Он мог просто сидеть рядом с ней и молчать… Ему вдруг захотелось, чтобы их партия продолжалась бесконечно.
Когда девушка наконец сделала ход, оказалось, что она тоже двинула пешку. Очень странный и очень рискованный ход. Она явно была неординарным игроком: за последние три дня Вили играл в шахматы больше, чем за предыдущие три месяца, и почти все его противники пользовались специальными процессорами. Некоторые являлись всего лишь слугами своих машин, в их функции входило передвижение фигур по доске. Такие игроки никогда не совершают простых ошибок, зато прекрасно пользуются твоими. Играть с ними — все равно что сражаться с быком: победа невозможна, если ты атакуешь в лоб, но стоит определить их слабые места, как победа приходит сама. Другие игроки, вроде Джереми, были более гибкими — от них можно ждать любых неожиданностей. Джереми говорил, будто программа только усиливает его собственные творческие способности, и утверждал, что благодаря их симбиозу он играет лучше, чем машина сама по себе или игрок сам по себе. Вили лишь соглашался, что играть так — все же лучше, чем быть рабом процессора. Игра Деллы Лу была такой же мягкой и гладкой, как ее кожа. Последний ход девушки был очень рискованным и открывал интересные перспективы. Машина никогда не предложила бы такой ход.
Вили заметил, что за спиной Деллы Лу появились Росас и Джереми. Росас не стал участвовать в турнире. Джереми и его компьютер «Красная стрела» играли довольно успешно, но в этом круге он проиграл. Джереми перехватил взгляд Вили: они хотели, чтобы он вышел. Вили почувствовал, как его охватывает раздражение.
Наконец он решился на самое сильное продолжение атаки: быстро переместил слона на несколько полей вперед и нажал на кнопку часов; прошло несколько минут. Девушка протянула руку к своему королю.., и положила его! Затем встала и протянула Вили руку через стол.
— Превосходная партия. Большое вам спасибо. Она говорила по-английски с легким южно-калифорнийским акцентом.
Вили попытался скрыть удивление. Ее позиция была проигрышной, он не сомневался, однако, что Делла смогла увидеть это так быстро… Девушка, должно быть, очень умна.
Вили на мгновение задержал ее прохладную ладонь в своей, а потом вспомнил, что должен потрясти ее. Он стоял и бормотал что-то невнятное, но тут его со всех сторон окружили зрители и начали поздравлять. Все горели желанием пожать победителю руку, и Вили с некоторым удивлением заметил, что некоторые из протянутых ему рук украшены перстнями с драгоценными камнями и принадлежали аристократам-джонкам. Ему сказали, что впервые за последние пять лет игрок, не пользующийся компьютером, дошел до финальных туров. Кое-кто даже считал, что у него есть шанс занять первое место — никто не помнил, когда в последний раз чемпионом Северной Америки становился человек, не вооруженный компьютером.
К тому моменту, когда Вили выбрался из круга своих почитателей, Делла Лу успела куда-то ускользнуть. К тому же Мигель Росас и Джереми Сергеевич с нетерпением поджидали его в стороне от толпы.
— Отличная победа, — похвалил парня Майк, положив руку ему на плечо.
— Могу спорить, что после такой трудной партии тебе хочется подышать свежим воздухом. « Вили без особого энтузиазма согласился и вышел с друзьями из зала. По крайней мере им удалось избежать интервью с двумя журналистами Мирной Власти, которые освещали турнир.
Павильоны были построены на одном из самых красивых пляжей Азтлана. Через залив, в двух километрах от них, вдоль оранжево-коричневых склонов поднимались вверх зеленые виноградники. Вили проследил взглядом за уходящими все дальше и дальше на север горами, пока они не исчезли в дымке где-то возле Лос-Анджелеса.
По зеленой лужайке Вили и его спутники направились в сторону ресторана. За спиной у них раскинулись развалины старой Ла-Джоллы — здесь было даже больше разрушенных каменных зданий, чем в Пасадине. Однако развалины казались совсем заброшенными, чувствовалось, что здесь нет тайной и напряженной внутренней жизни, столь характерной для Бассейна Лос-Анджелеса. Неудивительно, что аристократы-джонки выбрали Ла-Джоллу, чтобы устроить здесь свой курорт. Здесь не было ни роскошных дворцов, ни лачуг. Главы джонкских кланов могли встречаться в Ла-Джолла для ведения переговоров, на время забыв о вражде и соперничестве. Интересно, каким образом удалось Мирной Власти договориться с джонкскими аристократами, чтобы те дали разрешение на проведение шахматного турнира именно в этих местах. Впрочем, возможно, все объяснялось достаточно просто — турнир был очень популярен и являлся грандиозным событием.
