Он надел ему носки, туфли и стал завязывать шнурки.
– Не так туго, Бен, – улыбнулся Шафт.
– Пошел в задницу, сукин сын, – оскорбленно зафырчал Буфорд, но шнурки перевязал.
– Мне нужно двадцать или двадцать пять твоих людей, – сказал Шафт.
Буфорд еще прыгал у его ног, как гигантский кузнечик.
– Зачем?
– Я хочу сжечь Томпсон-стрит к чертовой матери. Ровно через полчаса. У тебя есть десять минут, чтобы собрать людей, и у них двадцать, чтобы туда добраться. Мы сожжем все до основания.
И Шафт – оппортунист, безучастный наблюдатель и человек неопределенной расы – сделал попытку проверить, есть ли у него ноги для выполнения своего обещания. Если их не окажется, он сядет в большую лужу. Персон и Буфорд пропустили его угрозы мимо ушей. Они ожидали, что он свалится как бревно на ковер лицом вниз.
– Тихо, тихо, – сказал Персон.
– Ну куда же ты... – заикнулся Буфорд. Он встал на ноги. Его голова закружилась, как пропеллер на разбитом самолете с одним двигателем – сначала пара истеричных рывков, потом несколько плавных оборотов и под конец полное вращение. Чтобы не упасть вперед, Шафт рефлекторно выставил руку. Буфорд, который еще стоял на коленях, вскочил, точно складной зонт-автомат. Персон пододвинулся ближе, тоже готовясь схватить падающее бревно.
Шафт пытался найти в сознании какую-нибудь точку опоры, уцепиться за какую-нибудь мысль, чтобы прекратить вращение. Самым стойким из того, что было у него в голове, оказался образ маленького перекрученного тела, стонущего: пожалуйста, пожалуйста... Его зрение вернулось в фокус. Двое мужчин застыли по бокам, не касаясь его, но в полной готовности.
– Ох, – вздохнул Шафт, – так легче дышится, но этот первый глоток кислорода кружит голову. – Он весь вспотел. – И если ты не поможешь мне, я сам сожгу эту чертову улицу.
Буфорд отвернулся, пряча глаза:
– Но я не могу расходовать людей на твои дурацкие...
Шафт не дослушал его жалких оправданий и обратился к Персону:
– Сегодня утром я видел Беатрис.
Старик окаменел, как будто его поразило копье.
– Насколько я мог судить, с ней все в порядке. Ты ведь знаешь, у кого она, не правда ли?
– Да.
– Ты чертовски прав, ты отлично это знаешь. И знаешь, что они за нее хотят? Они хотят все. Каждую дерюжку, которая у тебя есть. Целый Гарлем.
– А она?..
– Она спит. Я не знаю, что точно они с ней сделали, но спит она, по-видимому, уже давно. – Он повернулся к Буфорду: – Бен, есть один очень простой способ ее забрать: Нокс отдает им Гарлем, а они отдают ему дочку.
– Ерунда, – сказал Буфорд.
– Конечно, ерунда. Но ты не понимаешь... Если мафия не получит Гарлем, это не значит, что его просто так получишь ты. Ты должен его заслужить.
– Я сам его возьму.
– Пойди попробуй. Ты считаешь, есть только ты и мафия? Когда ты устанешь считать своих мертвых, то обнаружишь, что Гарлем отхватил кто-то третий, о ком ты никогда и не слышал. Я пошел за девчонкой. А ты убирайся с дороги. Нокс, мне нужна машина и канистра бензина. Еще веревка и газеты.
– Подожди. – Буфорд воздел руку, как на митинге.
Шафт взял с кровати пистолет и попытался приладить его к поясу. Выходило с трудом – ствол был тяжелее кирпича.
– Мне нужен пиджак. Дай мне хоть твою куртку, если больше ничего не даешь. Ну, шевелись!
Буфорд снял свою кислотную куртку и отдал Шафту.
