Жалко, но пришлось ее выкинуть. "Уж лучше бутылка, чем что-либо еще другое". Перед отправлением в дальнейший путь Андрей решил оставить "подарок", наподобие того, что устроил на гребне перед Краснодаром: привязал гранату на перевале, между камней. Потом Кацо. Тот был в полуобморочном состоянии. Разрешил себя поднять, взять под мышки и повести с собой. Более того, он шел почти самостоятельно, Андрею приходилось только выбирать путь и подталкивать Кацо в нужном направлении. Примерно через полчаса стало темнеть, как ни старался он подняться сегодня как можно выше, солнце убегало за далекий склон быстрее, чем они поднимались, за ускользающей от них границей между днем и ночью. Пока еще было можно, Андрей решил подыскать место для ночлега среди тех редких клочков кустарников, что еще попадались на их пути. "Холодно только будет - хоть и начало августа, но высота за два с половиной километра. Километром выше снег уже должен лежать". Воды не было, есть всухомятку абсолютно не хотелось. Андрей расстелил между двух больших валунов спальник, уложил в него Кацо, при этом тот что-то пробормотал. Потом взобрался на гребень, осторожно посмотрел в бинокль в сторону аула. Темно. Ничего не видно. "Утро вечера мудренее". Спустился к Кацо, проверил автомат, перезарядил подствольник и, завернувшись в одеяло, лег спать. Долго не засыпалось, ворочался лежащий рядом Кацо, потрескивали цикады. Высоко в небе светили звезды, свысока смотря на все перипетии человеческих судеб. Ночью Андрей почти не спал, часто просыпался, вслушаваясь в шорохи ночи, в шум ветра, шевелящего ветки барбариса, в шелест камней, невзначай потревоженных каким-нибудь грызуном. Несмотря на все свои опасения, застыл не очень - от холода спас лежащий рядом Кацо. Все-таки вдвоем гораздо теплее, чем одному. И на удивление хорошо выспался, окончательно проснувшись часов в пять утра. Сходил отлить, а когда вернулся, то застал бодрствующим и Кацо. - Доброе утро. - Салям. - Как самочувствие? - Нормально. Где мы? - Чуть выше перевала, метрах в ста. - А аул? - Сходи посмотри на гребень, только осторожно, чтобы не заметили. Вместе они вылезли на хребет и постарались разглядеть, что делается в ауле. Но видно ничего еще не было, тем более, что аул распалагался на дне ущелья, куда рассвет должен был попасть не раньше, чем часа через два. - Ладно, давай пойдем дальше, а потом, когда рассветет посмотрим снова. Я тут решил подняться по гребню вверх и уйти на ту сторону. Как на это смотришь? - Нормально. Тем ущельем, по которому шли вчера, идти нельзя прочесывают, шакалы. Пошли. Сжевали всухомятку по банке каши, Андрей сложил рюкзак, и они продолжили свой путь. Кацо шел сам, но уже не пер как паровоз, часто останавливаясь и обхватывая при этом голову обеими руками. За два часа ходьбы прошли всего около пяти километров, поднявшись при этом метров на сто-двести. Подъем был пологим, мешались только камни. Когда из-за хребта на востоке появились первые солнечные лучи, остановились на большой привал и взобрались на гребень. Поочередно долго рассматривали аул в бинокль. Изменений произошло мало. Воины дооборудовали позицию для пулемета и гранатомета, поставили за разрушенной саклей палатку. Место костра можно было угадать только по поднимающемуся вверх воздуху. Вообще до аула теперь было даже ближе, чем с перевала, только они смотрели на него уже с другой стороны, обращенной к одному из меридиальных кавказских хребтов. Минут через пять на тропе, ведущей к перевалу, они заметили перебегающие от камня к камню фигурки, смутно различимые в утренней тени. Всего порядка десяти. "Не было печали". Опасаться, что солдаты взберуться к ним с той стороны, по которой идут, было нечего - западный склон слишком крутой, в отличие от восточного, но расслабляться не приходилось, фора была слишком невелика, и если к этим десяти преследователям присоединятся те, что прочесывают ущелье, по которому они шли, то мало не покажется, да и Кацо неважно себя чувствовал. Так что после увиденного пошел все-таки быстрее. Примерно через полчаса до них докатился разрыв гранаты. Андрей вздрогнул от испуга, сжался в комок, но почти сразу же расслабился и улыбнулся. - "Подарок" сработал. В десять часов остановились на отдых и взобрались на большой валун, с которого открывался замечательный вид на всю округу. Воздух был свеж, и прохладный ветерок приятно обдувал лицо, высушивая грязные потеки пота, перемешанного с пылью. Было похоже, что их план уйти вверх к меридиональному хребту был разгадан: снизу, широким веером поднимались солдаты. Довольно много. Расстояние определить было трудно, но значительно выше места их ночевки. А может, Андрей был слишком большого о себе мнения, и это завершалась операция прочесывания. - Дальше не пойду. Уходи. - Решение Кацо было полной неожиданностью для Андрея. - Брось, пошли вместе. - Уходи, это моя война. Сейчас напишу записку, если дойдешь до Махачкалы - передашь по адресу, там сестра с мужем живет. Они помогут, если что понадобится. - Он достал из внутреннего кармана блокнот, начеркал что-то на одном листочке, вырвал его и отдал Андрею. - Уходи. Дойдешь - расскажи все сестре, ее Агуль зовут. Спорить Андрей не стал и где-то даже обрадовался: вдвоем от погони им было не уйти - Кацо сильно сдал. Сотрясение мозга за полдня не проходят. Но и оставлять парня, пусть даже совсем незнакомого, зная, что через полчаса-час его уже не будет в живых - было тяжело и неприятно. Обнявшись на прощание Андрей положил на камень две последние "лимонки" и пошел прочь. Пик, в который переходил гребень, ведущий его наверх, Андрей оценил примерно в три с половиной километра, перевал рядом с ним - в три. Очень хотелось подняться на вершину, и совсем не из-за спортивного интереса: сверху можно будет наметить дальнейший путь, а может, и найдется немного снега. "Много мне не надо. Только поесть и наполнить оставшиеся емкости. Сколько же туда идти? Еще так далеко". Между тем подъем стал значительно труднее. Все время приходилось выискивать путь среди поднимающихся словно на дрожжах скал. Это не был еще один сплошной монолит, и хотя по альпинистской квалификации скалы с трудом тянули на "троечку", но были ужасно неудобны для преодоления: сплошь куски сухой земли, по которым скользят полусапожки, и мелкие и большие, но все как один, колючие, кустарники, и сами скалы, постоянно остающиеся у него в руках обломками "живых" камней. Приходилось выбирать между скалами - грудой разваливающихся камней, и проемами между ними, заросшими колючей растительностью. Пару раз пришлось останавливаться и возвращаться обратно, отыскивая другой путь. Во время второго раздумья, куда направить свои уставшие ноги, до Андрея донеслись звуки автоматной стрельбы и разрывов гранат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23