Обслуживание здесь было достойно лучших салонов Аквилонии. «Амфитерна» даже таверной-то не назовешь: чистые белые скатерти, ничуть не чадящие восковые свечи, подают изысканнейшие блюда, прислуга на удивление почтительна… Разумеется, здесь дорого, но «Синий амфитерн» стоит запрашиваемых денег.
— Итак, приступим, — сказал я лакею, устроившись за небольшим круглым столиком. — Куриный бульон с сыром и зеленью, соленую грудинку с капустой, телятину с грибами и винным соусом… Э-э… Кроличий паштет. На сладкое? Пусть будут фаршированные дыни и горячие яблоки с кремом.
— Какое вино, ваша милость? — подобострастно вопросил служка.
— К холодным блюдам — белое пуантенское, к горячим — красный «Либнум» урожая не раньше 1285 года.
— Как будет угодно вашей милости, — человек в ливрее мгновенно исчез, побежав на кухню.
— А твоя милость, случаем, не подавится? — раздался за спиной странно знакомый голос. — Маэль, ты всегда был обжорой.
Я повернулся на звук и обомлел. О, нет, это невозможно!
— Только не ты! — я издал стон, идущий из самых глубин души.
— М-да, как приятно встретить любящего родственника. Позволишь присесть?
Мой обожаемый предок, Райан Танасульский, возник словно из небытия. Из воздуха. Из ниоткуда.
Лучше бы он вернулся в свое «ниоткуда» и остался там навсегда!
— Неплохо выглядишь, — буркнул я, рассматривая досточтимого пращура. — Если я не ошибаюсь и семейные легенды не врут, ты родился в день середины зимы? Значит, тебе совсем недавно стукнуло четыреста семьдесят шесть лет?
— Четыреста семьдесят семь, — проворчал Райан, усаживаясь на противоположный стул. Разодет, как и всегда, с пошлой роскошью. Бархат — оранжевый с зеленым, золотая цепь на груди, перстни, браслеты, кинжал с рукоятью, украшенной гранатами. Глаза режет. — Ну, дитя мое…
— Я тебе не дитя.
— Хорошо, не дитя. Ты уже совсем взрослый, служишь в уважаемом департаменте, даже усы отрастил…
Предок явно был не в настроении. В это время появились слуги, тащившие блюда с угощениями и кувшины с вином. Нам пришлось помолчать, пока сервировался стол.
— Есть дело, — предок нахально взял с моего блюда изрядную порцию телятины, откусил и начал жевать. Говорил он сквозь набитый рот: — Тебя было найти непросто. Непросто для обычного человека, но я ведь маг, правильно?
— Нечего хвастаться, — у меня совершенно пропал аппетит. — Излагай свое дело и катись отсюда.
— Ты с поручением короля Аквилонии, так ведь? — Райан шумно заглотил жаркое и, не спросясь, налил вина. — Конану наверняка интересно узнать, что в Бельверусе пустило корни чужое колдовство…
— Не морочь мне голову! — я поморщился. — Какое колдовство? Я в обычных человеческих отношениях-то разобраться не могу, не говоря уж о какой-то магии.
— Болван! — рявкнул предок. — Слушай, что говорят! Второй раз повторять не буду! Я в Бельверусе не первый день и чувствую изменения, происходящие в последний год. Запомни, есть магия человеческая, а есть не-человеческая. Нечеловеческой, соответственно, владеют не-люди. Гномы, оборотни, жалкие остатки альбов, гули, драконы… Но сейчас город накрывает купол волшебства, не принадлежащего ни одной из известных разумных рас. Красное сияние. Оно же именуется еще «алой печатью».
— Чего? — отмахнулся я. — Либо говори внятно, либо катись своей дорогой. Какое такое «красное сияние»? Какая «чужая магия»? Ты почему вообще ко мне пристал? Есть Гильдия волшебников, есть жрецы Митры, иди и жалуйся на чужое колдовство! А у меня своих дел по горло!
— Больше шести лет не виделись? — остро взглянул на меня Райан. — Ты не меняешься, щенок. Превратить тебя, что ли, в нечто тихое и полезное?
— Убирайся прочь, — я окончательно разозлился.
Райан встал, медленно и демонстративно допил мое вино, затем изрек многозначительно:
— Как бы тебе не пожалеть об этих словах. Однако я помню о семейном долге. В отличие от тебя. И обязан предупредить. Грядет буря.
— Ой, — я театрально зарыл лицо руками. — Пойди на площадь и покричи об этом! Станешь еще одним новоявленным пророком! Конец света, вселенский шторм, все умрут!
— Ночью зайди на Башню Висельников и посмотри на город, — бросил Райан, развернулся на каблуке и зашагал к выходу. Возле дверей «Амфитерна» навстречу ему вскинулась до боли знакомая приземистая тень о четырех ногах.
Значит, собака проклятущего колдуна никуда не пропала и не сдохла…
Я потыкал двузубой вилочкой в замечательный кроличий паштет, плеснул себе либнумского вина и задумался. Зря я так грубо с ним обошелся. В конце концов, предок никогда не приходил ко мне лишь ради того, чтобы поболтать. Конечно, он высокомерен, нахален, смотрит на мир с высоты прожитых столетий и слегка презирает его, но он никогда не говорит впустую.
Забраться на Башню Висельников? Я сунул руку в сумку, вытащил пергамент с планом города, развернул и попросту раскрыл рот. Нужная точка оказалась очеркнута ярким красным кружком. Работа Райана, не иначе.
Башня со столь неприглядным названием являет собой наиболее высокое строение Бельверуса — около ста локтей. Сооружение древнее, когда-то башня использовалась как смотровая и сигнальная, но, когда город окружили стены, ее забросили, но сносить не стали — старинная достопримечательность. Все иностранцы, посетившие Бельверус, считаю своим долгом забраться на вершину башни и осмотреть город с высоты, доступной лишь птицам. Но почему Райан приказал мне взойти на нее ночью?
Послушаться совета или пренебречь?
От расстройства я едва не сплюнул прямиком на пол, бросил на стол несколько ауреев и, с сожалением поглядев на почти нетронутый обед, вышел из таверны. Что все это может значить, боги, ответьте?
Глава пятая
Записки Долианы, баронессы Эрде — II.
«Начало конца»
Бельверус, Немедия.
8 день Первой весенней луны.
Определенно что-то затевается. После шумного праздника в честь военных успехов принца Тараска в нашем доме стали все чаще появляться подозрительные гости, скрывающие лица за масками и капюшонами, засиживающиеся у месьора Эрде до самой глубокой ночи. Майль и Авилек носятся по всему городу, развозя депеши и привозя ответы. Даже Вестри изволил обратить внимание на царящее вокруг предчувствие близкой опасности, расценив его по-своему:
— Папочка решил поиграть с огнем? Или у нас неприятностей не хватает?
— Отец знает, что делает, — по возможности твердо возразила я.
Вестри презрительно хмыкнул:
— Лучше бы он подумал о своей драгоценной супруге. Нельзя же всю оставшуюся жизнь держать ее под замком.
Отчего мой братец всегда высказывается настолько жестко?
Врачеватели, похоже, не помогли. Я видела, как отец лично спускался в подвал вместе с мэтром Довилле, главой Бельверусского Цеха Лекарей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70