулся к своим и притащил Гераклу лютню.
– Начнем! – возвестил Громовержец, и шум вокруг поляны стих, как будто его выключили одной кнопкой. – Первой будет выступать команда, принявшая вызов.
Аполлон сделал шаг вперед и коротко кивнул.
– Спой нам песню о великой безответной любви, – сказал Зевс.
Аполлон ударил по струнам кифары и запел. Более того, он еще и затанцевал.
Голос у него был прекрасен, как у Коли Баскова, движения его были плавными и грациозными, как у Бориса Моисеева, а играл он вдохновенно, как Виктор Зинчук. Когда он брал особо сложный аккорд, зрители аплодировали, когда он брал высокую ноту, кто-то даже начинал плакать.
Реджи не понимал ни слова из того, что пел Аполлон. Он не сомневался, что Аполлон поет по-древнегречески, но тут все разговаривали по-древнегречески, и устную речь Реджи понимал прекрасно.
Реджи поделился своими сомнениями с Силеном.
– Ерунда, – сказал Силен. – Просто поэтическая речь не переводится на другие языки.
– Но если тут можно петь только по-древнегречески, я вам много пользы не принесу, – сказал Реджи.
– Не волнуйся, петь можно на любом языке, – сказал Силен. – На этот счет нет никаких ограничений.
Аполлон закончил петь, публика разразилась аплодисментами.
Реджи подумал, что в состязании с таким асом им ничего не светит, но тут Зевс дал задание Гераклу, и прославленный герой запел.
Нет, это был не Басков и Зинчук. Пение Геракла больше походило на вокал Джо Коккера, а игра на струнах навевала на Реджи воспоминания о Джимми Хендриксе. Реджи по-прежнему не понимал ни слова, но песня задела такие струны в его душе, о существовании которых он даже не подозревал.
Зрители аплодировала стоя и куда громче. Конечно, Геракл пел не лучше Аполлона, но…
Людям вообще свойственно болеть за более слабые команды.
Помимо прочего, Геракл был собравшимся гораздо ближе и понятнее, чем олимпийские боги, и симпатии публики были на его стороне.
Реджи начал верить в успех затеянного ими предприятия.
– Песня о справедливой войне, – объявил Зевс, и Аполлон снова принялся терзать свою кифару.
Питер Гриффин немного протрезвел. В лаборатории, куда он поднялся, ему удалось сотворить немного отвара, который привел его в чувство и избавил от похмелья.
Жизнь тут же предстала перед ним в другом свете, и волшебника слегка отпустило.
Во-первых, уничтожение всей множественной Вселенной в его понимании было процессом долгим. Он не знал точного плана Негоро, но полагал, что его осуществление может занять несколько веков, а значит, он, Питер, еще поживет.
Во-вторых, гильдия наверняка уже осведомлена о действиях Негоро и тем не менее не предпринимает против него открытых выпадов. Может быть, она закроет глаза и на участие в деле Питера. В крайнем случае он попытается объяснить им отчаянное положение, которое прямо-таки вынудило его дать слово мага. Руководители гильдии тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Наверняка сам Горлогориус тоже напивался до такого состояния.
В-третьих, план Негоро может обломаться и не по вине Питера. Тогда и Вселенная останется целой, и он сам будет присутствовать в ней в виде мага.
В-четвертых, даже если Питер нарушит слово, люди ведь тоже как-то живут. Правда, придется очень быстро убегать от орков и прочих Негоровых прихвостней, но Питер предпочел бы жизнь беглеца жизни трупа. По меркам волшебников состояние Питера оценивалось как очень скромное, но по людским меркам он был довольно богат и мог обеспечить себе достойное существование в течение нескольких веков. А больше он, лишенный магических способностей, и не протянет. Говоря по правде, без магии он и века не проживет, но при необходимости можно будет прикупить омолаживающий эликсир у какого-нибудь из обитателей волшебных башен.
В общем, есть варианты и есть время, чтобы их обдумать.
Спускаясь к Негоро, Питер даже посвистывал себе под нос.
К полудню с каждой стороны было исполнено по двенадцать песен.
Дионис дважды сменял Аполлона на месте солиста, давая Кифареду отдохнуть. Геракл продолжал петь сам, периодически прикладываясь к бурдюку с вином, чтобы смочить пересохшее горло.
Публика устала аплодировать и берегла ладони.
Реджи подумал, что состязание оказалось более жестким, чем он предполагал сначала. Слова про потерю певцом сознания, сказанные Гераклом, больше не казались стрелку шуткой.
