Первый итальянский период — это превращение церковного певчего в композитора, заставившего заговорить о себе во многих европейских странах. Начало XVI века застает Жоскена в Париже. Здесь он появляется уже как признанный мэтр, окруженный учениками и последователями; среди них и Клемана Жанекена, впоследствии очень известный композитор. Жоскен тех лет — мастер не только культовых жанров, но и светской песни. Его произведения поют в придворных, чиновных, буржуазных кругах. Ему подражают музыканты, проявляющие интерес к мирской песенности. А с 1503 года Жоскен снова живет в Италии, на этот раз в качестве капельмейстера при меценатском дворе герцога Эрколе д'Эсте в Ферраре. Здесь созданы некоторые из наиболее значительных произведений Депре, в том числе одно из величайших творений музыкального Возрождения — посвященная Эрколе Феррарскому месса «Геркулес» (впервые издана в Венеции в 1505 году).
Эти четыре итало-французских десятилетия в жизни и творчестве Жоскена Депре были исключительно продуктивны. Ошибочно было бы, однако, представлять себе, что музыкальное искусство великого нидерландца взросло на чисто романской почве. Североитальянские, римские, парижские, сен-кантенские впечатления ложились на хорошо возделанную нидерландскую почву.
Музыкальным наставником Жоскена, его педагогом был Ян Окегем. При жизни Окегем пользовался огромной популярностью. Ему теоретики посвящали свои трактаты, а современники называли его «королем музыки». Памяти учителя благодарный ученик посвятил одно из самых сильных, лирически-прочувствованных своих сочинений — пятиголосный «Плач», исполненный светлой печали и виртуозного изящества, с каким полифоническая ткань инкрустирована контрастными фрагментами пасторальных песен и погребальных мелодий. Несмотря на то, что Жоскен и Окегем — художники совершенно разные по музыкальной натуре, стиль Жоскена явственно выказывает окегемовские истоки его изощренно-совершенной контрапунктической техники. Однако то, что для знаменитого турского мастера непосредственно заключало в себе музыкально-прекрасное (поэзия контрапунктического созидания), для его ученика стало лишь средством к достижению иной, более высокой поэтически-выразительной цели.
Жоскен был технически и эстетически сильнее итальянских и французских полифонистов XV столетия. Вот почему в области чисто музыкальной он гораздо больше повлиял на них, нежели испытал на себе их влияние. Он оставался нидерландцем, «мастером из Кондэ». И как ни блистательны были заграничные достижения и почести, еще прижизненно оказанные «властелину музыки» (так называли его современники), он, подчиняясь непреодолимому «зову земли», уже на склоне лет вновь вернулся на берега Шельды и скромно окончил свой жизненный путь каноником в родном Кондэ в 1521 году.
Наследие Жоскена Депре заключено в его мессах, мотетах, полифонических песнях (главным образом, французских и итальянских) и инструментальных композициях. Эти жанры сложились задолго до него, и в творчестве Гийома де Машо, Гийо-ма Дюфэ, Яна Окегема, Якоба Обрехта и других композиторов достигли совершенства. Заслуга Жоскена заключается в том, что он по-новому осмыслил прежние жанры, поднял их до зрелого, гармонично завершенного стиля, сообщил им новые, эстетически необходимые структурные и выразительные качества.
Мелодика Жоскена по ее жанровым истокам, связям, по интонационному строю и формам движения богаче, многограннее, нежели у более ранних нидерландских мастеров. Преобладает у него мелос лирически-выразительного характера, и в этом смысле он как бы продолжает на гораздо более высоком уровне лирическую линию, идущую от Дюфэ к Обрехту. Подобно им, он обращается к народной песне, к грегорианским напевам, наконец, к собственной музыкально-поэтической фантазии. Но мелодии Жоскена более широки и певучи, более индивидуализированы.
Нельзя не согласиться с известным французским исследователем А. Прюньером, который пишет: «Месса в XV веке представляет такой же опыт музыкального творчества, как и симфония в XIX веке».
В самых глубоких и совершенных мессах, таких, как «Вооруженный человек», «Поведай, язык мой», «Геркулес», композитор выступает как истый художник-мыслитель, ищущий просторных форм и многообразных средств, способных вместить и выразить глубину содержания. На вершинах этого философского созерцания, обобщающего широчайший круг явлений мира и человеческой жизни, царит ясность, светлый покой. И здесь чаще всего мастер применяет контрапункт в подлинном и первоначальном смысле этого понятия: нота против ноты.
Жоскен Депре — один из праотцов гармонии и гомофонно-гармонического склада, сформировавшегося почти через три четверти века после его кончины. Новое и важное слово сказано было мастером из Кондэ и в области мотетного жанра. Прежний готический мотет с его примитивным контрапунктом и изоритмическим однообразием остался далеко позади. Для Жоскена мотет — любимая сфера его сокровенно-лирических размышлений и высказываний. Уже у его учителя Окегема встречаются иногда в этом жанре прекрасные лирические страницы. Но именно Жоскен превращает свои бесконечно разнообразные мотетные композиции в своего рода лирические поэмы или фантазии. Здесь его поэтические идеи, тематика и структурные решения принимают наиболее свободные формы. Есть у него мотеты-молитвы («Искупителя, о мати») и мотеты-елавления («Лик твой, о Мария-дева»); мотеты — лирико-драматические сцены («Плач Давида»). Есть короткие, незамысловатые мотеты типа духовных песен и еще не встречавшиеся ранее большие многочастные композиции. Есть написанные на один текст, но встречаются и старинного образца на несколько контрапунктирующих текстов. Словом, изобретательность композитора неисчерпаема, а музыка почти всегда звучит свежо и непосредственно — даже тогда, когда в ней впервые решается какая-либо технически труднейшая полифоническая задача.
Слава, которой пользовался Жоскен Депре, затмевает славу всех других композиторов-профессионалов предшествующих эпох. И в самом деле, до Жоскена Депре трудно указать композитора, творчество которого обладало бы свойствами классического искусства. Как ни значителен был вклад разных выдающихся композиторов в развитие музыкального искусства своей эпохи, уже следующее поколение обязательно оттесняло его на задний план, «поглощало» или перекрывало. Но Жоскен был гением не только при жизни. Изумительное внешнее совершенство его музыки, ее глубокая выразительность, непосредственная красота, небывалое дотоле сочетание в ней возвышенно-религиозного с трогательно-человеческим заставляло и композиторов следующего поколения оценивать творчество Жоскена Депре как высший идеал в музыке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200