— Я нашел друзей Пола, — сказал Росас.
— А? Что? — Вили возвращался в реальный мир с его проблемами без особой охоты. — Когда мы туда пойдем?
— Сегодня вечером. После твоей следующей партии. Ты должен будешь ее проиграть.
— Почему?
— Послушай, — голос Майка звучал напряженно, — ради тебя мы рискуем очень многим. Дай нам уважительную причину, по которой мы смогли бы отказаться от наших планов, и мы с удовольствием это сделаем.
Вили закусил губу; он понял, что Росас прав. Они оба, он и Джереми, рисковали своей свободой, а может быть, даже жизнью ради него — или ради Пола? Это не имеет сейчас никакого значения. Если не считать изучения пузырей, занятие бионаукой считалось самым страшным преступлением с точки зрения Мирной Власти. Чтобы дать ему возможность вылечиться, Росас и Джереми готовы были ввязаться в эту авантюру.
Росас принял молчание Вили за согласие. Впрочем, так оно и было.
— Ладно. Итак, я сказал, что ты должен проиграть последнюю партию. Устрой по этому поводу грандиозный скандал, чтобы у нас появился повод выйти на улицу и увести тебя подальше от посторонних глаз. — Он искоса посмотрел на мальчишку. — Похоже, тебе это будет нетрудно, так?
— А куда… — начал Джереми. Росас только покачал головой.
* * *
Роберто Ричардсон, говорилось в программке турнира. Следующий противник Вили, тот, которому он должен проиграть. Это будет даже труднее, чем я думал. Вили не сводил глаз с направлявшегося к игровому столу соперника. Ричардсон оказался самым неприятным типом джонка — необъятных размеров англ, да к тому же из Пасадины, если судить по фасону его пиджака. Среди азтланской знати было совсем немного англов. Ричардсон был так же бледен, как Джереми Сергеевич, и Вили с содроганием подумал о том, что у этого человека наверняка очень гнусный характер и такие же манеры. Его не удивило бы, если бы ему сказали, что Ричардсон хуже всех в Пасадине обращается со своими рабочими командами. Типы вроде него всегда вымещают злобу на рабах, стараясь убедить окружающих, что они самые настоящие аристократы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Когда девушка наконец сделала ход, оказалось, что она тоже двинула пешку. Очень странный и очень рискованный ход. Она явно была неординарным игроком: за последние три дня Вили играл в шахматы больше, чем за предыдущие три месяца, и почти все его противники пользовались специальными процессорами. Некоторые являлись всего лишь слугами своих машин, в их функции входило передвижение фигур по доске. Такие игроки никогда не совершают простых ошибок, зато прекрасно пользуются твоими. Играть с ними — все равно что сражаться с быком: победа невозможна, если ты атакуешь в лоб, но стоит определить их слабые места, как победа приходит сама. Другие игроки, вроде Джереми, были более гибкими — от них можно ждать любых неожиданностей. Джереми говорил, будто программа только усиливает его собственные творческие способности, и утверждал, что благодаря их симбиозу он играет лучше, чем машина сама по себе или игрок сам по себе. Вили лишь соглашался, что играть так — все же лучше, чем быть рабом процессора. Игра Деллы Лу была такой же мягкой и гладкой, как ее кожа. Последний ход девушки был очень рискованным и открывал интересные перспективы. Машина никогда не предложила бы такой ход.
Вили заметил, что за спиной Деллы Лу появились Росас и Джереми. Росас не стал участвовать в турнире. Джереми и его компьютер «Красная стрела» играли довольно успешно, но в этом круге он проиграл. Джереми перехватил взгляд Вили: они хотели, чтобы он вышел. Вили почувствовал, как его охватывает раздражение.
Наконец он решился на самое сильное продолжение атаки: быстро переместил слона на несколько полей вперед и нажал на кнопку часов; прошло несколько минут. Девушка протянула руку к своему королю.., и положила его! Затем встала и протянула Вили руку через стол.
— Превосходная партия. Большое вам спасибо. Она говорила по-английски с легким южно-калифорнийским акцентом.
Вили попытался скрыть удивление. Ее позиция была проигрышной, он не сомневался, однако, что Делла смогла увидеть это так быстро… Девушка, должно быть, очень умна.