Кто-то может усомниться: ну что может быть такого сложного в исполнении двенадцати песен? Типа современные певцы на концертах и больше поют.
Следует помнить, что состязавшиеся пели не под фонограмму, как большинство современных певцов. Кроме того, древнегреческие песни были гораздо длиннее, чем шлягеры наших дней, обязанные строго вписываться в жесткий формат радиостанций. Одна из песен Аполлона звучала больше сорока минут, и ее не взяли бы ни в одну ротацию. С учетом сводок новостей, прогноза погоды, рекламных роликов и реплик ди-джея одной этой песней можно было бы заполнить весь музыкальный час.
Геракл закончил петь, выслушал жидкие аплодисменты и уселся на траву.
– Песня о колеснице, – возвестил Зевс.
Аполлон обернулся к своей команде, и они принялись совещаться.
– Попали, – радостно сказал Силен. – По ходу не знают они такой песни.
– Невелика радость, – сказал Геракл. – Я тоже не знаю.
– Я знаю, – сказал Реджи. – Слушай и запоминай.
Стрелок принялся наговаривать текст.
– Я столько не запомню, – сказал Геракл.
– У меня идея, – сказал Реджи. – Эта песня наполовину поется, наполовину произносится речитативом. Возьми на себя песенную часть, она короткая. А говорить буду я.
– Что же это за песня, которую не поют, а говорят? – удивился Геракл.
– Очень популярная в тех краях, где я ее слышал, – сказал Реджи.
Спустя отведенный для раздумий срок Аполлон с покрасневшим от негодования лицом объявил, что песню именно про колесницы не знает и предоставляет право пения другой команде.
Геракл улыбнулся, ударил по струнам и запел, явно не понимая, о чем именно он поет.
Черный бумер, черный бумер.
Стоп-сигнальные огни.
Черный бумер, черный бумер.
Если можешь, догони.
Черный бумер, черный бумер,
Под окном катается,
Черный бумер, черный бумер,
Девкам очень нравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Зрители расселись на траве и принесенных с собой складных стульях, а тройка чемпионов Зевса вышла на середину поляны.
Гермеса Реджи уже видел. Аполлон являл собой образец суровой мужской красоты и держал в руках кифару. Дионис выглядел гораздо моложе Аполлона, одежда его находилась в полном беспорядке, а на лице присутствовали следы хорошо проведенной ночи.
Силен метнулся к своим и притащил Гераклу лютню.
– Начнем! – возвестил Громовержец, и шум вокруг поляны стих, как будто его выключили одной кнопкой. – Первой будет выступать команда, принявшая вызов.
Аполлон сделал шаг вперед и коротко кивнул.
– Спой нам песню о великой безответной любви, – сказал Зевс.
Аполлон ударил по струнам кифары и запел. Более того, он еще и затанцевал.
Голос у него был прекрасен, как у Коли Баскова, движения его были плавными и грациозными, как у Бориса Моисеева, а играл он вдохновенно, как Виктор Зинчук. Когда он брал особо сложный аккорд, зрители аплодировали, когда он брал высокую ноту, кто-то даже начинал плакать.
Реджи не понимал ни слова из того, что пел Аполлон. Он не сомневался, что Аполлон поет по-древнегречески, но тут все разговаривали по-древнегречески, и устную речь Реджи понимал прекрасно.
Реджи поделился своими сомнениями с Силеном.
– Ерунда, – сказал Силен. – Просто поэтическая речь не переводится на другие языки.
– Но если тут можно петь только по-древнегречески, я вам много пользы не принесу, – сказал Реджи.
– Не волнуйся, петь можно на любом языке, – сказал Силен. – На этот счет нет никаких ограничений.
Аполлон закончил петь, публика разразилась аплодисментами.
Реджи подумал, что в состязании с таким асом им ничего не светит, но тут Зевс дал задание Гераклу, и прославленный герой запел.
Нет, это был не Басков и Зинчук. Пение Геракла больше походило на вокал Джо Коккера, а игра на струнах навевала на Реджи воспоминания о Джимми Хендриксе. Реджи по-прежнему не понимал ни слова, но песня задела такие струны в его душе, о существовании которых он даже не подозревал.
Зрители аплодировала стоя и куда громче. Конечно, Геракл пел не лучше Аполлона, но…
Людям вообще свойственно болеть за более слабые команды.
Помимо прочего, Геракл был собравшимся гораздо ближе и понятнее, чем олимпийские боги, и симпатии публики были на его стороне.
