Кто из нас сошел с ума – она или я? Неужели она действительно собирается это сделать? Я села рядом с ней, чтобы попытаться ее образумить.
Или, может, она права? Арильд ведь уже знает… Но я обещала ему, что буду молчать. Он хотел сам с ней поговорить. А теперь, выходит, Каролина его опередит. Вдруг он подумает, что я проболталась? Что за наказание!..
А она сидит себе и улыбается – самой что ни на есть беззаботной улыбкой.
– Берта, дорогая… Ну чего ты так всполошилась, в самом деле?
Я попыталась объяснить. Хорошо, конечно, что она решила открыть карты, но это нужно сделать осторожно. Нельзя же просто прийти и крикнуть: «А вот и я! Каролина! Ура! Нет никакого Карла!»
– Ты должна подумать о всех несчастных, которые были влюблены в этого Карла. Как они это перенесут?
Она захохотала и скорчила гримасу.
– По-твоему, будет лучше, если я переоденусь в «этого Карла» и заявлю, что на самом деле я девушка? Думаешь, это их больше обрадует?
Нет, это, конечно, тоже не годилось.
– А если написать им письмо? Может, так будет деликатней…
Но она покачала головой. Нет, письменные объяснения – это не для нее. Она не хотела трусливо прятаться, ей нужно было посмотреть им в глаза. Будет гораздо лучше, если просто поставить их перед фактом.
– Я в этом не уверена, – сказала я.
– Зато я уверена! Теперь я знаю, кто я такая, Берта! В сущности, тот же самый человек, независимо от пола. И я ни капельки не боюсь. Я просто чувствую, что настало время! Не буду же я дожидаться, пока меня разоблачат.
– То есть ты предпочитаешь сама себя разоблачить?
Она взглянула на меня гордо и укоризненно.
– Я не разоблачаю себя, Берта. Я выхожу на сцену.
– Вот оно что… А я чуть не забыла. Ты выходишь на сцену! Только не надо переигрывать, Каролина! Не забывай, что жизнь – это не театр.
Я думала, она сейчас обидится и даст сдачи. Но, выслушав все это совершенно спокойно, она вдруг бросилась мне на шею со слезами на глазах.
– Прости меня, Берта! Я чувствую себя такой несчастной, когда ты отказываешься меня понимать. Но поверь, я обо всем хорошо подумала. Я хочу покончить с этим именно потому, что больше не желаю играть спектаклей в жизни. Я хочу снова быть Каролиной. Но я должна сделать это по-своему. И тебе совсем не обязательно идти со мной, – добавила она нерешительно.
– Но я хочу пойти с тобой, Каролина. Я же не…
– Нет… Я хочу встретиться с ними одна.
– Но почему ты не хочешь взять меня с собой?
Она задумчиво посмотрела на меня.
– Не знаю… Наверное, мне просто стыдно. С тобой я буду чувствовать себя бессовестной обманщицей. Ты ведь никогда не притворяешься, всегда остаешься такой, какая есть. Поэтому мне так тяжело расставаться с тобой надолго. А ты, мне кажется, прекрасно обходишься без меня.
– Неправда. Мне тебя очень не хватает.
– Да, но, может быть, я этого не стою… Иногда я думаю, что без меня тебе было бы лучше. Ведь я, как бы это сказать… не то чтобы ненадежный человек, но довольно переменчива по натуре.
– Не всегда, Каролина. И между прочим, если нас сравнивать, то ты более верная подруга. В мыслях я иногда предавала тебя, я это знаю.
– Но никогда на деле…
Она взяла гребень и стала делать мне прическу.
– Ты, наверное, думаешь, что я чересчур пышно разоделась, – сказала она. – Спорить не буду, но это лишь для того, чтобы, как только я появлюсь, Карла забыли раз и навсегда. Пусть они увидят: есть только Каролина! Понимаешь?
Я согласилась, но добавила, что это будет не так-то просто.
– Я знаю. – Она нахмурилась и вздохнула. – С Леони будет трудней всего. Но с Розильдой мы из одного теста. Она будет смеяться. А вот Арильд наоборот… Он решит, что его жестоко обманули. Кстати, ты узнала, почему он так странно вел себя со мной?
– Да, но я обещала, что ничего не скажу. Он сам хочет с тобой поговорить.
Она нашла ножницы и начала подравнивать мне волосы, чтобы они лежали красивей. Мне это не нравилось, но я не стала возражать. Когда говоришь о чем-то важном, всегда хорошо заняться чем-нибудь посторонним. Иначе все становится слишком серьезным.
– Конечно, я боюсь встречи с Леони, – сказала Каролина и сдула волосинку с моей шеи. – Когда мы познакомились в Париже, она показалась мне такой милой и забавной…
– А ты не заметила, что у нее все как-то чересчур?
– Да, но я посчитала, что это просто кокетство. И потом, она была замечательной учительницей французского.
