Я думал, что после этого вы дело закроете.
– А что вы все-таки сделали с фильмом?
– Я сжег его. Я понял, что взяв его, совершил ошибку. Я долго ждал случая избавиться от него. Но... но мне хотелось... сохранить что-нибудь на память о Томми. Знаете? Хотелось иметь что-нибудь, что могло мне напоминать о нем. – Он опять покачал головой. – Я сжег его за два дня до того, как вы пришли искать его. Я думал, что все уже закончилось и что вы закрыли дело.
– Зачем вы это сделали, мистер Барлоу? Зачем вы их убили?
Барлоу, щуплый, кривобокий, с тростью в правой руке, минуту пристально смотрел на него. И в этот момент Хейз очень пожалел его. Он смотрел на Барлоу, стоящего в дверях дома, который он купил вместе с братом, и пытался понять, что толкнуло его на убийство.
– Так зачем же вы это сделали? – повторил он свой вопрос.
А Барлоу, вглядываясь в Хейза и смотря сквозь него и мимо него, вспоминая ту далекую апрельскую ночь, просто сказал:
– Мне просто пришло в голову.
И Хейз надел на него наручники.
– Мне просто ударило в голову. Вы должны понять, что у меня и в мыслях не было убивать их, когда я пошел на эту встречу. Я даже не знал о существовании Ирэн Тейер, поэтому я не мог планировать убийство. Вы должны это понять. В то утро Томми сказал мне, что у него для меня сюрприз, и он дал мне адрес, сказал, чтобы я пришел к нему в обеденный перерыв. Я каждый день хожу обедать в двенадцать тридцать. Я сгорал от нетерпения, хотелось быстрее узнать, что это за сюрприз. Я едва дождался обеда в тот день.
В двенадцать тридцать я спустился вниз, взял такси и поехал по тому адресу, который он мне дал, Южная Пятая улица, дом 1516, квартира 1"А". Я туда и отправился, поднялся наверх, позвонил, и Томми открыл дверь, на лице его была широкая улыбка – он всегда был удачливый счастливчик, смешливый. Он пригласил меня войти, провел в гостиную, и там я увидел девушку. Ирэн. Ирэн Тейер.
Он взглянул на меня и сказал:
– Ирэн, познакомься с моим братом. – А потом обратился ко мне, все так же улыбаясь: – Амос, это Ирэн Тейер.
И я протянул руку, чтобы с ней поздороваться, как услышал его слова:
– Мы собираемся пожениться в следующем месяце.
Знаете, я не мог поверить. Я ведь даже о ней ничего не слышал, и вот приглашает меня на какую-то странную квартиру на Южной Пятой, знакомит меня с ней и сообщает, что собирается жениться в следующем месяце. А ведь он мне никогда даже и не намекнул, что у него серьезные намерения в отношении кого бы то ни было. Ведь я же его брат. Уж по крайней мере, мог бы заранее предупредить.
У них... У них были две бутылки виски. Томми сказал, что купил их, чтобы отпраздновать. Он налил всем немного, и мы выпили за предстоящую женитьбу. А я все время думал, почему он мне ничего не рассказывал? Родному брату? Мы... мы были так близки. Томми заботился обо мне, когда погибли родители. Он был мне вместо отца. Клянусь, мы действительно любили друг друга. По-настоящему любили. И пока мы пили, я все время думал, почему он никогда ничего не говорил мне об этой Ирэн Тейер, они стали объяснять мне, что Ирэн была замужем, что она скоро уедет в Рено и, как только она получит развод, Томми присоединится к ней. И они планировали провести медовый месяц на Западе. А Томми намеревался найти там работу, в чем он не вполне был уверен, хотя и слышал, что в Калифорнии много возможностей. Он говорил, что мог бы попытать счастья в кинобизнесе. Он всегда играл в кино с этим своим другом, с которым вместе работали.
Так мы сидели и выпивали и постепенно до меня дошло, что он не только собирается жениться на этой странной девушке, с которой я едва знаком, но и планирует уехать, и может быть, постоянно поселиться в Калифорнии, и это после того, как мы только что купили дом. Мы не прожили в новом доме и года, а он уже собирается из него уехать, жить в Калифорнии все время, где-то в другом конце страны. Мне стало не по себе, я извинился и ушел в ванную, испытывая тошноту, боль в желудке, и я осмотрел аптечку, чтобы найти соду или еще что-нибудь, чтобы снять боль, и тут я увидел снотворное, и именно тогда у меня созрела мысль.
