Санитар, дежуривший в морге, был страшно занят и огорчился, когда к нему пожаловали детектив с толстой дамой в корсете. Он был занят чтением порнографического романа. Порнография была самого высокого класса. Санитар как раз смаковал эпизод, где девицу пороли и приговаривали: «Будь послушной, делай, что тебе скажут, слушайся, слушайся, слушайся». Отличная попалась книжка!
– Лейдены, – сказал Карелла санитару. – Роза и Эндрю Лейдены.
– Никаких Лейденов у нас нет, – отвечал санитар. – Ни Розы, ни Эндрю.
– Их привезли утром.
– Я дежурю с восьми утра, и никаких Лейденов не поступало, – стоял на своем санитар.
– Проверьте по списку, – не сдавался Карелла.
– Я проверял его, когда заступал на дежурство.
– Проверьте еще раз.
– Я помню наизусть.
– Послушай, друг... – начал было Карелла.
– Ладно, ладно, – сказал санитар, положил книжку и стал проглядывать список. – Лейдены? Роза и Эндрю, да?
– Да.
– Есть такие. Странно! Выходит, я пропустил их, когда смотрел список.
– Выходит, так.
– Кто из них вам нужен?
– Оба.
– Они в разных секциях. Женщина здесь, а мужчина там.
– Начнем с женщины, – сказал Карелла.
– Как скажете, – согласился санитар. – Мне все равно.
Он встал и пошел по залу. Зал был большой, просторный, освещенный лампами дневного света и вонявший антисептиком. На одном из холодильников на картонной бирке карандашом было выведено: «Роза Лейден». Санитар дернул за ручку, дверца отворилась, и Кареллу обдало ледяным дыханием. Санитар слегка выдвинул металлический продолговатый ящик на роликах, и они увидели изуродованную голову Розы Лейден. Санитар выдвинул ящик чуть больше. Показалось обнаженное тело с пятнами крови на шее, груди и животе. За спиной санитара миссис Лейден судорожно глотнула воздух и отвернулась.
– Это ваша невестка? – спросил ее Карелла.
– Да.
– Как вы узнали?
– По родинке.
– По какой родинке?
– Над грудью... Мой сын считал, что родинка добавляет пикантности, и Роза часто носила платья с низким вырезом. Это... Это она... Роза.
Карелла кивнул санитару, тот задвинул ящик и захлопнул дверцу.
– Мужчину смотреть будете? – спросил он.
– Как вы, миссис Лейден?
– С меня довольно.
– В таком случае не могли бы вы сказать мне, миссис Лейден, были ли у вашего сына шрамы или татуировки? Короче, какие-нибудь особые приметы?
– Что? – переспросила миссис Лейден.
– Я говорю, шрамы...
– Ах да, у него была татуировка.
– Где, миссис Лейден?
– Что? Вы что-то спросили?
– Где у него татуировка?
– На руке.
– Какая это татуировка?
– Очень простая... Он сделал ее в юности. Ему было лет семнадцать-восемнадцать. Его не взяли в армию – он повредил барабанную перепонку. Но он хотел чувствовать себя настоящим мужчиной, вот и сделал татуировку.
– Что там изображено?
– Голубой кинжал. А на кинжале красными буквами выведено «Энди».
– Ясно, – сказал Карелла. – Вы не могли бы немного подождать меня, миссис Лейден?
– Вы хотите проверить, нет ли... у этого человека такой татуировки?
– Именно.
– На левой руке, – сказала миссис Лейден и отвернулась.
Карелла прошел за санитаром в другой конец зала, в мужскую секцию. «Лейден, Лейден, Лейден... – бормотал санитар, – вот он, Лейден». Он открыл дверцу и выдвинул ящик. У человека без лица на левом предплечье был голубой кинжал длиной в два дюйма. На кинжале было написано красными буквами «Энди».
– Порядок, – сказал Карелла.
Санитар закатил ящик обратно. Карелла подошел к миссис Лейден, она взглянула ему в глаза.
– Там ваш сын, – сказал Карелла.
Миссис Лейден молча кивнула.
Они вместе двинулись к выходу. Высокий Карелла, в строгом коричневом костюме, с карими глазами и каштановыми волосами, шел, нахмурившись, рядом с маленькой толстушкой в корсете со смешными фиолетовыми волосами. Нелепая парочка, которую объединяло только одно – насильственная смерть.
У дверей женщина остановилась, положила руку на плечо Кареллы, посмотрела ему в лицо и очень мягко сказала:
– Я все-таки должна на него взглянуть.
– Миссис Лейден!
– Потому что, если я этого не сделаю, если не смогу убедиться лично, я не поверю, что он умер, буду постоянно ждать, когда он появится целый и невредимый.
Они вернулись в морг. Санитар снова выкатил ящик, и миссис Лейден увидела развороченную, окровавленную голову трупа, застывшего на холодном алюминиевом ложе. Затем санитар еще немного выдвинул ящик. Она взглянула на предплечье, протянула руку, словно желая потрогать татуировку, но рука застыла на полпути. Женщина закрыла лицо ладонями, сказала: «Да, это мой сын», – и зарыдала.
* * *
В квартире было множество отпечатков пальцев.
Большинство из них принадлежало убитому мужчине и его жене. Это было нормально. Но имелись там и отпечатки, принадлежность которых установить не удалось. Их оставил человек с большими руками.
Отпечатки были на дверных ручках и косяках, на окне и на комоде. Но главное, они были на ружье. Третье лицо, оказавшееся в квартире в ту роковую ночь, расхаживало по ней без перчаток, спокойно дотрагивалось руками до всего и в первую очередь до ружья. Отпечатки нашли на прикладе, полпальца отпечаталось на спусковом крючке.
Криминалисты были в восторге.
Они отправили отпечатки в Бюро уголовной регистрации – и те, что сняли с четы Лейденов, и те, что принадлежали большерукому мужчине (а может, женщине), короче, отпечатки убийцы. Бюро уголовной регистрации сообщило уже к середине дня, что в архивах отпечатки мужа и жены Лейденов не значатся, и это было естественно, ведь они никогда не имели дела с полицией.
Преступление было бы раскрыто в два счета, если бы сотрудники Бюро знали, кому принадлежат отпечатки, обнаруженные на ружье.
Только они этого не знали.
Глава 3
Октябрь выдался на удивление хорошим. Октябрь вообще – лучший месяц года, но этот превзошел все ожидания. Дождь шел только однажды в начале месяца, а в остальные дни вовсю светило солнце.
Ветер был прохладным настолько, чтобы не мерзнуть в плаще, но в нем не было и намека на скорую зиму, хотя, конечно, до нее оставалось совсем немного.
Карелла где-то читал, что по количеству солнечных дней этот город занимает в Америке второе место после Лос-Анджелеса. Сегодня он был готов в это поверить. От такой статистики пришли бы в ярость Майами и Палм-Спрингс, не говоря уже о Фресно, и все же в крупнейшем американском журнале черным по белому было написано: «По количеству солнечных дней этот город на втором месте в Америке», даже если подразумевалось, что солнце светит здесь и в лютые морозы.
Карелла и Берт Клинг вышли из участка. Клинг был без плаща и без шляпы. Его светлые волосы трепал легкий ветерок. На Карелле была бурая шинель, и он чувствовал себя частным сыщиком из крутого детективного фильма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33