Я предупредила Каролину, что с Леони дела совсем плохи. Что она вбила себе в голову, будто должна умереть – «в стране своего возлюбленного», как она высокопарно выразилась.
– Она очень ослабла и, наверное, не вынесет сильных переживаний.
Но Каролина свято верила в свою способность все уладить, никому не причинив вреда. Она заявила, что возьмет всех штурмом. А что касается Леони, то она, безусловно, сначала расстроится. Но потом, когда поймет, что нет – и никогда не было – никакого Карла, а стало быть, и горевать не о ком, то быстро выздоровеет.
Она помолчала и задумчиво добавила:
– Еще, конечно, Амалия… Она будет меня осуждать, это я понимаю.
Арильда и Розильду ждали домой к трем часам. Ужинали мы в шесть. В этом промежутке Каролина собиралась сделать свое признание. Она хотела побывать у всех по очереди. Я же обещала ей не выходить из комнаты, пока она не вернется.
Уходя, она была уверена в успехе, чувствовала себя сильной и всемогущей. Все пройдет как по маслу! Мне, сказала она, не о чем волноваться.
Но – не всегда получается так, как хочешь.
Она ушла в начале четвертого, а вернулась в половине шестого, за полчаса до того, как все должны были собраться за ужином. Щеки у нее были бледными, и она протягивала ко мне руки, точно прося о помощи.
– Ох, Берта… Все оказалось гораздо хуже, чем я думала. Сказать по-честному, теперь я совсем не чувствую себя «примадонной».
Ее глаза наполнились слезами. Она раздраженно вытерла их и принялась ходить из угла в угол. Судя по всему, штурм ей не удался.
– Может, расскажешь?
– Конечно. Мне только нужно немного прийти в себя.
Она подошла к окну, минуту постояла, повернувшись ко мне спиной, потом глубоко вздохнула и начала свой рассказ.
Она надеялась, что Розильда отнесется ко всему, как к маленькой комедии, поэтому направилась к ней первой. Но Розильда уставилась на нее, как на незнакомку, меряя ее взглядом с головы до ног. Тогда Каролина взяла ее блокнот, протянула ей и попросила написать хотя бы одно слово – о том, что она поняла и простила. Однако Розильда отложила блокнот в сторону. Вид у нее был ошарашенный, а взгляд такой, что Каролине оставалось лишь повернуться и закрыть за собой дверь. Но не успела она отойти от двери, как Розильда выбежала из комнаты. Она схватила Каролину за руку, и ее губы тронула скупая, неуверенная улыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Или, может, она права? Арильд ведь уже знает… Но я обещала ему, что буду молчать. Он хотел сам с ней поговорить. А теперь, выходит, Каролина его опередит. Вдруг он подумает, что я проболталась? Что за наказание!..
А она сидит себе и улыбается – самой что ни на есть беззаботной улыбкой.
– Берта, дорогая… Ну чего ты так всполошилась, в самом деле?
Я попыталась объяснить. Хорошо, конечно, что она решила открыть карты, но это нужно сделать осторожно. Нельзя же просто прийти и крикнуть: «А вот и я! Каролина! Ура! Нет никакого Карла!»
– Ты должна подумать о всех несчастных, которые были влюблены в этого Карла. Как они это перенесут?
Она захохотала и скорчила гримасу.
– По-твоему, будет лучше, если я переоденусь в «этого Карла» и заявлю, что на самом деле я девушка? Думаешь, это их больше обрадует?
Нет, это, конечно, тоже не годилось.
– А если написать им письмо? Может, так будет деликатней…
Но она покачала головой. Нет, письменные объяснения – это не для нее. Она не хотела трусливо прятаться, ей нужно было посмотреть им в глаза. Будет гораздо лучше, если просто поставить их перед фактом.
– Я в этом не уверена, – сказала я.
– Зато я уверена! Теперь я знаю, кто я такая, Берта! В сущности, тот же самый человек, независимо от пола. И я ни капельки не боюсь. Я просто чувствую, что настало время! Не буду же я дожидаться, пока меня разоблачат.
– То есть ты предпочитаешь сама себя разоблачить?
Она взглянула на меня гордо и укоризненно.
– Я не разоблачаю себя, Берта. Я выхожу на сцену.
– Вот оно что… А я чуть не забыла. Ты выходишь на сцену! Только не надо переигрывать, Каролина! Не забывай, что жизнь – это не театр.
Я думала, она сейчас обидится и даст сдачи. Но, выслушав все это совершенно спокойно, она вдруг бросилась мне на шею со слезами на глазах.
– Прости меня, Берта! Я чувствую себя такой несчастной, когда ты отказываешься меня понимать. Но поверь, я обо всем хорошо подумала. Я хочу покончить с этим именно потому, что больше не желаю играть спектаклей в жизни. Я хочу снова быть Каролиной. Но я должна сделать это по-своему. И тебе совсем не обязательно идти со мной, – добавила она нерешительно.
