– Собака! – запыхавшись, выпалил он. – Что, если это собака?!
– А? – спросил Бернс. – Вы вернули детей?
– Да, но это может быть собака!
– Какая собака? О чем ты?
– Леди! Леди!
Сразу заговорил Карелла.
– Возможно, он прав, Пит. Как ты думаешь, сколько в нашем участке собак по кличке Леди?
– Не знаю, – сказал Бернс. – Вы думаете, этот негодяй, написавший письмо?..
– Не исключено.
– Ладно. Садись на телефон. Мейер! Мейер!
– Да, Пит?
– Запиши имена этих детей. Господи, это же сумасшедший дом!
И Бернс исчез в своем кабинете.
Позвонив в бюро регистрации собак, Карелла выяснил, что по их участку зарегистрирована тридцать одна Леди. Сколько собак с той же кличкой остались неучтенными, можно было только догадываться.
Он доложил об этом Бернсу.
Бернс ответил, что если человеку приспичило убить какую-то суку по кличке Леди, это его личное дело, и он, Бернс, не собирается ставить свой отдел на уши и гоняться за каждой шавкой на участке. В любом случае, если убийство собаки и произойдет, они об этом узнают и тогда, возможно, попытаются найти этого собаконенавистника. А пока он предлагает, чтобы Хейз позвонил в «Истерн шиппинг» и узнал, продается ли бумага, на которой выклеено письмо, в каких-либо магазинах их участка.
– И закройте эту чертову дверь! – крикнул он вдогонку Карелле.
Глава 6
11.32.
Солнце неумолимо ползло вверх по небосклону и уже почти достигло зенита, его лучи прожигали асфальт и бетон, над тротуарами струился жар.
В парке не было ни ветерка.
Человек с биноклем сидел на самом верху огромного камня, но там было ничуть не прохладней, чем на петлявших по парку дорожках. На человеке были синие габардиновые брюки и спортивная сетчатая рубашка. Он сидел, по-турецки скрестив ноги, уперев локти в колени, и разглядывал в бинокль здание полицейского участка на другой стороне улицы.
На лице человека играла довольная улыбка. Он увидел, как из участка высыпали дети, и улыбка стала шире. Его письмо приносило плоды, оно привело в движение местную полицейскую машину. И теперь, наблюдая за результатами своей работы и гадая, поймают его или нет, он чувствовал, как его разбирает азарт.
Им не поймать меня, думал он.
А может, и поймают.
Им владели противоречивые чувства. Он не хотел попасть к ним на крючок и в то же время предвкушал погоню, отчаянную перестрелку и кульминацию – тщательно подготовленное убийство. Сегодня вечером он убьет. Это решено. Да. Отступать поздно. Придется убить, он знал это, другого выхода нет, никуда не денешься, да. Сегодня вечером. Им не удастся остановить его, а может, и удастся. Все-таки не удастся.
Из участка, спустившись по каменным ступенькам, вышел человек.
Он навел бинокль на лицо человека. Это, несомненно, детектив. По его делу? Он ухмыльнулся.
У детектива были рыжие волосы. Волосы блестели на солнце. Над виском выделялась белая прядь. Он проследил за детективом. Тот сел в автомобиль, конечно же, полицейскую машину без опознавательных знаков. Машина резко рванула с места.
Они спешат, подумал он, опустив бинокль. И взглянул на часы.
11.35.
У них не так уж много времени, подумал он. У них не так уж много времени, чтобы остановить меня.
На территории восемьдесят седьмого участка почти не было книжных магазинов. Редкий книготорговец счел бы эту округу подходящей для своего ремесла. В таких районах все чтиво продается, как правило, в аптеках, где с полок глядят в основном книги ужасов вроде шедевра «Я, палач», исторические романы наподобие «Взгляни на грудь мою», кровавые драмы Дикого Запада в духе «Ковбоя из Невады».
Книжный магазин приютился в полуподвале между двумя жилыми домами одного из переулков. Вы проходите через старые железные ворота, спускаетесь на пять ступенек вниз и оказываетесь перед зеркальной витриной магазина, где выставлены книги. Вывеска в витрине гласит:
«В продаже имеются книги на испанском языке», и тут же вторая вывеска: «Aqui habia Espanol».
В правом углу витрины на стекле блестит позолотой надпись: «Владелица – Кристин Максуэлл».
Хейз спустился по ступенькам и отодвинул металлическую ширму перед дверью. Звякнул звонок. И сразу же магазин всколыхнул что-то, запрятанное в дальних уголках его памяти. Ему показалось, что он уже бывал здесь, видел эти запыленные полки и стеллажи, вдыхал этот запах подернутых плесенью книжных корешков, милый сердцу запах хранилища знаний. Не в таком ли магазинчике, не в таком ли переулочке квартала, где прошло его детство, листал он книги в дождливые дни. Хейз вспомнил читанное в школьные годы и пожалел, что нет времени порыться в пыльных томах, что так много зависит сейчас именно от времени. В магазине было приветливо и уютно, и Хейзу захотелось окунуться в его тепло, пропитаться им до мозга костей и забыть, что он пришел сюда по срочному делу, по делу, связанному с насильственной смертью.
– Да? – спросил голос.
Мысли тотчас оборвались. Голос был очень мягкий и нежный, как раз такой и должен звучать в этом магазине. Хейз обернулся.
Девушка стояла перед рядами книг, словно окутанная сияющей дымкой, изящная, нежная, хрупкая – на фоне потрескавшихся и подернутых пылью коричневых корешков. Легкие светлые локоны обрамляли овал лица. Большие голубые глаза цвета теплого весеннего неба. Чувственные губы улыбались. А поскольку она все же была созданием земным, а не воспоминанием, не сном, не девой из сказаний о короле Артуре, Хейз сразу влюбился в нее.
– Привет, – сказал он. Сказал с некоторым изумлением в голосе, не как бывалый ухажер, его «привет» походил скорее на трепетный шепот. Девушка посмотрела на него и снова спросила:
– Да?
– Надеюсь, вы сможете мне помочь, – ответил Хейз, размышляя, что слишком уж он влюбчивый и если теория насчет любви с первого взгляда верна, значит, каждый раз он влюбляется навеки. Эти мысли, однако, не мешали ему рассматривать девушку и думать: «Катись ты, Хейз, к черту со своими рассуждениями, я ее люблю, и баста».
– Вы ищете какую-нибудь книгу, сэр? – спросила она.
– Вы мисс Максуэлл? – спросил он.
– Миссис Максуэлл, – поправила она.
– Ах, вот оно что, – протянул он.
– Вам нужна книга?
Он посмотрел на ее левую руку. Обручального кольца она не носила.
– Я из полиции, – представился он. – Детектив Хейз, восемьдесят седьмой участок.
– Что-нибудь случилось?
– Нет. Я пытаюсь установить происхождение листка писчей бумаги. В «Истерн шиппинг» мне сказали, что ваш магазин единственный в участке, где продается такая бумага.
– Какая именно?
– Картрайт 142-Y.
– Да, конечно.
– Она у вас есть?
– Да, и что же? – ответила она вопросом на вопрос.
– Вы ведете это хозяйство вдвоем с мужем? – спросил Хейз.
– Моего мужа нет в живых. Он служил в морской авиации. Его сбили во время сражения в Коралловом море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36