В действительности оно охватывало также и парк, но только из профессиональной любезности: территория парка официально находилась в ведении двух соседних полицейских участков – 88-го и 89-го. С востока на запад поле деятельности было шире, распространяясь на 35 плотно заселенных боковых улиц. На первый взгляд территория 87-го участка казалась небольшой, особенно если не знать, как много людей здесь проживают.
Процесс иммиграции в Америку и, как следствие, процесс интеграции как нельзя яснее проявлялись на улицах 87-го участка. Население почти целиком состояло из ирландцев, итальянцев, евреев третьего поколения и недавно прибывших пуэрториканцев. Группы старых иммигрантов не составляли городское дно, однако, сама атмосфера иммигрантского гетто с ее терпимостью к нищете привлекала все новых бедняков-переселенцев. Плата за жилье вопреки всеобщему убеждению была вовсе не такой уж низкой. Она была так же высока, как и в других частях города, и, принимая во внимание, что за свои деньги жильцы получали минимум услуг, им приходилось платить ни с чем не сообразную цену. Но, как бы там ни было, даже городские трущобы могут стать домом. Осев в своих норах, жители района наклеивали картинки на облупившуюся штукатурку и устилали рваными ковриками исчерченные щелями полы. Они быстро приобретали навыки, необходимые каждому американцу, проживающему в многоквартирном доме: стучали по радиаторам, когда те не нагревались, охотились на тараканов, спасающихся бегством по полу кухни всякий раз, как включишь свет, ставили ловушки на мышей и крыс, свободно маршировавших по всей квартире, тщательно прибивали негнущиеся стальные задвижки “от воров” к дверям квартиры.
Задачей полицейских 87-го участка было также не дать жителям района приобрести другие широко распространенные навыки обитателей городского дна – занятия различными видами преступной деятельности.
Вирджиния Додж хотела знать, сколько человек выполняют эту задачу.
– У нас шестнадцать детективов, – сказал ей Бернс.
– Где они сейчас?
– Трое здесь.
– А остальные?
– Одни отдыхают, другие вышли проверять жалобы, несколько человек занимаются расследованием.
– Кто именно?
– Господи, тебе что, нужен весь список?
– Да.
– Послушай, Вирджиния... – Револьвер в ее руке ушел глубже в сумку. – Ладно, Коттон, дай сюда список.
Хейз посмотрел на женщину.
– Можно встать? – спросил он.
– Давай. Не открывай никаких ящиков. А где ваше оружие, лейтенант?
– У меня нет оружия.
– Врете. Где ваш револьвер? В кабинете?
Бернс смолчал.
– К чертовой матери! – крикнула Вирджиния. – Будем говорить прямо. Я не шучу, каждый, кто мне соврет или не сделает того, что я скажу...
– Ладно, ладно, успокойся. Он у меня в ящике. – Бернс повернулся и направился в кабинет.
– Подожди-ка, – остановила его Вирджиния. – Мы все пойдем с вами. – Она быстро подняла с колен сумку и направила дуло револьвера на полицейских. – Вперед, – приказала она, – идите за лейтенантом.
Мужчины вошли вслед за Бернсом в его маленький кабинет, за ними протиснулась Вирджиния. Бернс подошел к столу.
– Вынь револьвер из ящика и положи на стол, – велела она, – держи его за ствол. Если твой палец окажется возле курка, нитро...
– Ладно, ладно, – нетерпеливо пробормотал Бернс.
Он поднял револьвер за ствол и положил на стол.
Вирджиния быстро схватила револьвер и сунула в левый карман плаща.
– А теперь обратно! – приказала она.
Все гуськом прошли в дежурную комнату. Вирджиния уселась за стол, который выбрала как командный пункт, положила сумку перед собой и направила на нее 38-й калибр.
– Давай список.
– Дай ей, Коттон, – сказал Бернс.
Хейз пошел за списком детективов, где были обозначены задания каждого на сегодняшний день. Он висел на стене у одного из окон, простой черный прямоугольник, к которому были прикреплены белые пластиковые буквы. Каждый детектив должен был вставлять в прорези свою фамилию вместо того, кого он заменял. У детективов был иной распорядок дня, чем у патрульных, которые работали пять дней по восемь часов, а потом трое суток отдыхали. Поскольку в участке было шестнадцать детективов, они автоматически разбивались на три команды по пять человек. В этот ясный октябрьский день на прямоугольнике были обозначены имена шести детективов. Трое – Хейз, Клинг и Мейер – находились в дежурной комнате.
– Где остальные? – спросила Вирджиния.
– Карелла повез свою жену к врачу, – ответил Бернс.
– Как мило, – с горечью сказала Вирджиния.
