И как в любом готическом романе, его пожилые слуги были такими же незаметными и молчаливыми.
Конечно, за последние несколько дней кое-что стало проясняться, а самый главный секрет стал ей известен в первый же вечер. Когда она привезла старика к особняку, слуги были очень удивлены и постоянно твердили одно и то же: «Хозяин вам все объяснит». Сам «хозяин» был к этому моменту практически без сознания, так что вряд ли Эллисон смогла бы получить от него ответы на интересующие вопросы.
В этом странном доме с ней обращались хорошо, кормили, выдали чистую, хотя и не слишком подходящую по размеру, одежду. Окна ее спальни — практически мансарды — находились под самой крышей. Мебель здесь была простой, но элегантной; один только полированный шкаф для одежды стоил больше тысячи долларов.., там, в ее мире. Эллисон сидела на лоскутном стеганом одеяле и мрачно думала о том, что, если утром ей не будут даны какие-нибудь внятные объяснения, она пешком отправится обратно на побережье, сколько бы солдат, желающих ее подстрелить, там ни было.
Сгущались сумерки, а огромный дом, как и прежде, оставался безмолвным. В полной тишине Эллисон ясно различала шум аплодисментов и смех зрительской аудитории. Прошло несколько секунд, прежде чем она сообразила, что кто-то включил телевизор… Интересно, днем она не видела в доме ни одного телевизора. Ха! Пятнадцать минут любой передачи скажут ей о новом мире больше, чем месяц разговоров с Биллом и Ирмой!
Эллисон распахнула дверь и начала прислушиваться к негромким веселым звукам.
Программа вдруг показалась ей странным образом знакомой, разбудив воспоминания о том времени, когда она была настолько мала, что едва могла дотянуться до выключателя телевизора. «Субботний вечер»? Да, шоу называлось именно так. Эллисон послушала еще немного: обыгрывались намеки на актеров и политиков, которые успели умереть задолго до того, как она поступила в колледж.
Эллисон спустилась по лестнице и устроилась рядом с Моралесами, чтобы посмотреть старые телевизионные шоу.
Они не возражали против присутствия девушки, а с течением дней даже раскрыли ей кое-какие секреты. Она действительно попала в будущее, отстоящее от ее времени примерно на пятьдесят лет. Моралесы рассказали о войне и эпидемиях, которые практически положили конец существованию ее мира, и о силовых полях, называемых «пузырями», благодаря которым родился новый мир.
Однако, несмотря на то что некоторые вещи ей объясняли, многое по-прежнему оставалось непонятным. Старик не вступал ни в какие контакты, хотя Моралесы сказали Эллисон, что он поправился; значит, избегал ее общества. Странно. Слуги вели себя дружелюбно и позволяли ей принимать участие в домашней работе, но Эллисон чувствовала: старик хотел бы, чтобы она покинула особняк. С другой стороны, они не могли ее отпустить, опасаясь армии Мирной Власти не меньше, чем она, — если ее поймают, тайна местонахождения особняка будет раскрыта. Эллисон оставалась в доме, чувствуя смущение и легкое неудовольствие хозяев.
Она видела своего спасителя всего несколько раз с тех пор, как они приехали, каждый раз мельком, и ей ни разу не удалось с ним поговорить. При этом он не покидал особняка. Эллисон слышала его голос за закрытыми дверями, причем иногда он разговаривал с женщиной — не с Ирмой Моралес. Женский голос почему-то казался Эллисон знакомым.
Господи, я бы сейчас все отдала за то, чтобы увидеть дружелюбное лицо! Чтобы поговорить с кем-нибудь — с Ангусом, Фредом, Полом Хелером…
Эллисон в раздражении встала и вышла на солнце. Над побережьем по-прежнему висели утренние тучи. Серебряная арка силового поля, закрывающего Ванденберг и Ломпок, уходила прямо в небеса. Ничто не могло сравниться с этим грандиозным великолепием. Даже горы начинаются с подножий, а потом медленно переходят в плоскогорья. Ванденбергский пузырь вздымался вверх, крутой и нематериальный, словно сон. Именно эта блистающая полусфера содержала в себе большую часть ее прежнего мира, ее старых друзей. Они были заключены там, в безвременье, точно так же, как она, Ангус и Фред были заключены в пузыре, возведенном вокруг их космического корабля. Придет день, когда ванденбергский пузырь лопнет…
Откуда-то из-за деревьев прокаркала ворона — слетела с вершины сосны, сделала небольшой круг и уселась на другую ветку. Сквозь жужжание насекомых вдруг донесся приглушенный стук копыт. По узкой тропе, проходящей как раз мимо нее, медленно приближалась лошадь. Эллисон снова спряталась в тени и стала ждать.
