Телевизионная мачта в Мендлшеме уходит под облака больше чем на тысячу футов. Но, говорил Харли, она сумела бы миновать ее тоже. Без сомнения, она благополучно села бы на любом плоском поле.
– Как бы вы себя чувствовали в ее положении? – спросил я.
Он не ответил. Как пилот и как бизнесмен Харли был чертовски глуп.
* * *
Во вторник Харли сказал, что Колин отменил свой полет в Фолкстон, но что мне надо на "Чероки-шесть" забрать владельца лошади и его друзей в Ноттингеме и отвезти в Фолкстон.
Я решил, что Колин переменил свои планы и вместо Фолкстона поехал в Понтефракт. Но я ошибся. Он прилетел в Фолкстон. На самолете "Полиплейн".
Я узнал, что он участвовал в соревнованиях в Фолкстоне, только после скачек, когда он вернулся на такси в аэропорт. Он вылез из машины в обычном потрепанном виде и прошел мимо меня, направляясь к "Полиплейн".
– Колин, – окликнул я его.
Он остановился, оглянулся и посмотрел прямо мне в лицо. Очень недружелюбно.
– В чем дело? – озадаченно спросил я. – Что случилось?
Он отвел глаза, я проследил за его взглядом. Колин смотрел на "Полиплейн", возле которого стоял пилот и самодовольно ухмылялся. Это был тот тип, который отказался помочь Кенни Бейсту, и самодовольная улыбка не сходила с его физиономии весь день.
– Ты прилетел с ним?
– Да. – Голос холодный. Глаза тоже.
– Не могу понять...
– Ты... ты... – Он окинул меня уничтожающим взглядом. – Мне противно даже говорить с тобой.
От чувства нереальности происходящего у меня отнялся язык. Я ошарашенно смотрел на него.
– Ты просто разгромил наш дом... О, полагаю, что ты не хотел... Но Нэнси ушла из дома, а Мидж, когда я уходил, сидела и плакала...
– Но почему? – в ужасе воскликнул я. – В воскресенье утром, когда мы расстались, все было прекрасно...
– Вчера, – с горечью сказал он, – Нэнси вчера узнала. У себя в аэроклубе. Это абсолютно раздавило ее. Она вернулась домой в шоке, все перевернула, все расшвыряла и разбила, а сегодня утром собрала сумку и ушла. Ни я, ни Мидж не смогли задержать ее. Мидж в ужасном состоянии... – Он замолчал, и желваки перекатились у него по щекам. – Какого черта ты сам не сказал ей? Духу не хватило?
– Не сказал что?
– Что? – Он сунул руку в карман потрепанных джинсов и вытащил вырезку из газеты. – Вот что.
Я взял газету. Развернул. И почувствовал, как у меня одеревенело лицо. Я знал, что он видит, как у меня одеревенело лицо.
Он дал мне вырезку с самым злым, с самым несправедливым отчетом о моем процессе, где меня обвиняли в том, будто я подверг опасности жизнь восьмидесяти семи пассажиров. О том самом процессе, который удивил высокого следователя. Давно забытое дело четырехлетней давности. Но протоколы хранятся, и каждый, кто хочет сенсацией на один день привлечь внимание публики, может раскопать их.
– Но это еще не все, – продолжал Колин. – Он сказал ей, что ты был уволен с другой аэролинии за трусость.
– Кто сказал ей? – еле выговорил я и протянул ему вырезку. Он взял ее.
– Это имеет значение?
– Да.
– Для него в этом не было никакой выгоды. Это и убедило ее.
– Значит, никакой выгоды... Ты уверен?
– Конечно, а какой ему интерес?
– Ей сказал этот пилот "Полиплейн"? К примеру, тот, с кем ты сегодня прилетел?
Сейчас этот тип повернулся к нам спиной. "Отыгрался, – подумал я, – за то, что я пригрозил ему, когда Кенни проклинал его".
Колин открыл рот.
– Не было выгоды, – горько сказал я. – Смешно. Все лето они пытаются перетянуть тебя у "Дерридаун", и наконец-то им, кажется, удалось.
Я отвернулся от Колина Росса, что-то сдавило мне горло. Наверно, я не мог бы больше сказать ни слова. Я подумал, что он уйдет, сядет в "Полиплейн" и швырнет мое будущее в корзину для мусора.
Но он подошел ко мне и взял за руку.
– Мэтт...
Я сбросил его руку.
– Скажи своей драгоценной сестрице: из-за того, что я вел ее в Кембридж, мне пришлось нарушить правила, и меня снова будут судить. Меня приговорят к штрафу, и я опять погрязну в долгах. Но в этот раз я шел на нарушение с открытыми глазами... не то что тогда... – Я показал на вырезку дрожащей рукой. – И тогда меня наказали за то, что в общем-то не было моей виной.
– Мэтт... – Колин был потрясен.
– И что касается трусости, ей сообщили искаженные факты... О, я не сомневаюсь, что они звучали убедительно и ужасно... "Полиплейн" много выиграл, расстроив ее... Но я не понимаю... не понимаю, почему ей было мало просто уговорить тебя не летать со мной.