Реджи начал верить в успех затеянного ими предприятия.
– Песня о справедливой войне, – объявил Зевс, и Аполлон снова принялся терзать свою кифару.
Питер Гриффин немного протрезвел. В лаборатории, куда он поднялся, ему удалось сотворить немного отвара, который привел его в чувство и избавил от похмелья.
Жизнь тут же предстала перед ним в другом свете, и волшебника слегка отпустило.
Во-первых, уничтожение всей множественной Вселенной в его понимании было процессом долгим. Он не знал точного плана Негоро, но полагал, что его осуществление может занять несколько веков, а значит, он, Питер, еще поживет.
Во-вторых, гильдия наверняка уже осведомлена о действиях Негоро и тем не менее не предпринимает против него открытых выпадов. Может быть, она закроет глаза и на участие в деле Питера. В крайнем случае он попытается объяснить им отчаянное положение, которое прямо-таки вынудило его дать слово мага. Руководители гильдии тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Наверняка сам Горлогориус тоже напивался до такого состояния.
В-третьих, план Негоро может обломаться и не по вине Питера. Тогда и Вселенная останется целой, и он сам будет присутствовать в ней в виде мага.
В-четвертых, даже если Питер нарушит слово, люди ведь тоже как-то живут. Правда, придется очень быстро убегать от орков и прочих Негоровых прихвостней, но Питер предпочел бы жизнь беглеца жизни трупа. По меркам волшебников состояние Питера оценивалось как очень скромное, но по людским меркам он был довольно богат и мог обеспечить себе достойное существование в течение нескольких веков. А больше он, лишенный магических способностей, и не протянет. Говоря по правде, без магии он и века не проживет, но при необходимости можно будет прикупить омолаживающий эликсир у какого-нибудь из обитателей волшебных башен.
В общем, есть варианты и есть время, чтобы их обдумать.
Спускаясь к Негоро, Питер даже посвистывал себе под нос.
К полудню с каждой стороны было исполнено по двенадцать песен.
Дионис дважды сменял Аполлона на месте солиста, давая Кифареду отдохнуть. Геракл продолжал петь сам, периодически прикладываясь к бурдюку с вином, чтобы смочить пересохшее горло.
Публика устала аплодировать и берегла ладони.
Реджи подумал, что состязание оказалось более жестким, чем он предполагал сначала. Слова про потерю певцом сознания, сказанные Гераклом, больше не казались стрелку шуткой.
Кто-то может усомниться: ну что может быть такого сложного в исполнении двенадцати песен? Типа современные певцы на концертах и больше поют.
Следует помнить, что состязавшиеся пели не под фонограмму, как большинство современных певцов. Кроме того, древнегреческие песни были гораздо длиннее, чем шлягеры наших дней, обязанные строго вписываться в жесткий формат радиостанций. Одна из песен Аполлона звучала больше сорока минут, и ее не взяли бы ни в одну ротацию. С учетом сводок новостей, прогноза погоды, рекламных роликов и реплик ди-джея одной этой песней можно было бы заполнить весь музыкальный час.
Геракл закончил петь, выслушал жидкие аплодисменты и уселся на траву.
– Песня о колеснице, – возвестил Зевс.
Аполлон обернулся к своей команде, и они принялись совещаться.
– Попали, – радостно сказал Силен. – По ходу не знают они такой песни.
– Невелика радость, – сказал Геракл. – Я тоже не знаю.
– Я знаю, – сказал Реджи. – Слушай и запоминай.
Стрелок принялся наговаривать текст.
– Я столько не запомню, – сказал Геракл.
– У меня идея, – сказал Реджи. – Эта песня наполовину поется, наполовину произносится речитативом. Возьми на себя песенную часть, она короткая. А говорить буду я.
– Что же это за песня, которую не поют, а говорят? – удивился Геракл.
– Очень популярная в тех краях, где я ее слышал, – сказал Реджи.
Спустя отведенный для раздумий срок Аполлон с покрасневшим от негодования лицом объявил, что песню именно про колесницы не знает и предоставляет право пения другой команде.
Геракл улыбнулся, ударил по струнам и запел, явно не понимая, о чем именно он поет.
Черный бумер, черный бумер.
Стоп-сигнальные огни.
Черный бумер, черный бумер.
Если можешь, догони.
Черный бумер, черный бумер,
Под окном катается,
Черный бумер, черный бумер,
Девкам очень нравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77