– А потом он должен расследовать случай самоубийства.
– Когда он вернется?
– Не знаю.
– А примерно?
– Не имею представления. Он вернется, когда сделает все, что нужно.
– А двое других?
– Браун на подсадке. В кладовой магазина готового белья.
– Где?
– На подсадке. Если тебе больше нравится, в засаде. Он сидит там и ждет, когда ограбят магазин.
– Не морочьте мне голову, лейтенант.
– Какого черта, я не шучу. Четыре магазина готового платья в нашем районе были ограблены в дневное время. Мы полагаем, что на очереди тот магазин, куда мы отправили Брауна. Он ждет грабителя.
– Когда он вернется?
– Я думаю, после того как стемнеет, если грабитель не сунется в магазин раньше. Сколько сейчас? – Бернс посмотрел на стенные часы. – 16.38. Он вернется примерно в шесть.
– А шестой? Уиллис?
Бернс пожал плечами.
– Он был здесь полчаса назад. Кто знает, где он.
– Я знаю, – ответил Мейер.
– Куда пошел Уиллис?
– Он пошел по звонку, Пит. Ножевое ранение в Мезоне.
– Значит, он там и есть, – сказал Бернс Вирджинии.
– А он когда вернется?
– Не знаю.
– Скоро?
– Думаю, скоро.
– Кто еще находится в здании?
– Дежурный сержант и дежурный лейтенант внизу. Ты проходила мимо них, когда шла к нам.
– Еще?
– Капитан Фрик, он считается начальником всего участка.
– Как это понимать?
– В действительности руковожу я, но официально...
– Где его кабинет?
– Внизу.
– Еще кто?
– К этому участку прикреплено 186 патрульных. Треть из них сейчас патрулируют улицы. Несколько человек сидят в участке, остальные на отдыхе.
– Что они делают в участке?
– В основном они “двадцать четвертые”. – Бернс помолчал, затем объяснил: – Они сидят на телефоне.
– Когда заступает новая смена?
– Ночью, без четверти двенадцать.
– После этого никто уже не вернется сюда? А патрульные?
– Большинство освобождаются к двенадцати, но они обычно приходят в участок, чтобы переодеться, а отсюда идут домой.
– Могут прийти сюда какие-нибудь детективы, кроме тех, кто обозначен в списке на сегодня?
– Возможно...
– Нас сменят не раньше восьми утра. Пит, – вмешался Мейер.
– Но Карелла вернется намного раньше, верно?
– Может быть.
– Да или нет?
– Не могу сказать точно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Процесс иммиграции в Америку и, как следствие, процесс интеграции как нельзя яснее проявлялись на улицах 87-го участка. Население почти целиком состояло из ирландцев, итальянцев, евреев третьего поколения и недавно прибывших пуэрториканцев. Группы старых иммигрантов не составляли городское дно, однако, сама атмосфера иммигрантского гетто с ее терпимостью к нищете привлекала все новых бедняков-переселенцев. Плата за жилье вопреки всеобщему убеждению была вовсе не такой уж низкой. Она была так же высока, как и в других частях города, и, принимая во внимание, что за свои деньги жильцы получали минимум услуг, им приходилось платить ни с чем не сообразную цену. Но, как бы там ни было, даже городские трущобы могут стать домом. Осев в своих норах, жители района наклеивали картинки на облупившуюся штукатурку и устилали рваными ковриками исчерченные щелями полы. Они быстро приобретали навыки, необходимые каждому американцу, проживающему в многоквартирном доме: стучали по радиаторам, когда те не нагревались, охотились на тараканов, спасающихся бегством по полу кухни всякий раз, как включишь свет, ставили ловушки на мышей и крыс, свободно маршировавших по всей квартире, тщательно прибивали негнущиеся стальные задвижки “от воров” к дверям квартиры.
Задачей полицейских 87-го участка было также не дать жителям района приобрести другие широко распространенные навыки обитателей городского дна – занятия различными видами преступной деятельности.
Вирджиния Додж хотела знать, сколько человек выполняют эту задачу.
– У нас шестнадцать детективов, – сказал ей Бернс.
– Где они сейчас?
– Трое здесь.
– А остальные?
– Одни отдыхают, другие вышли проверять жалобы, несколько человек занимаются расследованием.
– Кто именно?
– Господи, тебе что, нужен весь список?
– Да.
– Послушай, Вирджиния... – Револьвер в ее руке ушел глубже в сумку. – Ладно, Коттон, дай сюда список.
Хейз посмотрел на женщину.
– Можно встать? – спросил он.
– Давай. Не открывай никаких ящиков. А где ваше оружие, лейтенант?
– У меня нет оружия.