Прошло минуты три, и она увидела одинокого всадника: чернокожий мужчина, такой худощавый, что Эллисон не смогла определить его возраст. Однако, вне всякого сомнения, он был очень молод. Темно-зеленая, словно защитная, одежда, коротко подстриженные, давно нечесанные волосы. Он выглядел усталым, но внимательно смотрел на тропу. Неожиданно его карие глаза остановились на Эллисон.
— Джилл! Как тебе удалось отойти так далеко от веранды? Юноша говорил с сильным испанским акцентом; правда, в данный момент Эллисон не обратила на это особого внимания. Широкая усмешка преобразила его лицо, когда он соскользнул с лошади и торопливо зашагал к ней навстречу.
— Нейсмит… — Он остановился и удивленно смолк. — Джилл? Это и в самом деле ты?
Юноша протянул руку в сторону Эллисон. Его движение было таким медленным, что его вряд ли можно было расценить, как проявление агрессии, но Эллисон не стала рисковать и схватила мальчишку за запястье.
Вили вскрикнул, причем явно не от боли. Похоже, он просто не мог поверить в то, что она и в самом деле к нему прикоснулась. Эллисон завела руку мальчишки ему за спину. Он не сопротивлялся, хотя и не казался напуганным. В его глазах застыло скорее изумление, чем страх.
— И ты, и Нейсмит никогда раньше меня не видели, однако ведете себя так, словно давно со мной знакомы. Я хочу знать, в чем тут дело?
Эллисон немного сильнее надавила на руку мальчишки, но не так, чтобы причинить боль, хотя ее голос был достаточно сердитым.
— Я действительно видел вас!.. — Юноша помолчал немного, а потом быстро добавил:
— На фотографиях.
Может быть, он сказал не всю правду, но… Вдруг здесь все устроено именно так, как в фантастических романах, столь любимых Ангусом. Может быть, Эллисон Паркер уготована какая-то особая роль, и мир ждал, когда она выйдет из стасиса. Тогда ее фотографии могли быть широко известны.
Эллисон и мальчишка прошли по мягкой, усыпанной хвоей тропе. Нет, тут что-то другое. Эти люди ведут себя так, будто они с ней лично знакомы. Может ли такое быть? С мальчишкой, конечно же, все ясно — он совершенно посторонний, но Билл, Ирма и, естественно, Нейсмит достаточно пожилые люди, она вполне могла их знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Конечно, за последние несколько дней кое-что стало проясняться, а самый главный секрет стал ей известен в первый же вечер. Когда она привезла старика к особняку, слуги были очень удивлены и постоянно твердили одно и то же: «Хозяин вам все объяснит». Сам «хозяин» был к этому моменту практически без сознания, так что вряд ли Эллисон смогла бы получить от него ответы на интересующие вопросы.
В этом странном доме с ней обращались хорошо, кормили, выдали чистую, хотя и не слишком подходящую по размеру, одежду. Окна ее спальни — практически мансарды — находились под самой крышей. Мебель здесь была простой, но элегантной; один только полированный шкаф для одежды стоил больше тысячи долларов.., там, в ее мире. Эллисон сидела на лоскутном стеганом одеяле и мрачно думала о том, что, если утром ей не будут даны какие-нибудь внятные объяснения, она пешком отправится обратно на побережье, сколько бы солдат, желающих ее подстрелить, там ни было.
Сгущались сумерки, а огромный дом, как и прежде, оставался безмолвным. В полной тишине Эллисон ясно различала шум аплодисментов и смех зрительской аудитории. Прошло несколько секунд, прежде чем она сообразила, что кто-то включил телевизор… Интересно, днем она не видела в доме ни одного телевизора. Ха! Пятнадцать минут любой передачи скажут ей о новом мире больше, чем месяц разговоров с Биллом и Ирмой!
Эллисон распахнула дверь и начала прислушиваться к негромким веселым звукам.
Программа вдруг показалась ей странным образом знакомой, разбудив воспоминания о том времени, когда она была настолько мала, что едва могла дотянуться до выключателя телевизора. «Субботний вечер»? Да, шоу называлось именно так. Эллисон послушала еще немного: обыгрывались намеки на актеров и политиков, которые успели умереть задолго до того, как она поступила в колледж.
Эллисон спустилась по лестнице и устроилась рядом с Моралесами, чтобы посмотреть старые телевизионные шоу.
Они не возражали против присутствия девушки, а с течением дней даже раскрыли ей кое-какие секреты. Она действительно попала в будущее, отстоящее от ее времени примерно на пятьдесят лет. Моралесы рассказали о войне и эпидемиях, которые практически положили конец существованию ее мира, и о силовых полях, называемых «пузырями», благодаря которым родился новый мир.
