Говоря откровенно, у меня даже есть первое задание для вас. Но об этом мы поговорим попозже, когда вы уже устроитесь.
Констанция зашагала назад, к своему дому, а Шаваньян, подхватив с земли корзину, которая уже не казалась ему такой тяжелой, крикнул ей вслед:
— Я готов служить вашей светлости днем и ночью!
ГЛАВА 11
В понедельник Констанция отправилась в королевский дворец около пополудни. Шаваньян с самого утра дежурил неподалеку от ювелирной мастерской Бемера и Бассенжа, внимательно наблюдая за всеми, кто входил в мастерскую и выходил из нее. Было мало вероятно, чтобы знатные дамы либо какие-либо иные высокопоставленные лица намеревались посетить мастерскую в столь ранний час, однако Констанция благоразумно решила, что необходимо обращать внимание на все, Даже самые незначительные мелочи.
Сегодня в Версале Констанцию ожидало участие вместе с королевой в нескольких официальных встречах, а затем прогулка по саду Монрепо (а отнюдь не парку Монбель в сопровождении графини де ла Мотт, как та рассказывала об этом кардиналу де Роану). В прогулке должна была принимать участие также и герцогиня д'Айен-Ноайль, и бывший монсеньор граф Прованский. Он намеревался обсудить с ее величеством некоторые вопросы, касавшиеся наследства покойного графа д'Артуа, на которое претендовал граф Прованский. Констанция знала, что в отношении наследства графа д'Артуа королева настроена решительно, и граф Прованский не получит ровным счетом ничего, ни единого су из громадной суммы, оставшейся после смерти престарелого графа. Ожидался нервный разговор, и Констанция волновалась уже с самого утра. Ей пришлось бы волноваться еще сильнее, знай она, какое событие должно произойти сегодня вечером на противоположной от сада Монрепо стороне Версаля, где располагался парк Монбель.
Приехав в Версаль, графиня де Бодуэн направилась в покои королевы Марии-Антуанетты не сразу. Прежде она зашла в хранилище королевских ценностей и затем в канцелярию герцогини д'Айен-Ноайль. Самой герцогини на месте не оказалось, но ее секретарь позволил Констанции изучить бумаги, полученные канцелярией королевы за последние несколько недель.
К сожалению, ничего интересного для себя Констанция в канцелярии королевы обнаружить не смогла.
Успокоив себя тем, что это к лучшему, Констанция отправилась к ее величеству.
Королева, как обычно в такое время, сидела за вышивкой. Находившаяся рядом чтица громко и с выражением читала строки из стихотворной комедии Алексиса Пирона «Метромания». Здесь же вертелась графиня де ла Мотт, как обычно, не занятая ничем определенным. Она то подавала королеве нитки, то выглядывала в окно, рассказывая о том, что происходит во дворе, то выходила в соседнюю комнату, где играли дети.
При появлении Констанции графиня де ла Мотт засуетилась еще больше и, стараясь не привлекать к себе особого внимания, вышла из покоев. Королева тепло приветствовала Констанцию.
— А, графиня де Бодуэн. Ну, как вы себя чувствуете после отдыха?
— Благодарю вас, ваше величество. Кажется, воскресный день, проведенный дома, пошел мне на пользу. Хотя сегодня ночью я дурно спала.
— Отчего же?
— Мне приснился сон, ваше величество, дурной сон.
— О чем?
— Мне приснилось, будто я попала в глубокий черный туннель, из которого нигде нет выхода. Я шла на ощупь, но каждый раз натыкалась на холодные скользкие стены, по которым стекало что-то влажное и липкое. Под ногами были лужи, в которые я попадала, стоило мне сделать хотя бы один шаг. Несколько раз я споткнулась и упала. Руки мои оказались в хлюпающей грязи, а откуда-то сбоку доносился крысиный писк.
Королева поморщилась.
— Какой ужас. Бедное дитя, что вам пришлось пережить этой ночью. И что же было дальше?
— А потом я увидела свет. Какой-то тусклый далекий свет, который то исчезал, то появлялся где-то вдалеке. Мне необходимо было найти выход из этого темного мрачного туннеля, и я пошла туда, где едва заметно моргал огонек. Я не помню, сколько шла, но, в конце концов, огонек стал увеличиваться, и я неожиданно для себя увидела, как туннель выходит на огромное светлое поле, покрытое тысячами цветов — синих, красных, белых. Там были все цветы, которые я только когда-либо видела. Поле было залито солнцем, и по нему шагали, собирая цветы, вы, ваше величество.
Мария-Антуанетта изумленно подняла брови.
— Я?
— Да, да, вы. Королева усмехнулась.
— Интересно, я была одна?