– Почему ты сам не рассказал ей?
Я встряхнул головой.
– Возможно, когда-нибудь и рассказал бы. Я не думал, что эта важно.
– Не важно! – воскликнул он в яростном раздражении. – Она сделала из тебя героя, а потом узнала, что герой-то на глиняных ногах. Конечно, тебе следовало все ей рассказать, раз ты собираешься на ней жениться. Ясно, что именно это и потрясло ее...
Я потерял дар речи. Челюсть буквально отвисла. Наконец я задал дурацкий вопрос:
– Ты сказал "жениться"?..
– Ну да, конечно, – нетерпеливо подтвердил он, и лишь потом, кажется, заметил мое состояние, близкое к шоку. – Ты же собирался на ней жениться. Разве нет?
– Мы никогда... даже не говорили об этом.
– Нет, должно быть, говорили, – настаивал он. – Я подслушал, как в воскресенье вечером они с Мидж обсуждали этот вопрос, когда я вернулся из Остенде. "Когда ты выйдешь замуж за Мэтта", – сказала Мидж. Я ясно слышал. Они в кухне мыли посуду. Они решили, что ты переедешь и будешь жить с нами... Они распределили спальни... – Он говорил все тише и тише. – Разве это... не правда?
Я молча покачал головой.
Колин недоуменно смотрел на меня.
– Ох, девушки, девушки, – вздохнул он.
– Я не могу жениться на ней, – мрачно объяснил я. – У меня не хватит денег даже на разрешение...
– Это не имеет значения, – перебил он.
– Для меня имеет.
– Но не для Нэнси. – Он задумался. – Ты хочешь сказать... она не так далека от истины в конечном счете?
– Совсем недалека...
Он посмотрел на вырезку, которую все еще держал в руках, и вдруг с яростью смял ее.
– Это выглядело так ужасно, – пробормотал он с нотками извинения в голосе.
– Это и было ужасно.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Да, понимаю.
Подъехало такси, резко остановилось и выгрузило моих пассажиров, веселых, раскрасневшихся, с бутылкой шампанского в руках. Лошадь владельца победила.
– Я объясню ей, – пообещал Колин. – Найду и приведу домой. – Внезапно его лицо исказилось от ужаса, будто он увидел страшное.
– Куда она отправилась?
Он сморщился, словно от боли.
– Она сказала... – Он сглотнул. – К Чантеру.
* * *
Весь вечер я просидел в вагончике с желанием разнести это убогое жилище на куски. Мне хотелось выворотить плиту в кухне. Расколотить окна. Измолотить стены.
Наверно, мне стало бы легче, если бы я это сделал.
Чантер...
Я не мог есть, не мог думать, не мог спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Как бы вы себя чувствовали в ее положении? – спросил я.
Он не ответил. Как пилот и как бизнесмен Харли был чертовски глуп.
* * *
Во вторник Харли сказал, что Колин отменил свой полет в Фолкстон, но что мне надо на "Чероки-шесть" забрать владельца лошади и его друзей в Ноттингеме и отвезти в Фолкстон.
Я решил, что Колин переменил свои планы и вместо Фолкстона поехал в Понтефракт. Но я ошибся. Он прилетел в Фолкстон. На самолете "Полиплейн".
Я узнал, что он участвовал в соревнованиях в Фолкстоне, только после скачек, когда он вернулся на такси в аэропорт. Он вылез из машины в обычном потрепанном виде и прошел мимо меня, направляясь к "Полиплейн".
– Колин, – окликнул я его.
Он остановился, оглянулся и посмотрел прямо мне в лицо. Очень недружелюбно.
– В чем дело? – озадаченно спросил я. – Что случилось?
Он отвел глаза, я проследил за его взглядом. Колин смотрел на "Полиплейн", возле которого стоял пилот и самодовольно ухмылялся. Это был тот тип, который отказался помочь Кенни Бейсту, и самодовольная улыбка не сходила с его физиономии весь день.
– Ты прилетел с ним?
– Да. – Голос холодный. Глаза тоже.
– Не могу понять...
– Ты... ты... – Он окинул меня уничтожающим взглядом. – Мне противно даже говорить с тобой.
От чувства нереальности происходящего у меня отнялся язык. Я ошарашенно смотрел на него.
– Ты просто разгромил наш дом... О, полагаю, что ты не хотел... Но Нэнси ушла из дома, а Мидж, когда я уходил, сидела и плакала...
– Но почему? – в ужасе воскликнул я. – В воскресенье утром, когда мы расстались, все было прекрасно...
– Вчера, – с горечью сказал он, – Нэнси вчера узнала. У себя в аэроклубе. Это абсолютно раздавило ее. Она вернулась домой в шоке, все перевернула, все расшвыряла и разбила, а сегодня утром собрала сумку и ушла. Ни я, ни Мидж не смогли задержать ее. Мидж в ужасном состоянии... – Он замолчал, и желваки перекатились у него по щекам. – Какого черта ты сам не сказал ей? Духу не хватило?
– Не сказал что?
– Что? – Он сунул руку в карман потрепанных джинсов и вытащил вырезку из газеты. – Вот что.