Однако, несмотря на то что некоторые вещи ей объясняли, многое по-прежнему оставалось непонятным. Старик не вступал ни в какие контакты, хотя Моралесы сказали Эллисон, что он поправился; значит, избегал ее общества. Странно. Слуги вели себя дружелюбно и позволяли ей принимать участие в домашней работе, но Эллисон чувствовала: старик хотел бы, чтобы она покинула особняк. С другой стороны, они не могли ее отпустить, опасаясь армии Мирной Власти не меньше, чем она, — если ее поймают, тайна местонахождения особняка будет раскрыта. Эллисон оставалась в доме, чувствуя смущение и легкое неудовольствие хозяев.
Она видела своего спасителя всего несколько раз с тех пор, как они приехали, каждый раз мельком, и ей ни разу не удалось с ним поговорить. При этом он не покидал особняка. Эллисон слышала его голос за закрытыми дверями, причем иногда он разговаривал с женщиной — не с Ирмой Моралес. Женский голос почему-то казался Эллисон знакомым.
Господи, я бы сейчас все отдала за то, чтобы увидеть дружелюбное лицо! Чтобы поговорить с кем-нибудь — с Ангусом, Фредом, Полом Хелером…
Эллисон в раздражении встала и вышла на солнце. Над побережьем по-прежнему висели утренние тучи. Серебряная арка силового поля, закрывающего Ванденберг и Ломпок, уходила прямо в небеса. Ничто не могло сравниться с этим грандиозным великолепием. Даже горы начинаются с подножий, а потом медленно переходят в плоскогорья. Ванденбергский пузырь вздымался вверх, крутой и нематериальный, словно сон. Именно эта блистающая полусфера содержала в себе большую часть ее прежнего мира, ее старых друзей. Они были заключены там, в безвременье, точно так же, как она, Ангус и Фред были заключены в пузыре, возведенном вокруг их космического корабля. Придет день, когда ванденбергский пузырь лопнет…
Откуда-то из-за деревьев прокаркала ворона — слетела с вершины сосны, сделала небольшой круг и уселась на другую ветку. Сквозь жужжание насекомых вдруг донесся приглушенный стук копыт. По узкой тропе, проходящей как раз мимо нее, медленно приближалась лошадь. Эллисон снова спряталась в тени и стала ждать.
Прошло минуты три, и она увидела одинокого всадника: чернокожий мужчина, такой худощавый, что Эллисон не смогла определить его возраст. Однако, вне всякого сомнения, он был очень молод. Темно-зеленая, словно защитная, одежда, коротко подстриженные, давно нечесанные волосы. Он выглядел усталым, но внимательно смотрел на тропу. Неожиданно его карие глаза остановились на Эллисон.
— Джилл! Как тебе удалось отойти так далеко от веранды? Юноша говорил с сильным испанским акцентом; правда, в данный момент Эллисон не обратила на это особого внимания. Широкая усмешка преобразила его лицо, когда он соскользнул с лошади и торопливо зашагал к ней навстречу.
— Нейсмит… — Он остановился и удивленно смолк. — Джилл? Это и в самом деле ты?
Юноша протянул руку в сторону Эллисон. Его движение было таким медленным, что его вряд ли можно было расценить, как проявление агрессии, но Эллисон не стала рисковать и схватила мальчишку за запястье.
Вили вскрикнул, причем явно не от боли. Похоже, он просто не мог поверить в то, что она и в самом деле к нему прикоснулась. Эллисон завела руку мальчишки ему за спину. Он не сопротивлялся, хотя и не казался напуганным. В его глазах застыло скорее изумление, чем страх.
— И ты, и Нейсмит никогда раньше меня не видели, однако ведете себя так, словно давно со мной знакомы. Я хочу знать, в чем тут дело?
Эллисон немного сильнее надавила на руку мальчишки, но не так, чтобы причинить боль, хотя ее голос был достаточно сердитым.
— Я действительно видел вас!.. — Юноша помолчал немного, а потом быстро добавил:
— На фотографиях.
Может быть, он сказал не всю правду, но… Вдруг здесь все устроено именно так, как в фантастических романах, столь любимых Ангусом. Может быть, Эллисон Паркер уготована какая-то особая роль, и мир ждал, когда она выйдет из стасиса. Тогда ее фотографии могли быть широко известны.
Эллисон и мальчишка прошли по мягкой, усыпанной хвоей тропе. Нет, тут что-то другое. Эти люди ведут себя так, будто они с ней лично знакомы. Может ли такое быть? С мальчишкой, конечно же, все ясно — он совершенно посторонний, но Билл, Ирма и, естественно, Нейсмит достаточно пожилые люди, она вполне могла их знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90