– Мои люди пойдут с тобой, – сказал Персон. – Сколько человек тебе нужно?
Тишина.
– Видишь, Буфорд? – сказал Шафт. – Ты не один на свете. Есть люди – как он, как я. Когда ты нам нужен, когда ты действительно нам нужен, ты поворачиваешься задницей, потому что тебе жалко людей. Ты не можешь растрачивать свою революцию. Ну и лезь тогда на крышу и стреляй в старушек с собачками. Вот это дело по тебе.
Шафт говорил очень тихо. Он хотел кричать, но не мог набрать достаточно воздуха в легкие. Он думал, что Буфорд набросится на него, но у Буфорда, должно быть, не поднялась рука ударить такого немощного калеку.
– Нет, мне не нужны твои люди, Нокс. Мне нужна армия, чтобы сражаться против другой армии, а не кучка головорезов. Дай мне одного человека, он поведет машину. А тебе, Буфорд, я уже говорил, что ты просто идиот. Ты думаешь, что ты Че Гевара? Ну, тогда хотя бы почитай о нем. Сделай хоть раз домашнюю работу, двоечник.
Персон вышел, чтобы распорядиться насчет пожелания Шафта. Шафт осторожно ковылял по комнате, проверяя, насколько слушается тело. Для самоубийства хватит помощи и одного человека.
– Я и так потерял пятерых из-за тебя, – сказал Буфорд.
– Я не хочу спорить. Когда ты прочитаешь о Че, ты узнаешь, что революции были в каждой стране на свете. И ты узнаешь, как они проходили, кто побеждал и кто проигрывал.
Ничего, он справится. Двигался он почти свободно, только бы дыхание не подвело. Он забыл спросить Дока Пауэлла, можно ли ему выпить виски, если он принял таблетки. Наверное, нет.
– Я должен отсюда выбраться, – сказал он, садясь, как оловянный солдатик, обратно на кровать и втаскивая правую ногу на левое колено.
– Да ты еле ходишь, – фыркнул Буфорд, – тебя сразу убьют.
Шафт поправил за поясом пистолет, проверил «молнию» на куртке.
– Может, и убьют, Бен. Но я буду знать, ради чего. И это лучше, чем выйти отсюда и попасть под трактор. А если я выживу, я буду знать, что мне делать завтра. А ты не знаешь, что будешь делать завтра. Твоя революция – это только сегодня, да и то иногда.
По щекам у него текли слезы, хотя было уже легче. Он вытер их рукавом куртки.
– Какой у тебя план? – спросил Буфорд.
Глава 13
Бен Буфорд двинул пятнадцать человек на Вашингтон-сквер. Они поехали на трех машинах, которые припарковали в подземном гараже роскошного дома на Пятой авеню. Служащий в гараже побоялся им отказать. Он без звука выдал им талоны, дождался, пока они уйдут, и только потом позвонил в полицию.
– Здесь происходит что-то странное... – сказал он.
В полиции не встревожились и поначалу даже не удивились. Черные имели право разъезжать по всему городу, пока вели себя прилично.
Колонной по трое боевики маршировали по вылизанным тротуарам мимо роскошных сверкающих зданий, южнее Четырнадцатой улицы. Их заметили постовой, дежуривший на углу Девятой улицы и Пятой авеню, и полицейские в патрульной машине, которая медленно двигалась на юг вдоль Пятой авеню. Постовой сообщил о них в отделение по телефону, патрульные сообщили по рации. Однако никто не нарушил их марша в сторону Вашингтон-сквер. Парки Нью-Йорка открыты для посещения.
На фоне белых и розовых башен, набитых всевозможными удобствами, они выглядели как бесчестие, пятно сажи, оскорбляющее свежесть и чистоту утра в богатом районе. Черные на улицах Гринвич-Виллидж были частью ночи и не бросались в глаза, но здесь эти шестнадцать черных молодых людей, одетых во все черное, были как черная чума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Не так туго, Бен, – улыбнулся Шафт.
