Посмотрите завтра утром?
– Разумеется. Не беспокойтесь, все, что нам сегодня нужно, это добрый ужин и удобная постель.
Они освободились от багажа, потом отправились в большой зал, уже заранее щедро украшенный еловыми гирляндами и бумажными цветами. Усевшись на скамейке друг против друга за столом, способным вместить человек шесть, они набросились на кнели и вяленую говядину, поданные им вместе с легким белым сухим вином, налитым в пузатый кувшинчик с деревенским рисунком.
– Скажи-ка, – утолив первый голод, спросил Морозини, – что это тебя разобрало идти на рыбалку чуть ли не на рассвете? Не забыл, что ты – археолог?
– Гальштатская культура ждала меня тысячелетиями, может она еще потерпеть? Зато я сгораю от желания рассмотреть как следует некую феодальную башню или что-то в этом роде, которую я приметил, когда мы подъезжали. С озера это должно быть довольно удобно.
На следующее утро, хорошенько выспавшись на удобных крестьянских кроватях, застеленных приятно пахнувшим после сушки на открытом воздухе бельем, они вступили во владение плоскодонкой, выбранной ими за то, что она единственная была с двумя веслами, остальные – с одним кормовым, а с подобными упражнениями ни Альдо, ни Адальбер до сих пор не сталкивались.
Альдо сел на весла, Адальбер приготовил удочки, и они вышли на простор, следуя советам Георга, наблюдавшего за их отплытием, пока работа не призвала его. Момент был выбран удачно: деревня вовсю готовилась к празднику. И хотя было свежо, но озеро было спокойным, а утро – ясным. Лодочка легко скользила по гладкому темно-зеленому зеркалу воды.
Когда они отплыли достаточно далеко и с берега их уже невозможно было разглядеть, Морозини стал грести туда, куда направлял его Видаль-Пеликорн, следивший за берегом при помощи бинокля. Вскоре они оказались довольно близко от строения, издали представлявшегося маленьким укрепленным замком, но это оказались всего лишь руины, поросшие зеленью, за которой не было ничего особенно интересного. Даже струйки дыма, которая выдала бы присутствие людей, нуждавшихся в тепле и еде. Только в узкой башне без верхушки да за куском стены, отвесно уходившим в воду, могло скрываться какое-то жилье, но такое казалось столь мало вероятным.
– Хотел бы я знать, как называется это древнее произведение искусства, – сказал Адальбер. – Может, это и есть старинное владение нашей графини?
Хохадлерштёйн? Смеешься? Это же на уровне воды! Слишком низко, чтобы называться «хох». Насколько я успел увидеть, здесь полно благородных руин, забравшихся высоко в горы. Скорее всего Хохадлерштейн – одна из них. А пока можно, видимо, и высадиться, как ты думаешь?
– По-моему, это не так-то просто, если ты не хочешь окунуться в озеро. Можно вернуться по суше, посмотреть, что тут происходит... в удобное время, чтобы было незаметно. А подождать можно и так – за рыбалкой, – и понаблюдать, есть ли там хоть какая-то жизнь.
– Ты что – всерьез надеешься что-нибудь поймать? – удивился Морозини, глядя, как друг вооружается длинной удочкой. – Запомни сразу же – от меня в подобных занятиях толку никакого!
– Слушай, что я говорю, и делай, как я. Может, что и получится.
К своему огромному удивлению, в течение этого дня, который, опасался Альдо, грозил быть убийственно скучным, ему-таки удалось вытащить три форели. Это было приятно. Убаюканный радостным перезвоном колоколов церкви, возвещавшей окрестностям об образовании юной четы, Альдо чувствовал себя спокойно и уютно. Пригодился и обильный завтрак, которым Мария предусмотрительно снабдила рыбаков. Разочаровывало только непрерывное наблюдение за развалинами: если замок и не был заброшен, то ничто не доказывало этого. Надо было искать в другом месте.
Когда они вернулись назад, атмосфера в трактире уже порядком разогрелась. Длинные столы с украшенной цветами посудой, глиняные кружки, где пенилось пиво, и нежно-зеленые бокалы на тонких ножках для вина... Праздничные костюмы местных жителей были великолепны: мужчины в кожаных штанах и вышитых жилетках, женщины в широких юбках со множеством белоснежных нижних, в расшитых золотой нитью кофтах с пышными рукавами, Здесь собрались счастливые люди, они смеялись, пели, подшучивали над новобрачными. Кстати, очаровательными! Она – вся красная от смущения, он – еще краснее, поскольку отдал дань и яствам Марии, и погребку Георга. Устроившись на помосте, два аккордеониста подыгрывали хору в ожидании, когда же свадьба пустится в пляс.
Альдо и Адальбер зашли на кухню, где суетилась Мария со своими служанками. Увидев, что друзья принесли рыбу, их стали горячо поздравлять.
– Идемте, – сказала Мария. – Я познакомлю вас с нашими новобрачными.
– Позвольте нам сначала переодеться, – возразил Альдо.
Они хотели было уйти, но хозяйка снова окликнула их:
– Я совсем забыла! Здесь у нас господин профессор Шлюмпф, он очень хочет встретиться с вами и поговорить о раскопках. Он живет в деревне и всю жизнь этими самыми раскопками занимается, Я позволила себе пригласить его сегодня вечером пообщаться с вами.
– И правильно сделали, – одобрил Адальбер, на деле совсем так не думавший. – А вообще-то забавно, должно быть, потолковать об археологии под аккомпанемент аккордеона, тирольских песен и под пьяные вопли, – шепнул он Морозини, когда они поднимались к себе.
– Ты что-нибудь знаешь в этой области?
– Начало железного века? Кое-что, но это не моя специальность, как тебе известно.
Ну так будь доволен. Если сморозишь глупость, гром оркестра и общий энтузиазм тебя прикроют.
– Я никогда не говорю глупостей! – обиделся Адальбер, но добавил: – Хотя, кто знает, может, ты и прав: в конце концов, так будет лучше.
* * *
Профессор Вернер Шлюмпф из Венского университета оказался точь-в-точь таким, каким люди представляют себе профессоров: маленький нервный человечек с усами, бородкой и в пенсне. Волосы с проседью уже начинали отступать со лба к затылку. Единственной оригинальной чертой в его облике был изуродовавший левую бровь шрам, но манеры и любезность ученого были безупречны.
Обменявшись с собратом предписанными этикетом приветствиями, он присел к столу, где друзья курили сигары за чашкой кофе. Впрочем, ему тоже тут же предложили сигару, и он принял ее вместе с водкой, мгновенно поданной лично Георгом. Новоприбывший сделал солидный глоток, уставившись на Морозини, к которому, узнав, что тот князь, начал проявлять особый интерес.
– Я полагаю, вы не археолог? Обычно высшая аристократия не обременяет себя работой...
– Ошибаетесь! Я антиквар, специалист по старинным драгоценностям.
Ха-ха! Начинаю понимать, но боюсь, пребывание здесь вас разочарует: все ценные предметы, найденные с 1846 года в дороманских захоронениях в окрестностях соляных копей, высоко в горах, хранятся теперь в Музее естественной истории в Вене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84