Вероятнее всего, того, кому она писала больше года, не получая ответа. Того, кого она надеялась встретить в Лондоне.
Она оставила мальчика поблизости, так чтобы показать его или привести для встречи.
Натаниел представил, как все это должно было произойти. Женщина в дорогом платье встречает мужчину на берегу Темзы. Поиски уединенного места. Возможно, на ступенях, неподалеку от которых выловили ее тело. Только вместо радости встречи – холодный прием.
Угрожала ли она ему? Сказала ли, что сообщит всем родственникам о случившемся?
Но что бы там ни было сказано, она не покинула этого места живой. Может быть, в приступе отчаяния, раздавленная его холодностью и равнодушием, она действительно решила умереть? Или же случайно оступилась и упала в реку.
Существовала еще одна вероятность, которую ни один адвокат просто не мог проигнорировать.
Ее могли столкнуть в воду.
Письмо в дом к Натаниелу пришло ближе к вечеру, не по почте. Его доставил слуга, в котором Натаниел узнал человека Шарлотты.
«Я приду в Олбани в десять. Пожалуйста, отошлите Джейкобса», – гласила записка.
Ее послание удивило Натаниела. Хотя он вполне раскованно вел себя в доме Шарлотты, он не ожидал, что она отплатит ему тем же и ее порыв страсти будет адекватен его чувствам. Более того, ее визит был потенциально губителен для ее репутации, чего не скажешь о нем.
Наконец, ее короткая записка сказала ему: он не контролирует их отношения, хотя, гордо удалившись от нее победителем вчера утром, он думал иначе.
Натаниел отпустил Джейкобса на ночь навестить сестру в Мидлсексе. А сам стал нетерпеливо ждать возлюбленную, приоткрыв дверь, чтобы она ни секунды не задерживалась.
Часы еще не кончили бить десять, когда прибыла Шарлотта. Он ждал ее так напряженно, с такой страстью, что почувствовал ее появление, хотя Шарлотта вошла почти неслышно. Он закрыл глаза, пораженный тем, как ее присутствие заполнило его до краев, ею были полны и его апартаменты.
Открыв глаза, Натаниел увидел ее стоящей посреди гостиной. Вся в черном, словно пребывая в трауре, Шарлотта скрывала лицо под темной вуалью. На дорожке перед его домом любопытные прохожие могли заметить лишь смутную тень
Он поднялся, чтобы пойти ей навстречу, но Шарлотта подняла руку, останавливая его. Она прислонила к камину свой черный зонтик, затем медленно подняла вуаль.
Ее вид поразил Натаниела. Шарлотта выглядела такой бледной и расстроенной, словно действительно пришла с похорон. В потухших глазах отражалась грусть, смутно читались тревожные мысли. Лицо осунулось и казалось усталым.
Натаниел все же подошел к ней и крепко обнял. Она не приникла к нему, а, казалось, застыла, словно его объятия причиняли ей боль.
– Вы нездоровы, – сказал он.
Шарлотта освободилась от его рук и отступила на шаг назад. Она холодно смотрела на него, но теперь ее глаза блестели.
– Я здорова, но меня тошнит. Вы должны знать, черт побери! Теперь я все знаю и думаю, что не переживу этого,
– О чем вы говорите, дорогая?
Теперь ее лицо приняло горестное выражение.
– Натаниел, это не Джеймс имел ту юношескую связь в Испании. Это был Филипп.
Шарлотта назначила это свидание в приступе безумной ярости. Она пришла сюда, чтобы отчитать Натаниела, наорать на него, не сдерживая ярости.
И вдруг произнесла слова, которые лишили ее сил. Она сломалась, из глаз полились слезы, она не могла больше издать ни звука.
Сильные руки обняли ее. Но это нисколько ее не утешило. Ей приходилось бороться не только со своим отчаянием, но и с ним. Она рыдала у него на груди и колотила своими маленькими кулачками.
Злость помогала ей отвлечься от кошмара, который она пережила после того, как прочитала письма. Перед ней словно разверзлась бездна, ужасная и пугающая. Весь день она не чувствовала в себе ни капли жизни. А ночью, лежа без сна, она почувствовала, как картина ее жизни развалилась на части. И сама Шарлотта, которую она знала, тоже оказалась растерзанной на куски.
Ее ум отказывался вместить в себя новые впечатления. Постичь открывшуюся правду, жить с ней дальше. Никогда раньше она не пребывала в таком смятении. Мысли беспорядочно метались в ее голове, эмоции заставляли гулко биться сердце. Ей казалось, что она умрет, если не освободится от шока и бури негодования.
На земле существовал единственный человек, кому она могла открыться, с кем могла поговорить. И вот вместо разговора она колотит его в грудь кулачками и, странное дело, получает от этого облегчение.