– Пошел в задницу, сукин сын, – оскорбленно зафырчал Буфорд, но шнурки перевязал.
– Мне нужно двадцать или двадцать пять твоих людей, – сказал Шафт.
Буфорд еще прыгал у его ног, как гигантский кузнечик.
– Зачем?
– Я хочу сжечь Томпсон-стрит к чертовой матери. Ровно через полчаса. У тебя есть десять минут, чтобы собрать людей, и у них двадцать, чтобы туда добраться. Мы сожжем все до основания.
И Шафт – оппортунист, безучастный наблюдатель и человек неопределенной расы – сделал попытку проверить, есть ли у него ноги для выполнения своего обещания. Если их не окажется, он сядет в большую лужу. Персон и Буфорд пропустили его угрозы мимо ушей. Они ожидали, что он свалится как бревно на ковер лицом вниз.
– Тихо, тихо, – сказал Персон.
– Ну куда же ты... – заикнулся Буфорд. Он встал на ноги. Его голова закружилась, как пропеллер на разбитом самолете с одним двигателем – сначала пара истеричных рывков, потом несколько плавных оборотов и под конец полное вращение. Чтобы не упасть вперед, Шафт рефлекторно выставил руку. Буфорд, который еще стоял на коленях, вскочил, точно складной зонт-автомат. Персон пододвинулся ближе, тоже готовясь схватить падающее бревно.
Шафт пытался найти в сознании какую-нибудь точку опоры, уцепиться за какую-нибудь мысль, чтобы прекратить вращение. Самым стойким из того, что было у него в голове, оказался образ маленького перекрученного тела, стонущего: пожалуйста, пожалуйста... Его зрение вернулось в фокус. Двое мужчин застыли по бокам, не касаясь его, но в полной готовности.
– Ох, – вздохнул Шафт, – так легче дышится, но этот первый глоток кислорода кружит голову. – Он весь вспотел. – И если ты не поможешь мне, я сам сожгу эту чертову улицу.
Буфорд отвернулся, пряча глаза:
– Но я не могу расходовать людей на твои дурацкие...
Шафт не дослушал его жалких оправданий и обратился к Персону:
– Сегодня утром я видел Беатрис.
Старик окаменел, как будто его поразило копье.
– Насколько я мог судить, с ней все в порядке. Ты ведь знаешь, у кого она, не правда ли?
– Да.
– Ты чертовски прав, ты отлично это знаешь. И знаешь, что они за нее хотят? Они хотят все. Каждую дерюжку, которая у тебя есть. Целый Гарлем.
– А она?..
– Она спит. Я не знаю, что точно они с ней сделали, но спит она, по-видимому, уже давно. – Он повернулся к Буфорду: – Бен, есть один очень простой способ ее забрать: Нокс отдает им Гарлем, а они отдают ему дочку.
– Ерунда, – сказал Буфорд.
– Конечно, ерунда. Но ты не понимаешь... Если мафия не получит Гарлем, это не значит, что его просто так получишь ты. Ты должен его заслужить.
– Я сам его возьму.
– Пойди попробуй. Ты считаешь, есть только ты и мафия? Когда ты устанешь считать своих мертвых, то обнаружишь, что Гарлем отхватил кто-то третий, о ком ты никогда и не слышал. Я пошел за девчонкой. А ты убирайся с дороги. Нокс, мне нужна машина и канистра бензина. Еще веревка и газеты.
– Подожди. – Буфорд воздел руку, как на митинге.
Шафт взял с кровати пистолет и попытался приладить его к поясу. Выходило с трудом – ствол был тяжелее кирпича.
– Мне нужен пиджак. Дай мне хоть твою куртку, если больше ничего не даешь. Ну, шевелись!
Буфорд снял свою кислотную куртку и отдал Шафту.