Я не совсем в этом уверен, но полагаю, что именно тогда. Я хочу сказать, что тогда я еще не знал, что пущу газ или сделаю что-то там еще. В то время я только знал одно:, я подложу снотворное в виски. Я подумал, что они умрут от этого, от большой дозы снотворного. Когда я вышел из ванной комнаты, в моем кармане лежал пузырек со снотворным. Томми снова налил, и я вышел на кухню с бокалами, чтобы налить воды: мы разбавляли виски водой и тогда же положил снотворное в их бокалы, по две таблетки в каждый. Я считал, что этого количества достаточно, чтобы они заснули или бы даже умерли. Я и сам не знаю, что я считал. Во всяком случае, снотворное очень быстро подействовало. Я был рад этому, так как мой обеденный перерыв заканчивался, а я никогда еще не опаздывал за все время работы в фирме «Андерсен и Леб»: ни утром, ни в обед – никогда. Они оба заснули приблизительно минут через пятнадцать, и я посмотрел на них и понял, что они всего лишь спят. И, наверное, именно тогда я понял, что мне придется убить их обоих, не знаю почему, но я думаю потому, что я не хотел, чтобы Томми женился на этой девушке и уезжал от меня в Калифорнию, навсегда. Да, я полагаю, что именно тогда я решил открыть газ.
Я перенес их в спальню, положил на кровать, а потом увидел пишущую машинку на столике рядом с кроватью. И я напечатал записку, положил ее на туалетный столик. Не знаю, почему я неправильно написал слово «своим». Думаю, потому, что не умею печатать, я взял записку двумя пальцами, но в комнате нее было ластика, и я подумал, что благодаря ошибке, записка выглядит естественнее, ну я и оставил все как есть. Я снял часы с Томми и положил их на записку, чтобы не слетела со столика. И тут мне пришла мысль раздеть их. Думаю, мне хотелось, чтобы все было похоже на любовное гнездышко, как будто они только закончили заниматься любовью, прежде чем включили газ.
Так что я снял с них всю одежду и сложил ее на стульях. Я старался сделать все, чтобы выглядело так, будто они сами ее сняли и сложили. Затем я прошелся по квартире и стер все следы, со всех мест, до которых я дотрагивался. Но я не мог вспомнить, до чего я дотрагивался, а до чего нет, так что я вытирал все подряд носовым платком. Протирая вещи в гостиной, я увидел фильм. На футляре стояло имя Томми, и я вспомнил, что как-то встречался с его другом и что они вместе снимали фильм. Поэтому я и положил пленку в карман пальто.
Затем я отнес бутылки с виски в спальню, открыл вторую, чтобы выглядело так, будто они много пили, и даже пролил часть на половик, чтобы создать впечатление, что они много выпили, прежде чем включили газ. Но я все еще его не включал, хотя мысль эта все время у меня была.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– А что вы все-таки сделали с фильмом?
– Я сжег его. Я понял, что взяв его, совершил ошибку. Я долго ждал случая избавиться от него. Но... но мне хотелось... сохранить что-нибудь на память о Томми. Знаете? Хотелось иметь что-нибудь, что могло мне напоминать о нем. – Он опять покачал головой. – Я сжег его за два дня до того, как вы пришли искать его. Я думал, что все уже закончилось и что вы закрыли дело.
– Зачем вы это сделали, мистер Барлоу? Зачем вы их убили?
Барлоу, щуплый, кривобокий, с тростью в правой руке, минуту пристально смотрел на него. И в этот момент Хейз очень пожалел его. Он смотрел на Барлоу, стоящего в дверях дома, который он купил вместе с братом, и пытался понять, что толкнуло его на убийство.
– Так зачем же вы это сделали? – повторил он свой вопрос.
А Барлоу, вглядываясь в Хейза и смотря сквозь него и мимо него, вспоминая ту далекую апрельскую ночь, просто сказал:
– Мне просто пришло в голову.
И Хейз надел на него наручники.
– Мне просто ударило в голову. Вы должны понять, что у меня и в мыслях не было убивать их, когда я пошел на эту встречу. Я даже не знал о существовании Ирэн Тейер, поэтому я не мог планировать убийство. Вы должны это понять. В то утро Томми сказал мне, что у него для меня сюрприз, и он дал мне адрес, сказал, чтобы я пришел к нему в обеденный перерыв. Я каждый день хожу обедать в двенадцать тридцать. Я сгорал от нетерпения, хотелось быстрее узнать, что это за сюрприз. Я едва дождался обеда в тот день.
В двенадцать тридцать я спустился вниз, взял такси и поехал по тому адресу, который он мне дал, Южная Пятая улица, дом 1516, квартира 1"А". Я туда и отправился, поднялся наверх, позвонил, и Томми открыл дверь, на лице его была широкая улыбка – он всегда был удачливый счастливчик, смешливый. Он пригласил меня войти, провел в гостиную, и там я увидел девушку. Ирэн. Ирэн Тейер.
Он взглянул на меня и сказал:
– Ирэн, познакомься с моим братом. – А потом обратился ко мне, все так же улыбаясь: – Амос, это Ирэн Тейер.
И я протянул руку, чтобы с ней поздороваться, как услышал его слова:
– Мы собираемся пожениться в следующем месяце.
