Я думала, что значу для тебя немного больше. Но нет! Теперь, когда я состарилась, его сиятельство со мной уже не считается! Его сиятельство обзавелся невестой и не считает меня достойной узнать об этом! Правда, гордиться особенно нечем! Более того, я на твоем месте сгорела бы со стыда!
– Я? У меня невеста? – задыхаясь, еле выговорил Морозини. – Откуда ты это взяла?
Откуда? Отсюда! Далеко ходить не пришлось! Из комнаты с химерами, самой что ни на есть мрачной во всем доме! Вот куда я ее поместила. А ты чего хотел – чтобы я ее сразу поселила у тебя? А может, в спальне твоей бедной матери, раз ей хватает наглости стремиться занять ее место? У этих нынешних девиц ни стыда, ни совести. И пусть уж она этим довольствуется... не дольше, чем до вечера! Слишком уж неприлично, чтобы барышня спала под одной крышей со своим будущим мужем! Но это создание о приличиях и понятия не имеет, что правда, то правда! Она наверняка достаточно богата, чтобы жить в отеле, и вот что я тебе скажу: невеста она или нет, если она останется – уйду я!
Чечина замолчала, чтобы перевести дыхание. Альдо давно знал: если она завелась, то уже не остановится, лучше потерпеть. Однако когда она снова открыла рот, собираясь продолжить свою филиппику, он кинулся к ней, схватил за плечи и силой заставил сесть.
– Если ты не дашь мне вставить слово, мы никогда не разберемся. Прежде всего, скажи мне, как ее зовут, эту мою «невесту»?
– Не делай из меня идиотку! Сам знаешь лучше, чем я!
– Вот тут ты ошибаешься. Мне не терпится это узнать.
– Наверное, лучше мне объяснить, – тихо произнес Ги Бюто, незаметно проскользнувший в кухню, завязывая на ходу пояс халата. – Но сначала должен извиниться перед вами, дорогой Альдо. Я хотел поехать встретить вас на вокзале с Цианом и моторкой, но спал мертвым сном и не услышал будильника, – прибавил он, проводя рукой по небритому лицу, словно пытаясь стереть с него следы сна. – Никогда со мной такого не было!
– Не извиняйтесь, старина! – Альдо крепко обнял своего бывшего наставника. – Проспать – это с каждым может случиться. Чашка крепкого кофе сразу же вернет вас к жизни. – Он обернулся к Чечине так быстро, что успел заметить мелькнувшую на ее лице довольную улыбку. – Ну-ка скажи, не ты ли готовила для него вчера травяной отвар?
Если он надеялся обескуражить свою кухарку-домоправительницу, то совершенно зря. Она задрала нос и уперлась, как обычно, кулаками в бока.
– Конечно же, я дала ему отвар: превосходную смесь апельсинового цвета, липы и боярышника. Ну, и чуть-чуть валерианы. Это был настоящий комок нервов. Надо же ему было поспать... и не путаться у меня под ногами. Я хотела повидаться с тобой наедине и первая!
– Что ж, Чечина, тебе это удалось! – вздохнул Альдо, устраиваясь за столом. – А теперь дай-ка нам позавтракать, пока мы будем разговаривать. По крайней мере, ты не упрекнешь меня в том, что я пытаюсь тебя устранить.
– Я никогда ничего такого и не говорила... Она собралась было усесться на другого своего конька и снова ринуться в бой, но Альдо, доведенный до отчаяния, грохнул кулаком по столу и заорал:
– Решится наконец кто-нибудь из вас сказать мне, кто там спит наверху в комнате с химерами?
– Леди Фэррэлс, – ответил Ги, щедро насыпая сахар в кофе.
– Повторите, пожалуйста, – попросил Альдо, решив, что ослышался.
– Думаете, надо? Да, не кто иной, как леди Фэррэлс явилась к нам вчера утром, заявила, что она станет – и очень скоро! – вашей женой, и почти потребовала, чтобы ее здесь поселили.
– Не почти! – поправила Чечина. – Она требовала, утверждая, что ты будешь в бешенстве, когда приедешь и узнаешь, что мы позволили ей обосноваться где-то в другом месте.
– Бред какой-то! И откуда она явилась?
Из Гавра, куда прибыла на теплоходе «Франция». J вилась прямо сюда. Прибавлю, что она выглядела встревоженной и была очень сильно разочарована вашим отсутствием. Похоже, она ни минуты не сомневалась в том, что вы ее ждете.
– Правда? Я не видел ее после... Лондона, и она находит странным, что меня нет дома, когда она вдруг решила объявиться? Немножко слишком, а?
– По-моему, тоже, но что я мог сделать? Вот потому я и дал телеграмму.
– Вы правильно поступили, я сам во всем разберусь.
– А я бы хотела разобраться вот в чем: выяснить, где здесь правда. Она действительно твоя невеста? Да или нет?
– Нет. Я признаю, что в прошлом году предлагал ей стать моей женой, но это предложение вроде бы не привлекло ее внимания. Так что у тебя, Чечина, нет никаких оснований складывать чемоданы... Лучше приготовь мне скампи на обед...
Выйдя из кухни, Морозини направился к лестнице, намереваясь хоть немного привести себя в порядок. В спальне он застал Заккарию, который готовил ему ванну, как делал всегда, когда хозяин возвращался домой.
– Заккария, я хотел бы, чтобы ты поприветствовал леди Фэррэлс от моего имени и попросил ее встретиться со мной в библиотеке в десять часов. Ясно?
– По-моему, очень даже ясно. Только не чересчур ли торжественно?
Поручение не привело в восторг старого дворецкого, но в отличие от своей супруги он никогда не обсуждал приказаний хозяина. Он выполнил поручение, потом вернулся и без лишних комментариев заявил, что все в порядке.
Погрузившись в ванну, Альдо пытался наслаждаться этими минутами, лучшими минутами дня, когда он нежился в горячей, пахнущей лавандой воде и курил: так ему лучше всего думалось...
За прошедшие месяцы он довольно часто вспоминал Анельку. Впрочем, с нарастающим раздражением. То, что после оправдания судом Олд-Бейли она предпочла молча исчезнуть, поначалу казалось Морозини удивительным – он ведь достаточно сделал для того, чтобы заслужить хотя бы слово благодарности! – потом обидным и, наконец, явно оскорбительным. И вот прекрасная полька сваливается как снег на голову, нимало не заботясь о том, какие неприятности может причинить ему, объявив себя его невестой.
– А если бы я жил не один? – возмущался Альдо, балуя себя второй порцией английского табака. – Она могла бы разбить семью... или расстроить предполагаемый брак...
Так он подогревал клокотавший в душе гнев, и к тому моменту, когда, покончив с ванной, облачился в светло-голубую сорочку и фланелевый костюм – такой же английский, как его табак, – он уже был настроен самым решительным образом. Альдо провел щеткой по густым темным волосам, – к сорока годам виски начали серебриться. Легкая седина придавала еще больше очарования его загорелому лицу, где беспечная белозубая улыбка смягчала дерзкие очертания носа и блеск сине-стальных глаз, легко принимавших насмешливое выражение. Он рассеянно глянул на свое отражение и спустился наконец в библиотеку для назначенной встречи, гадая, что же почувствует при виде этой женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84