— Да, вы были одна, ваше величество. В руках вы держали целую охапку цветов. Я увидела вас и сразу же направилась к вам. Вы тоже заметили меня и позвали к себе. Я испытывала огромное чувство облегчения от того, что наконец-то выбралась из этого мрачного черного туннеля наружу, на белый свет. Я хотела рассказать вам обо всем этом, но что-то мешало мне. И, только внимательно присмотревшись к вам, я поняла, в чем дело.
Мария-Антуанетта выглядела заинтересованной.
— И в чем же было дело? — спросила она.
— Это были не вы, ваше величество, я ошиблась. Чтица и камеристка, также присутствовавшие в покоях королевы, затаив дыхание, слушали рассказ Констанции о ее ночном видении. — Не я? — изумленно протянула Мария-Антуанетта. — А кто же?
— Это была женщина, очень похожая на вас лицом и фигурой. Она была одета в ваше платье, а в руках держала огромный букет цветов, который прикрывал ей лицо. Именно поэтому я не сразу поняла, что это не вы. Как ни странно, цветами этими оказались лилии, ярко — розовые лилии. Когда она опустила букет вниз, я поняла, что это не вы, ваше величество. И, к тому же… — Констанция умолкла.
Королева, заинтригованная рассказом, нетерпеливо воскликнула:
— Продолжайте же, продолжайте, графиня де Бодуэн. Это очень любопытно. Что вы еще хотели рассказать?
— На шее у этой женщины, которая так напоминала вас, висело великолепное бриллиантовое ожерелье, очень похожее на то, которое предлагали вам ювелиры Бемер и Бассенж. Вы понимаете, о чем я говорю?
Королева улыбнулась.
— Вы имеете в виду ту маленькую симпатичную штучку, стоимостью в миллион шестьсот тысяч ливров?
— Да, я говорю о ней. Королева развела руками. — Что ж, видно, это и на самом деле была не я. Потому что этого ожерелья среди моих драгоценностей не будет никогда. Ведь я уже говорила вам, графиня, что лучше будет истратить эти деньги на покупку и оснащение боевого корабля для нашего флота. А у меня вполне юстаточно украшений, чтобы не чувствовать себя обделенной. Кажется, мы уже давно решили этот вопрос, и я даже не хочу вспоминать об этом. Знаете, графиня, а ведь ожерелье, действительно, великолепно. Там собраны самые чистые бриллианты, которые я когда-либо встречала. Да и оправа заслуживает самих камней.
Королева задумчиво теребила в руках иголку с золотой нитью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Констанция зашагала назад, к своему дому, а Шаваньян, подхватив с земли корзину, которая уже не казалась ему такой тяжелой, крикнул ей вслед:
— Я готов служить вашей светлости днем и ночью!
ГЛАВА 11
В понедельник Констанция отправилась в королевский дворец около пополудни. Шаваньян с самого утра дежурил неподалеку от ювелирной мастерской Бемера и Бассенжа, внимательно наблюдая за всеми, кто входил в мастерскую и выходил из нее. Было мало вероятно, чтобы знатные дамы либо какие-либо иные высокопоставленные лица намеревались посетить мастерскую в столь ранний час, однако Констанция благоразумно решила, что необходимо обращать внимание на все, Даже самые незначительные мелочи.
Сегодня в Версале Констанцию ожидало участие вместе с королевой в нескольких официальных встречах, а затем прогулка по саду Монрепо (а отнюдь не парку Монбель в сопровождении графини де ла Мотт, как та рассказывала об этом кардиналу де Роану). В прогулке должна была принимать участие также и герцогиня д'Айен-Ноайль, и бывший монсеньор граф Прованский. Он намеревался обсудить с ее величеством некоторые вопросы, касавшиеся наследства покойного графа д'Артуа, на которое претендовал граф Прованский. Констанция знала, что в отношении наследства графа д'Артуа королева настроена решительно, и граф Прованский не получит ровным счетом ничего, ни единого су из громадной суммы, оставшейся после смерти престарелого графа. Ожидался нервный разговор, и Констанция волновалась уже с самого утра. Ей пришлось бы волноваться еще сильнее, знай она, какое событие должно произойти сегодня вечером на противоположной от сада Монрепо стороне Версаля, где располагался парк Монбель.
Приехав в Версаль, графиня де Бодуэн направилась в покои королевы Марии-Антуанетты не сразу. Прежде она зашла в хранилище королевских ценностей и затем в канцелярию герцогини д'Айен-Ноайль. Самой герцогини на месте не оказалось, но ее секретарь позволил Констанции изучить бумаги, полученные канцелярией королевы за последние несколько недель.
К сожалению, ничего интересного для себя Констанция в канцелярии королевы обнаружить не смогла.
Успокоив себя тем, что это к лучшему, Констанция отправилась к ее величеству.