Вили на мгновение задержал ее прохладную ладонь в своей, а потом вспомнил, что должен потрясти ее. Он стоял и бормотал что-то невнятное, но тут его со всех сторон окружили зрители и начали поздравлять. Все горели желанием пожать победителю руку, и Вили с некоторым удивлением заметил, что некоторые из протянутых ему рук украшены перстнями с драгоценными камнями и принадлежали аристократам-джонкам. Ему сказали, что впервые за последние пять лет игрок, не пользующийся компьютером, дошел до финальных туров. Кое-кто даже считал, что у него есть шанс занять первое место — никто не помнил, когда в последний раз чемпионом Северной Америки становился человек, не вооруженный компьютером.
К тому моменту, когда Вили выбрался из круга своих почитателей, Делла Лу успела куда-то ускользнуть. К тому же Мигель Росас и Джереми Сергеевич с нетерпением поджидали его в стороне от толпы.
— Отличная победа, — похвалил парня Майк, положив руку ему на плечо.
— Могу спорить, что после такой трудной партии тебе хочется подышать свежим воздухом. « Вили без особого энтузиазма согласился и вышел с друзьями из зала. По крайней мере им удалось избежать интервью с двумя журналистами Мирной Власти, которые освещали турнир.
Павильоны были построены на одном из самых красивых пляжей Азтлана. Через залив, в двух километрах от них, вдоль оранжево-коричневых склонов поднимались вверх зеленые виноградники. Вили проследил взглядом за уходящими все дальше и дальше на север горами, пока они не исчезли в дымке где-то возле Лос-Анджелеса.
По зеленой лужайке Вили и его спутники направились в сторону ресторана. За спиной у них раскинулись развалины старой Ла-Джоллы — здесь было даже больше разрушенных каменных зданий, чем в Пасадине. Однако развалины казались совсем заброшенными, чувствовалось, что здесь нет тайной и напряженной внутренней жизни, столь характерной для Бассейна Лос-Анджелеса. Неудивительно, что аристократы-джонки выбрали Ла-Джоллу, чтобы устроить здесь свой курорт. Здесь не было ни роскошных дворцов, ни лачуг. Главы джонкских кланов могли встречаться в Ла-Джолла для ведения переговоров, на время забыв о вражде и соперничестве. Интересно, каким образом удалось Мирной Власти договориться с джонкскими аристократами, чтобы те дали разрешение на проведение шахматного турнира именно в этих местах. Впрочем, возможно, все объяснялось достаточно просто — турнир был очень популярен и являлся грандиозным событием.
— Я нашел друзей Пола, — сказал Росас.
— А? Что? — Вили возвращался в реальный мир с его проблемами без особой охоты. — Когда мы туда пойдем?
— Сегодня вечером. После твоей следующей партии. Ты должен будешь ее проиграть.
— Почему?
— Послушай, — голос Майка звучал напряженно, — ради тебя мы рискуем очень многим. Дай нам уважительную причину, по которой мы смогли бы отказаться от наших планов, и мы с удовольствием это сделаем.
Вили закусил губу; он понял, что Росас прав. Они оба, он и Джереми, рисковали своей свободой, а может быть, даже жизнью ради него — или ради Пола? Это не имеет сейчас никакого значения. Если не считать изучения пузырей, занятие бионаукой считалось самым страшным преступлением с точки зрения Мирной Власти. Чтобы дать ему возможность вылечиться, Росас и Джереми готовы были ввязаться в эту авантюру.
Росас принял молчание Вили за согласие. Впрочем, так оно и было.
— Ладно. Итак, я сказал, что ты должен проиграть последнюю партию. Устрой по этому поводу грандиозный скандал, чтобы у нас появился повод выйти на улицу и увести тебя подальше от посторонних глаз. — Он искоса посмотрел на мальчишку. — Похоже, тебе это будет нетрудно, так?
— А куда… — начал Джереми. Росас только покачал головой.
* * *
Роберто Ричардсон, говорилось в программке турнира. Следующий противник Вили, тот, которому он должен проиграть. Это будет даже труднее, чем я думал. Вили не сводил глаз с направлявшегося к игровому столу соперника. Ричардсон оказался самым неприятным типом джонка — необъятных размеров англ, да к тому же из Пасадины, если судить по фасону его пиджака. Среди азтланской знати было совсем немного англов. Ричардсон был так же бледен, как Джереми Сергеевич, и Вили с содроганием подумал о том, что у этого человека наверняка очень гнусный характер и такие же манеры. Его не удивило бы, если бы ему сказали, что Ричардсон хуже всех в Пасадине обращается со своими рабочими командами. Типы вроде него всегда вымещают злобу на рабах, стараясь убедить окружающих, что они самые настоящие аристократы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90