– Но я хочу пойти с тобой, Каролина. Я же не…
– Нет… Я хочу встретиться с ними одна.
– Но почему ты не хочешь взять меня с собой?
Она задумчиво посмотрела на меня.
– Не знаю… Наверное, мне просто стыдно. С тобой я буду чувствовать себя бессовестной обманщицей. Ты ведь никогда не притворяешься, всегда остаешься такой, какая есть. Поэтому мне так тяжело расставаться с тобой надолго. А ты, мне кажется, прекрасно обходишься без меня.
– Неправда. Мне тебя очень не хватает.
– Да, но, может быть, я этого не стою… Иногда я думаю, что без меня тебе было бы лучше. Ведь я, как бы это сказать… не то чтобы ненадежный человек, но довольно переменчива по натуре.
– Не всегда, Каролина. И между прочим, если нас сравнивать, то ты более верная подруга. В мыслях я иногда предавала тебя, я это знаю.
– Но никогда на деле…
Она взяла гребень и стала делать мне прическу.
– Ты, наверное, думаешь, что я чересчур пышно разоделась, – сказала она. – Спорить не буду, но это лишь для того, чтобы, как только я появлюсь, Карла забыли раз и навсегда. Пусть они увидят: есть только Каролина! Понимаешь?
Я согласилась, но добавила, что это будет не так-то просто.
– Я знаю. – Она нахмурилась и вздохнула. – С Леони будет трудней всего. Но с Розильдой мы из одного теста. Она будет смеяться. А вот Арильд наоборот… Он решит, что его жестоко обманули. Кстати, ты узнала, почему он так странно вел себя со мной?
– Да, но я обещала, что ничего не скажу. Он сам хочет с тобой поговорить.
Она нашла ножницы и начала подравнивать мне волосы, чтобы они лежали красивей. Мне это не нравилось, но я не стала возражать. Когда говоришь о чем-то важном, всегда хорошо заняться чем-нибудь посторонним. Иначе все становится слишком серьезным.
– Конечно, я боюсь встречи с Леони, – сказала Каролина и сдула волосинку с моей шеи. – Когда мы познакомились в Париже, она показалась мне такой милой и забавной…
– А ты не заметила, что у нее все как-то чересчур?
– Да, но я посчитала, что это просто кокетство. И потом, она была замечательной учительницей французского.
Я предупредила Каролину, что с Леони дела совсем плохи. Что она вбила себе в голову, будто должна умереть – «в стране своего возлюбленного», как она высокопарно выразилась.
– Она очень ослабла и, наверное, не вынесет сильных переживаний.
Но Каролина свято верила в свою способность все уладить, никому не причинив вреда. Она заявила, что возьмет всех штурмом. А что касается Леони, то она, безусловно, сначала расстроится. Но потом, когда поймет, что нет – и никогда не было – никакого Карла, а стало быть, и горевать не о ком, то быстро выздоровеет.
Она помолчала и задумчиво добавила:
– Еще, конечно, Амалия… Она будет меня осуждать, это я понимаю.
Арильда и Розильду ждали домой к трем часам. Ужинали мы в шесть. В этом промежутке Каролина собиралась сделать свое признание. Она хотела побывать у всех по очереди. Я же обещала ей не выходить из комнаты, пока она не вернется.
Уходя, она была уверена в успехе, чувствовала себя сильной и всемогущей. Все пройдет как по маслу! Мне, сказала она, не о чем волноваться.
Но – не всегда получается так, как хочешь.
Она ушла в начале четвертого, а вернулась в половине шестого, за полчаса до того, как все должны были собраться за ужином. Щеки у нее были бледными, и она протягивала ко мне руки, точно прося о помощи.
– Ох, Берта… Все оказалось гораздо хуже, чем я думала. Сказать по-честному, теперь я совсем не чувствую себя «примадонной».
Ее глаза наполнились слезами. Она раздраженно вытерла их и принялась ходить из угла в угол. Судя по всему, штурм ей не удался.
– Может, расскажешь?
– Конечно. Мне только нужно немного прийти в себя.
Она подошла к окну, минуту постояла, повернувшись ко мне спиной, потом глубоко вздохнула и начала свой рассказ.
Она надеялась, что Розильда отнесется ко всему, как к маленькой комедии, поэтому направилась к ней первой. Но Розильда уставилась на нее, как на незнакомку, меряя ее взглядом с головы до ног. Тогда Каролина взяла ее блокнот, протянула ей и попросила написать хотя бы одно слово – о том, что она поняла и простила. Однако Розильда отложила блокнот в сторону. Вид у нее был ошарашенный, а взгляд такой, что Каролине оставалось лишь повернуться и закрыть за собой дверь. Но не успела она отойти от двери, как Розильда выбежала из комнаты. Она схватила Каролину за руку, и ее губы тронула скупая, неуверенная улыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74