– Да. – Хейз хотел отойти от нее, но она схватила его за рукав.
– Знаете что?
– Что?
– Я ненавижу эта город. Знаете почему?
– Нет, почему?
– Нет хорошая манера. Эта правда.
– Ну, грубость есть всюду.
Хейз опять хотел отойти, но Анжелика спросила:
– Зачем вы спешите?
На этот раз Вирджиния Додж отвернулась от стола и подозрительно посмотрела на Хейза.
– Я не спешу, – ответил он.
– Тогда садитесь, – предложила Анжелика, – давайте поговорить. В этот город никто не имеет время поговорить. На мой остров не так. На остров каждый имеет время на всякий вещь.
Хейз знал, что ему делать. Вирджиния Додж не отрывала от него взгляда. Стараясь показать, что не спешит, он пододвинул стул и сел. Небрежно, может быть, слишком небрежно, вынул из пачки еще одну сигарету и закурил. Он делал вид, что совершенно не замечает Вирджинию, что его интересует только приятное общество Анжелики Гомес. Выпуская дым из сигареты, он думал: “Интересно, когда она вспомнит, что оставила пистолет в кармане плаща?”
– Откуда у вас седой волос? – спросила Анжелика.
Хейз бессознательно пригладил прядь над левым виском.
– Меня однажды ударили ножом, а потом выросли седые волосы.
– Где вас ударили ножом?
– Это длинная история.
– Я имею время.
“Но я не имею”, – подумал Хейз и увидел, что Вирджиния все еще смотрит на него. “Может быть, она что-то подозревает?” – Хейз почувствовал в желудке тяжесть, словно проглотил тягучий отвар. Ему хотелось шумно вздохнуть, закричать, ударить кулаком по стене. Вместо этого он заставил себя продолжить разговор, хотя ни на минуту не забывал о пистолете.
– Я расследовал дело о грабеже, – начал Хейз. – Когда я пришел в квартиру, у женщины, которую ограбили, была истерика, а когда я уходил, она была страшно напугана. Я хотел выйти на улицу и послать к ней патрульного, но не дошел до улицы. Тот парень бросился на меня с ножом.
– Это был грабитель?
– Нет, и это самое смешное. Это был начальник охраны того дома. Он услышал ее крики и побежал вверх по лестнице, так как думал, что к ней вернулся грабитель. В холле было темно, и когда он увидел меня, то сразу напал. Я страшно разозлился и как следует избил его. Но он к тому времени успел проделать дырку у меня в голове.
– А потом?
– Потом мне побрили голову, чтобы добраться до раны. И когда волосы выросли, они были уже седые. Вот и все.
– Тот парень угодил в тюрьму?
– Нет. Он был действительно уверен, что я грабитель.
Анжелика замолчала.
– А я пойду в тюрьму?
– Да. Наверное.
Опять наступило молчание. Хейз хотел отойти от Анжелики, но Вирджиния все еще смотрела на него. Он увидел в глазах Анжелики грусть, пробивающуюся сквозь жесткое выражение, из-за которого она казалась старше своих лет.
– Что привело тебя на материк? – спросил Хейз, чтобы как-то поддержать разговор.
Анжелика, не задумываясь, ответила:
– Самолет “Пан-Америкэн”.
– Нет, нет, я имел в виду...
– А, вы хотели узнать...
Анжелика расхохоталась, и внезапно ее лицо потеряло жесткость. Она откинула голову, и на минуту ее крашеные светлые волосы показались такими же естественными, как и смех. Легкие морщинки на лбу и у рта разгладились, и осталась лишь естественная и яркая красота – привилегия, дарованная ей при рождении, которую не смог отнять даже этот город. Но скоро смех умолк. Веселье сползло с лица, как прозрачное покрывало, рассыпавшееся в прах. И жесткость опять покрыла толстым слоем лака ее красоту.
– Я пришла сюда, потому что я всегда голодная, – сказала она. – В Пуэрто-Рико очень бедные. Я получала письмо от двоюродная сестра. Приезжай город, приезжай город. Я приехала. Очень легко. Самолетный кампания дают взаймы.
Есть люди дают взаймы динеро. Потом им отдаю с процентами. Я приехала. Я. приехала здесь в январе. Очень холодный здесь, нельзя даже подумать. Я знала, здесь есть зима, но не подумала, что такой холодный.
– А где ты остановилась, Анжелика?
– Я остановилась сначала на месте, его называют “теплый кровать”. Знаете, что это такое?
– Нет. А что?
– Вы думаете, что-то грязный, но это не так. “Теплый кровать” – это место, где люди могут спать по очереди, как смена, компренде? Как будто одна комната снимают три человека. Ты приходишь спать, потом уходишь. Потом следующий приходит спать, потом уходит. Одна квартира снимают три человека. Очень хитрые, много динеро. Выгодно. Хозяину, не нам.
Анжелика невесело улыбнулась.
– Я была там, пока весь деньги ушел, а потом пошла жить, где двоюродная сестра. Потом я поняла, что стала – как вы говорите – обаза. Обаза. Когда что-то мешает жить.
– Обуза, – поправил Хейз.
– Si. Обаза. И тогда я нашла мужчину и пошла жить с ним.
– Кто он был?
– А, просто мужчина. Не совсем плохой, не имел дела полиция. Но я не живу с ним, потому что он бил меня один раз, а это я не люблю. Так я ушла. Иногда стала спать с другие мужчины, но только когда совсем нет деньги.
Она замолчала.
– Я скажу вам что-то.
– Что?
– В Пуэрто-Рико я была красивая девушка. Здесь я тоже красивая, но дешевка. Понимаете? Я иду на улица, и мужчины думают: “Я буду спать с эта девушка”. В Пуэрто-Рико есть уважение. Совсем не так, как здесь.
– Как это?
– В Пуэрто-Рико девушка идет на улица, мужчины смотрят и радуются, приятно видеть. Девушка может немного вилять задом, мужчины любят, им нравится. И немного смеются, я хочу сказать, от всего сердца, без злоба. Здесь... нет. Здесь всегда думают: “Дешевый шлюха. Пута”. Я ненавижу эта город.
– Ну, ты...
– Я не виновата, что не так хорошо знаю английский. Я учила испанский. Я знаю настоящий испанский, очень литературный испанский, очень хороший школа. Но испанский здесь не годится. Если говорите здесь по-испански, тогда вы иностранец. Но это и моя страна тоже, нет? Я тоже американка, нет? Пуэрто-Рико тоже есть Америка. До испанский здесь нехорошо. Кто говорит по-испански, это означает пута. Я ненавижу эта город.
– Анжелика...
– Знаете что? Я хочу вернуться остров. Я хочу вернуться и никогда не уехать больше. Я говорю вам. Там я бедный, но там я Анжелика Гомес. Я знаю, кто я такой. И в целый мир нет больше, нет другой Анжелика Гомес. Только я. А здесь я никто, только грязный пуэрториканкский дрянь.
– Не для всех, – сказал Хейз.
Анжелика покачала головой.
– У меня будет большая неприятности сейчас, нет?
– Да, очень большие неприятности.
– Si. И что со мной будет сейчас? Я пойду в тюрьму, а? Может быть хуже, если этот Касым умрет, а? А почему я порезала его? Хотите знать, почему я порезала? Потому что он забывает одна вещь. Он забывает то, что все забывают в этот город. Он забывает, что я – это я, Анжелика Гомес, и все, что я имею, – это мой собственность, и никто не может трогать, пока я не скажу трогать. Это я. Это мой собственность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35