И Шарлотта все била и била его маленькими кулачками в грудь. И плакала. Натаниел позволял ей это, прижимая рыдающую женщину к себе, даже когда удары попадали ему в лицо. В истерике она потеряла контроль над собой, словно на мгновение лишилась сознания.
И вдруг все прошло. У нее не осталось ни слез, ни мыслей – ничего. Она прижалась лицом к его груди, усталая и безмолвная.
Шарлотта подняла голову. Его лицо выражало такую озабоченность, было таким нежным, что у нее дрогнуло сердце. А ведь всего несколько минут назад она ненавидела его, ненавидела, теперь ее сердце отказывалось понять это.
– Вы знали? Вы говорили, что не верили, будто это был он, но на самом деле все это время…
– Нет, клянусь. Такая возможность приходила мне в голову, но я был уверен, что речь шла о Джеймсе, – шептал он, осторожно гладя ее по плечу.
– Не уверена. – Слова вылетели у нее прежде, чем Шарлотта могла осознать их. Она слишком устала, была слишком рассержена, чтобы лгать Натаниелу. Лгать себе. – Нет, я не верила этому, но мысль жила во мне подспудно, словно опасное животное, прячущееся во тьме. Моя душа знала. Она знала, насколько вы опасны для нас. Для меня. Но я не осмеливалась доискиваться до причин.
Натаниел не пытался смягчить ее пустыми уверениями. Разумеется, нет. Натаниел Найтридж всегда был человеком чести, черт побери! Правдивым и законопослушным. О Господи!
– Вы в состоянии говорить об этом? – спросил он. – Вы скажете мне, почему вы так думаете? Ведь вы можете ошибаться.
– Как бы мне этого хотелось! – Шарлотта приблизилась к кушетке и упала на свое привычное место. Возбуждение, которое все это время заставляло ее шагать по своей комнате, слава Богу, отступило. Охватившие ее бессилие и слабость почти радовали ее.
Натаниел стоял рядом, сочувственно наблюдая за ней.
Он протянул руку, вынул булавки из ее шляпки и бросил все на стол.
Жест Натаниела тронул Шарлотту. Он не подразумевал соблазнения, хотя мог иметь и этот смысл. Он показал, что она останется здесь, даже если ненавидит его. И он позаботится о ней.
Возможно, именно поэтому она и пришла сюда – купаться в его ауре, его уверенности и власти и напомнить себе, что в ее жизни существовало нечто большее, чем прошлое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Она оставила мальчика поблизости, так чтобы показать его или привести для встречи.
Натаниел представил, как все это должно было произойти. Женщина в дорогом платье встречает мужчину на берегу Темзы. Поиски уединенного места. Возможно, на ступенях, неподалеку от которых выловили ее тело. Только вместо радости встречи – холодный прием.
Угрожала ли она ему? Сказала ли, что сообщит всем родственникам о случившемся?
Но что бы там ни было сказано, она не покинула этого места живой. Может быть, в приступе отчаяния, раздавленная его холодностью и равнодушием, она действительно решила умереть? Или же случайно оступилась и упала в реку.
Существовала еще одна вероятность, которую ни один адвокат просто не мог проигнорировать.
Ее могли столкнуть в воду.
Письмо в дом к Натаниелу пришло ближе к вечеру, не по почте. Его доставил слуга, в котором Натаниел узнал человека Шарлотты.
«Я приду в Олбани в десять. Пожалуйста, отошлите Джейкобса», – гласила записка.
Ее послание удивило Натаниела. Хотя он вполне раскованно вел себя в доме Шарлотты, он не ожидал, что она отплатит ему тем же и ее порыв страсти будет адекватен его чувствам. Более того, ее визит был потенциально губителен для ее репутации, чего не скажешь о нем.
Наконец, ее короткая записка сказала ему: он не контролирует их отношения, хотя, гордо удалившись от нее победителем вчера утром, он думал иначе.
Натаниел отпустил Джейкобса на ночь навестить сестру в Мидлсексе. А сам стал нетерпеливо ждать возлюбленную, приоткрыв дверь, чтобы она ни секунды не задерживалась.
Часы еще не кончили бить десять, когда прибыла Шарлотта. Он ждал ее так напряженно, с такой страстью, что почувствовал ее появление, хотя Шарлотта вошла почти неслышно. Он закрыл глаза, пораженный тем, как ее присутствие заполнило его до краев, ею были полны и его апартаменты.
Открыв глаза, Натаниел увидел ее стоящей посреди гостиной. Вся в черном, словно пребывая в трауре, Шарлотта скрывала лицо под темной вуалью. На дорожке перед его домом любопытные прохожие могли заметить лишь смутную тень
Он поднялся, чтобы пойти ей навстречу, но Шарлотта подняла руку, останавливая его. Она прислонила к камину свой черный зонтик, затем медленно подняла вуаль.