Знаете, я не мог поверить. Я ведь даже о ней ничего не слышал, и вот приглашает меня на какую-то странную квартиру на Южной Пятой, знакомит меня с ней и сообщает, что собирается жениться в следующем месяце. А ведь он мне никогда даже и не намекнул, что у него серьезные намерения в отношении кого бы то ни было. Ведь я же его брат. Уж по крайней мере, мог бы заранее предупредить.
У них... У них были две бутылки виски. Томми сказал, что купил их, чтобы отпраздновать. Он налил всем немного, и мы выпили за предстоящую женитьбу. А я все время думал, почему он мне ничего не рассказывал? Родному брату? Мы... мы были так близки. Томми заботился обо мне, когда погибли родители. Он был мне вместо отца. Клянусь, мы действительно любили друг друга. По-настоящему любили. И пока мы пили, я все время думал, почему он никогда ничего не говорил мне об этой Ирэн Тейер, они стали объяснять мне, что Ирэн была замужем, что она скоро уедет в Рено и, как только она получит развод, Томми присоединится к ней. И они планировали провести медовый месяц на Западе. А Томми намеревался найти там работу, в чем он не вполне был уверен, хотя и слышал, что в Калифорнии много возможностей. Он говорил, что мог бы попытать счастья в кинобизнесе. Он всегда играл в кино с этим своим другом, с которым вместе работали.
Так мы сидели и выпивали и постепенно до меня дошло, что он не только собирается жениться на этой странной девушке, с которой я едва знаком, но и планирует уехать, и может быть, постоянно поселиться в Калифорнии, и это после того, как мы только что купили дом. Мы не прожили в новом доме и года, а он уже собирается из него уехать, жить в Калифорнии все время, где-то в другом конце страны. Мне стало не по себе, я извинился и ушел в ванную, испытывая тошноту, боль в желудке, и я осмотрел аптечку, чтобы найти соду или еще что-нибудь, чтобы снять боль, и тут я увидел снотворное, и именно тогда у меня созрела мысль.
Я не совсем в этом уверен, но полагаю, что именно тогда. Я хочу сказать, что тогда я еще не знал, что пущу газ или сделаю что-то там еще. В то время я только знал одно:, я подложу снотворное в виски. Я подумал, что они умрут от этого, от большой дозы снотворного. Когда я вышел из ванной комнаты, в моем кармане лежал пузырек со снотворным. Томми снова налил, и я вышел на кухню с бокалами, чтобы налить воды: мы разбавляли виски водой и тогда же положил снотворное в их бокалы, по две таблетки в каждый. Я считал, что этого количества достаточно, чтобы они заснули или бы даже умерли. Я и сам не знаю, что я считал. Во всяком случае, снотворное очень быстро подействовало. Я был рад этому, так как мой обеденный перерыв заканчивался, а я никогда еще не опаздывал за все время работы в фирме «Андерсен и Леб»: ни утром, ни в обед – никогда. Они оба заснули приблизительно минут через пятнадцать, и я посмотрел на них и понял, что они всего лишь спят. И, наверное, именно тогда я понял, что мне придется убить их обоих, не знаю почему, но я думаю потому, что я не хотел, чтобы Томми женился на этой девушке и уезжал от меня в Калифорнию, навсегда. Да, я полагаю, что именно тогда я решил открыть газ.
Я перенес их в спальню, положил на кровать, а потом увидел пишущую машинку на столике рядом с кроватью. И я напечатал записку, положил ее на туалетный столик. Не знаю, почему я неправильно написал слово «своим». Думаю, потому, что не умею печатать, я взял записку двумя пальцами, но в комнате нее было ластика, и я подумал, что благодаря ошибке, записка выглядит естественнее, ну я и оставил все как есть. Я снял часы с Томми и положил их на записку, чтобы не слетела со столика. И тут мне пришла мысль раздеть их. Думаю, мне хотелось, чтобы все было похоже на любовное гнездышко, как будто они только закончили заниматься любовью, прежде чем включили газ.
Так что я снял с них всю одежду и сложил ее на стульях. Я старался сделать все, чтобы выглядело так, будто они сами ее сняли и сложили. Затем я прошелся по квартире и стер все следы, со всех мест, до которых я дотрагивался. Но я не мог вспомнить, до чего я дотрагивался, а до чего нет, так что я вытирал все подряд носовым платком. Протирая вещи в гостиной, я увидел фильм. На футляре стояло имя Томми, и я вспомнил, что как-то встречался с его другом и что они вместе снимали фильм. Поэтому я и положил пленку в карман пальто.
Затем я отнес бутылки с виски в спальню, открыл вторую, чтобы выглядело так, будто они много пили, и даже пролил часть на половик, чтобы создать впечатление, что они много выпили, прежде чем включили газ. Но я все еще его не включал, хотя мысль эта все время у меня была.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43