– Врете. Где ваш револьвер? В кабинете?
Бернс смолчал.
– К чертовой матери! – крикнула Вирджиния. – Будем говорить прямо. Я не шучу, каждый, кто мне соврет или не сделает того, что я скажу...
– Ладно, ладно, успокойся. Он у меня в ящике. – Бернс повернулся и направился в кабинет.
– Подожди-ка, – остановила его Вирджиния. – Мы все пойдем с вами. – Она быстро подняла с колен сумку и направила дуло револьвера на полицейских. – Вперед, – приказала она, – идите за лейтенантом.
Мужчины вошли вслед за Бернсом в его маленький кабинет, за ними протиснулась Вирджиния. Бернс подошел к столу.
– Вынь револьвер из ящика и положи на стол, – велела она, – держи его за ствол. Если твой палец окажется возле курка, нитро...
– Ладно, ладно, – нетерпеливо пробормотал Бернс.
Он поднял револьвер за ствол и положил на стол.
Вирджиния быстро схватила револьвер и сунула в левый карман плаща.
– А теперь обратно! – приказала она.
Все гуськом прошли в дежурную комнату. Вирджиния уселась за стол, который выбрала как командный пункт, положила сумку перед собой и направила на нее 38-й калибр.
– Давай список.
– Дай ей, Коттон, – сказал Бернс.
Хейз пошел за списком детективов, где были обозначены задания каждого на сегодняшний день. Он висел на стене у одного из окон, простой черный прямоугольник, к которому были прикреплены белые пластиковые буквы. Каждый детектив должен был вставлять в прорези свою фамилию вместо того, кого он заменял. У детективов был иной распорядок дня, чем у патрульных, которые работали пять дней по восемь часов, а потом трое суток отдыхали. Поскольку в участке было шестнадцать детективов, они автоматически разбивались на три команды по пять человек. В этот ясный октябрьский день на прямоугольнике были обозначены имена шести детективов. Трое – Хейз, Клинг и Мейер – находились в дежурной комнате.
– Где остальные? – спросила Вирджиния.
– Карелла повез свою жену к врачу, – ответил Бернс.
– Как мило, – с горечью сказала Вирджиния.
– А потом он должен расследовать случай самоубийства.
– Когда он вернется?
– Не знаю.
– А примерно?
– Не имею представления. Он вернется, когда сделает все, что нужно.
– А двое других?
– Браун на подсадке. В кладовой магазина готового белья.
– Где?
– На подсадке. Если тебе больше нравится, в засаде. Он сидит там и ждет, когда ограбят магазин.
– Не морочьте мне голову, лейтенант.
– Какого черта, я не шучу. Четыре магазина готового платья в нашем районе были ограблены в дневное время. Мы полагаем, что на очереди тот магазин, куда мы отправили Брауна. Он ждет грабителя.
– Когда он вернется?
– Я думаю, после того как стемнеет, если грабитель не сунется в магазин раньше. Сколько сейчас? – Бернс посмотрел на стенные часы. – 16.38. Он вернется примерно в шесть.
– А шестой? Уиллис?
Бернс пожал плечами.
– Он был здесь полчаса назад. Кто знает, где он.
– Я знаю, – ответил Мейер.
– Куда пошел Уиллис?
– Он пошел по звонку, Пит. Ножевое ранение в Мезоне.
– Значит, он там и есть, – сказал Бернс Вирджинии.
– А он когда вернется?
– Не знаю.
– Скоро?
– Думаю, скоро.
– Кто еще находится в здании?
– Дежурный сержант и дежурный лейтенант внизу. Ты проходила мимо них, когда шла к нам.
– Еще?
– Капитан Фрик, он считается начальником всего участка.
– Как это понимать?
– В действительности руковожу я, но официально...
– Где его кабинет?
– Внизу.
– Еще кто?
– К этому участку прикреплено 186 патрульных. Треть из них сейчас патрулируют улицы. Несколько человек сидят в участке, остальные на отдыхе.
– Что они делают в участке?
– В основном они “двадцать четвертые”. – Бернс помолчал, затем объяснил: – Они сидят на телефоне.
– Когда заступает новая смена?
– Ночью, без четверти двенадцать.
– После этого никто уже не вернется сюда? А патрульные?
– Большинство освобождаются к двенадцати, но они обычно приходят в участок, чтобы переодеться, а отсюда идут домой.
– Могут прийти сюда какие-нибудь детективы, кроме тех, кто обозначен в списке на сегодня?
– Возможно...
– Нас сменят не раньше восьми утра. Пит, – вмешался Мейер.
– Но Карелла вернется намного раньше, верно?
– Может быть.
– Да или нет?
– Не могу сказать точно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35