Ее вид поразил Натаниела. Шарлотта выглядела такой бледной и расстроенной, словно действительно пришла с похорон. В потухших глазах отражалась грусть, смутно читались тревожные мысли. Лицо осунулось и казалось усталым.
Натаниел все же подошел к ней и крепко обнял. Она не приникла к нему, а, казалось, застыла, словно его объятия причиняли ей боль.
– Вы нездоровы, – сказал он.
Шарлотта освободилась от его рук и отступила на шаг назад. Она холодно смотрела на него, но теперь ее глаза блестели.
– Я здорова, но меня тошнит. Вы должны знать, черт побери! Теперь я все знаю и думаю, что не переживу этого,
– О чем вы говорите, дорогая?
Теперь ее лицо приняло горестное выражение.
– Натаниел, это не Джеймс имел ту юношескую связь в Испании. Это был Филипп.
Шарлотта назначила это свидание в приступе безумной ярости. Она пришла сюда, чтобы отчитать Натаниела, наорать на него, не сдерживая ярости.
И вдруг произнесла слова, которые лишили ее сил. Она сломалась, из глаз полились слезы, она не могла больше издать ни звука.
Сильные руки обняли ее. Но это нисколько ее не утешило. Ей приходилось бороться не только со своим отчаянием, но и с ним. Она рыдала у него на груди и колотила своими маленькими кулачками.
Злость помогала ей отвлечься от кошмара, который она пережила после того, как прочитала письма. Перед ней словно разверзлась бездна, ужасная и пугающая. Весь день она не чувствовала в себе ни капли жизни. А ночью, лежа без сна, она почувствовала, как картина ее жизни развалилась на части. И сама Шарлотта, которую она знала, тоже оказалась растерзанной на куски.
Ее ум отказывался вместить в себя новые впечатления. Постичь открывшуюся правду, жить с ней дальше. Никогда раньше она не пребывала в таком смятении. Мысли беспорядочно метались в ее голове, эмоции заставляли гулко биться сердце. Ей казалось, что она умрет, если не освободится от шока и бури негодования.
На земле существовал единственный человек, кому она могла открыться, с кем могла поговорить. И вот вместо разговора она колотит его в грудь кулачками и, странное дело, получает от этого облегчение.
И Шарлотта все била и била его маленькими кулачками в грудь. И плакала. Натаниел позволял ей это, прижимая рыдающую женщину к себе, даже когда удары попадали ему в лицо. В истерике она потеряла контроль над собой, словно на мгновение лишилась сознания.
И вдруг все прошло. У нее не осталось ни слез, ни мыслей – ничего. Она прижалась лицом к его груди, усталая и безмолвная.
Шарлотта подняла голову. Его лицо выражало такую озабоченность, было таким нежным, что у нее дрогнуло сердце. А ведь всего несколько минут назад она ненавидела его, ненавидела, теперь ее сердце отказывалось понять это.
– Вы знали? Вы говорили, что не верили, будто это был он, но на самом деле все это время…
– Нет, клянусь. Такая возможность приходила мне в голову, но я был уверен, что речь шла о Джеймсе, – шептал он, осторожно гладя ее по плечу.
– Не уверена. – Слова вылетели у нее прежде, чем Шарлотта могла осознать их. Она слишком устала, была слишком рассержена, чтобы лгать Натаниелу. Лгать себе. – Нет, я не верила этому, но мысль жила во мне подспудно, словно опасное животное, прячущееся во тьме. Моя душа знала. Она знала, насколько вы опасны для нас. Для меня. Но я не осмеливалась доискиваться до причин.
Натаниел не пытался смягчить ее пустыми уверениями. Разумеется, нет. Натаниел Найтридж всегда был человеком чести, черт побери! Правдивым и законопослушным. О Господи!
– Вы в состоянии говорить об этом? – спросил он. – Вы скажете мне, почему вы так думаете? Ведь вы можете ошибаться.
– Как бы мне этого хотелось! – Шарлотта приблизилась к кушетке и упала на свое привычное место. Возбуждение, которое все это время заставляло ее шагать по своей комнате, слава Богу, отступило. Охватившие ее бессилие и слабость почти радовали ее.
Натаниел стоял рядом, сочувственно наблюдая за ней.
Он протянул руку, вынул булавки из ее шляпки и бросил все на стол.
Жест Натаниела тронул Шарлотту. Он не подразумевал соблазнения, хотя мог иметь и этот смысл. Он показал, что она останется здесь, даже если ненавидит его. И он позаботится о ней.
Возможно, именно поэтому она и пришла сюда – купаться в его ауре, его уверенности и власти и напомнить себе, что в ее жизни существовало нечто большее, чем прошлое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75