Я взял газету. Развернул. И почувствовал, как у меня одеревенело лицо. Я знал, что он видит, как у меня одеревенело лицо.
Он дал мне вырезку с самым злым, с самым несправедливым отчетом о моем процессе, где меня обвиняли в том, будто я подверг опасности жизнь восьмидесяти семи пассажиров. О том самом процессе, который удивил высокого следователя. Давно забытое дело четырехлетней давности. Но протоколы хранятся, и каждый, кто хочет сенсацией на один день привлечь внимание публики, может раскопать их.
– Но это еще не все, – продолжал Колин. – Он сказал ей, что ты был уволен с другой аэролинии за трусость.
– Кто сказал ей? – еле выговорил я и протянул ему вырезку. Он взял ее.
– Это имеет значение?
– Да.
– Для него в этом не было никакой выгоды. Это и убедило ее.
– Значит, никакой выгоды... Ты уверен?
– Конечно, а какой ему интерес?
– Ей сказал этот пилот "Полиплейн"? К примеру, тот, с кем ты сегодня прилетел?
Сейчас этот тип повернулся к нам спиной. "Отыгрался, – подумал я, – за то, что я пригрозил ему, когда Кенни проклинал его".
Колин открыл рот.
– Не было выгоды, – горько сказал я. – Смешно. Все лето они пытаются перетянуть тебя у "Дерридаун", и наконец-то им, кажется, удалось.
Я отвернулся от Колина Росса, что-то сдавило мне горло. Наверно, я не мог бы больше сказать ни слова. Я подумал, что он уйдет, сядет в "Полиплейн" и швырнет мое будущее в корзину для мусора.
Но он подошел ко мне и взял за руку.
– Мэтт...
Я сбросил его руку.
– Скажи своей драгоценной сестрице: из-за того, что я вел ее в Кембридж, мне пришлось нарушить правила, и меня снова будут судить. Меня приговорят к штрафу, и я опять погрязну в долгах. Но в этот раз я шел на нарушение с открытыми глазами... не то что тогда... – Я показал на вырезку дрожащей рукой. – И тогда меня наказали за то, что в общем-то не было моей виной.
– Мэтт... – Колин был потрясен.
– И что касается трусости, ей сообщили искаженные факты... О, я не сомневаюсь, что они звучали убедительно и ужасно... "Полиплейн" много выиграл, расстроив ее... Но я не понимаю... не понимаю, почему ей было мало просто уговорить тебя не летать со мной.
– Почему ты сам не рассказал ей?
Я встряхнул головой.
– Возможно, когда-нибудь и рассказал бы. Я не думал, что эта важно.
– Не важно! – воскликнул он в яростном раздражении. – Она сделала из тебя героя, а потом узнала, что герой-то на глиняных ногах. Конечно, тебе следовало все ей рассказать, раз ты собираешься на ней жениться. Ясно, что именно это и потрясло ее...
Я потерял дар речи. Челюсть буквально отвисла. Наконец я задал дурацкий вопрос:
– Ты сказал "жениться"?..
– Ну да, конечно, – нетерпеливо подтвердил он, и лишь потом, кажется, заметил мое состояние, близкое к шоку. – Ты же собирался на ней жениться. Разве нет?
– Мы никогда... даже не говорили об этом.
– Нет, должно быть, говорили, – настаивал он. – Я подслушал, как в воскресенье вечером они с Мидж обсуждали этот вопрос, когда я вернулся из Остенде. "Когда ты выйдешь замуж за Мэтта", – сказала Мидж. Я ясно слышал. Они в кухне мыли посуду. Они решили, что ты переедешь и будешь жить с нами... Они распределили спальни... – Он говорил все тише и тише. – Разве это... не правда?
Я молча покачал головой.
Колин недоуменно смотрел на меня.
– Ох, девушки, девушки, – вздохнул он.
– Я не могу жениться на ней, – мрачно объяснил я. – У меня не хватит денег даже на разрешение...
– Это не имеет значения, – перебил он.
– Для меня имеет.
– Но не для Нэнси. – Он задумался. – Ты хочешь сказать... она не так далека от истины в конечном счете?
– Совсем недалека...
Он посмотрел на вырезку, которую все еще держал в руках, и вдруг с яростью смял ее.
– Это выглядело так ужасно, – пробормотал он с нотками извинения в голосе.
– Это и было ужасно.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Да, понимаю.
Подъехало такси, резко остановилось и выгрузило моих пассажиров, веселых, раскрасневшихся, с бутылкой шампанского в руках. Лошадь владельца победила.
– Я объясню ей, – пообещал Колин. – Найду и приведу домой. – Внезапно его лицо исказилось от ужаса, будто он увидел страшное.
– Куда она отправилась?
Он сморщился, словно от боли.
– Она сказала... – Он сглотнул. – К Чантеру.
* * *
Весь вечер я просидел в вагончике с желанием разнести это убогое жилище на куски. Мне хотелось выворотить плиту в кухне. Расколотить окна. Измолотить стены.
Наверно, мне стало бы легче, если бы я это сделал.
Чантер...
Я не мог есть, не мог думать, не мог спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54