Королева, как обычно в такое время, сидела за вышивкой. Находившаяся рядом чтица громко и с выражением читала строки из стихотворной комедии Алексиса Пирона «Метромания». Здесь же вертелась графиня де ла Мотт, как обычно, не занятая ничем определенным. Она то подавала королеве нитки, то выглядывала в окно, рассказывая о том, что происходит во дворе, то выходила в соседнюю комнату, где играли дети.
При появлении Констанции графиня де ла Мотт засуетилась еще больше и, стараясь не привлекать к себе особого внимания, вышла из покоев. Королева тепло приветствовала Констанцию.
— А, графиня де Бодуэн. Ну, как вы себя чувствуете после отдыха?
— Благодарю вас, ваше величество. Кажется, воскресный день, проведенный дома, пошел мне на пользу. Хотя сегодня ночью я дурно спала.
— Отчего же?
— Мне приснился сон, ваше величество, дурной сон.
— О чем?
— Мне приснилось, будто я попала в глубокий черный туннель, из которого нигде нет выхода. Я шла на ощупь, но каждый раз натыкалась на холодные скользкие стены, по которым стекало что-то влажное и липкое. Под ногами были лужи, в которые я попадала, стоило мне сделать хотя бы один шаг. Несколько раз я споткнулась и упала. Руки мои оказались в хлюпающей грязи, а откуда-то сбоку доносился крысиный писк.
Королева поморщилась.
— Какой ужас. Бедное дитя, что вам пришлось пережить этой ночью. И что же было дальше?
— А потом я увидела свет. Какой-то тусклый далекий свет, который то исчезал, то появлялся где-то вдалеке. Мне необходимо было найти выход из этого темного мрачного туннеля, и я пошла туда, где едва заметно моргал огонек. Я не помню, сколько шла, но, в конце концов, огонек стал увеличиваться, и я неожиданно для себя увидела, как туннель выходит на огромное светлое поле, покрытое тысячами цветов — синих, красных, белых. Там были все цветы, которые я только когда-либо видела. Поле было залито солнцем, и по нему шагали, собирая цветы, вы, ваше величество.
Мария-Антуанетта изумленно подняла брови.
— Я?
— Да, да, вы. Королева усмехнулась.
— Интересно, я была одна?
— Да, вы были одна, ваше величество. В руках вы держали целую охапку цветов. Я увидела вас и сразу же направилась к вам. Вы тоже заметили меня и позвали к себе. Я испытывала огромное чувство облегчения от того, что наконец-то выбралась из этого мрачного черного туннеля наружу, на белый свет. Я хотела рассказать вам обо всем этом, но что-то мешало мне. И, только внимательно присмотревшись к вам, я поняла, в чем дело.
Мария-Антуанетта выглядела заинтересованной.
— И в чем же было дело? — спросила она.
— Это были не вы, ваше величество, я ошиблась. Чтица и камеристка, также присутствовавшие в покоях королевы, затаив дыхание, слушали рассказ Констанции о ее ночном видении. — Не я? — изумленно протянула Мария-Антуанетта. — А кто же?
— Это была женщина, очень похожая на вас лицом и фигурой. Она была одета в ваше платье, а в руках держала огромный букет цветов, который прикрывал ей лицо. Именно поэтому я не сразу поняла, что это не вы. Как ни странно, цветами этими оказались лилии, ярко — розовые лилии. Когда она опустила букет вниз, я поняла, что это не вы, ваше величество. И, к тому же… — Констанция умолкла.
Королева, заинтригованная рассказом, нетерпеливо воскликнула:
— Продолжайте же, продолжайте, графиня де Бодуэн. Это очень любопытно. Что вы еще хотели рассказать?
— На шее у этой женщины, которая так напоминала вас, висело великолепное бриллиантовое ожерелье, очень похожее на то, которое предлагали вам ювелиры Бемер и Бассенж. Вы понимаете, о чем я говорю?
Королева улыбнулась.
— Вы имеете в виду ту маленькую симпатичную штучку, стоимостью в миллион шестьсот тысяч ливров?
— Да, я говорю о ней. Королева развела руками. — Что ж, видно, это и на самом деле была не я. Потому что этого ожерелья среди моих драгоценностей не будет никогда. Ведь я уже говорила вам, графиня, что лучше будет истратить эти деньги на покупку и оснащение боевого корабля для нашего флота. А у меня вполне юстаточно украшений, чтобы не чувствовать себя обделенной. Кажется, мы уже давно решили этот вопрос, и я даже не хочу вспоминать об этом. Знаете, графиня, а ведь ожерелье, действительно, великолепно. Там собраны самые чистые бриллианты, которые я когда-либо встречала. Да и оправа заслуживает самих камней.
Королева задумчиво теребила в руках иголку с золотой нитью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108