– Мои люди пойдут с тобой, – сказал Персон. – Сколько человек тебе нужно?
Тишина.
– Видишь, Буфорд? – сказал Шафт. – Ты не один на свете. Есть люди – как он, как я. Когда ты нам нужен, когда ты действительно нам нужен, ты поворачиваешься задницей, потому что тебе жалко людей. Ты не можешь растрачивать свою революцию. Ну и лезь тогда на крышу и стреляй в старушек с собачками. Вот это дело по тебе.
Шафт говорил очень тихо. Он хотел кричать, но не мог набрать достаточно воздуха в легкие. Он думал, что Буфорд набросится на него, но у Буфорда, должно быть, не поднялась рука ударить такого немощного калеку.
– Нет, мне не нужны твои люди, Нокс. Мне нужна армия, чтобы сражаться против другой армии, а не кучка головорезов. Дай мне одного человека, он поведет машину. А тебе, Буфорд, я уже говорил, что ты просто идиот. Ты думаешь, что ты Че Гевара? Ну, тогда хотя бы почитай о нем. Сделай хоть раз домашнюю работу, двоечник.
Персон вышел, чтобы распорядиться насчет пожелания Шафта. Шафт осторожно ковылял по комнате, проверяя, насколько слушается тело. Для самоубийства хватит помощи и одного человека.
– Я и так потерял пятерых из-за тебя, – сказал Буфорд.
– Я не хочу спорить. Когда ты прочитаешь о Че, ты узнаешь, что революции были в каждой стране на свете. И ты узнаешь, как они проходили, кто побеждал и кто проигрывал.
Ничего, он справится. Двигался он почти свободно, только бы дыхание не подвело. Он забыл спросить Дока Пауэлла, можно ли ему выпить виски, если он принял таблетки. Наверное, нет.
– Я должен отсюда выбраться, – сказал он, садясь, как оловянный солдатик, обратно на кровать и втаскивая правую ногу на левое колено.
– Да ты еле ходишь, – фыркнул Буфорд, – тебя сразу убьют.
Шафт поправил за поясом пистолет, проверил «молнию» на куртке.
– Может, и убьют, Бен. Но я буду знать, ради чего. И это лучше, чем выйти отсюда и попасть под трактор. А если я выживу, я буду знать, что мне делать завтра. А ты не знаешь, что будешь делать завтра. Твоя революция – это только сегодня, да и то иногда.
По щекам у него текли слезы, хотя было уже легче. Он вытер их рукавом куртки.
– Какой у тебя план? – спросил Буфорд.
Глава 13
Бен Буфорд двинул пятнадцать человек на Вашингтон-сквер. Они поехали на трех машинах, которые припарковали в подземном гараже роскошного дома на Пятой авеню. Служащий в гараже побоялся им отказать. Он без звука выдал им талоны, дождался, пока они уйдут, и только потом позвонил в полицию.
– Здесь происходит что-то странное... – сказал он.
В полиции не встревожились и поначалу даже не удивились. Черные имели право разъезжать по всему городу, пока вели себя прилично.
Колонной по трое боевики маршировали по вылизанным тротуарам мимо роскошных сверкающих зданий, южнее Четырнадцатой улицы. Их заметили постовой, дежуривший на углу Девятой улицы и Пятой авеню, и полицейские в патрульной машине, которая медленно двигалась на юг вдоль Пятой авеню. Постовой сообщил о них в отделение по телефону, патрульные сообщили по рации. Однако никто не нарушил их марша в сторону Вашингтон-сквер. Парки Нью-Йорка открыты для посещения.
На фоне белых и розовых башен, набитых всевозможными удобствами, они выглядели как бесчестие, пятно сажи, оскорбляющее свежесть и чистоту утра в богатом районе. Черные на улицах Гринвич-Виллидж были частью ночи и не бросались в глаза, но здесь эти шестнадцать черных молодых людей, одетых во все черное, были как черная чума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42